«Опять… – тут же проснулся ее внутренний голос, – снова ты за свое. Но это же может быть опасно. Ведь Кирилл Воробьев хранил эти документы, и за это его убили!»
– Да может быть, вовсе и не за это! – сказала Надежда. – И потом, даже если и за это, то что может быть опасного в благотворительном фонде? Пойду туда как обычная посетительница, не хватают же они всех подряд! Если увижу, что там опасно, сразу же поверну назад!
Убедив себя, что ничего плохого она не делает, Надежда Николаевна тщательно уложила волосы, накрасилась и побрызгалась дорогими французскими духами, которые муж подарил ей на Восьмое марта. Затем надела очень приличное синее пальто, взяла сумку, которую дочка Алена привезла ей из Рима, и вышла из дома, погрозив на прощание коту кулаком в воспитательных целях.
Судя по информации на сайте, благотворительный фонд «Ясный берег» находился в центре города, в районе Пяти Углов.
Надежда вышла из метро, прошла мимо памятника великому русскому писателю Федору Достоевскому, свернула в нужный переулок и остановилась перед коваными воротами. Ворота были хоть и старые, и вполне возможно, что помнили самого Достоевского, однако крепкие и заперты на кодовый замок.
Сверившись с бумажкой, на которой она записала адрес фонда, Надежда уверилась, что номер дома правильный, и немного потопталась на месте. Тут к ней подскочил лохматый мальчишка на самокате, поглядел на Надежду в полном удивлении и дернул калитку, которая оказалась не заперта.
Надежда мысленно обругала себя растяпой и припустила за мальчишкой, который быстро пропал из виду.
Надежда вошла во двор и огляделась. Двор не то чтобы запущенный, но довольно бедноватый, покрытый потрескавшимся асфальтом, с одной стороны окруженный глухой стеной. В одном из углов белела вывеска: «Фирма “Витязь”», и стрелка указывала куда-то вправо. Двери жилых подъездов довольно обшарпанные, на одной несмываемой краской было написано: «Серый – казел». В общем, ничего интересного.
Надежда немного подумала и пошла по стрелке вправо. Там был проход в следующий двор и калитка с домофоном, тут же какой-то доброжелатель нацарапал: «Фирма “Витязь” – 345».
Надежда нажала код, поскольку больше ей ничего не оставалось. Калитка открылась без вопросов.
Этот двор был еще беднее предыдущего. Асфальт еще более разбитый, в углу – два чахлых голых куста, давно не крашенная лавочка и такая же песочница, где с самым деловым видом сидел полосатый помойный кот. В противоположном углу на подъезде висела большая вывеска с надоевшей уже Надежде фирмой «Витязь».
Двери подъезда были новые, и асфальт заменен тротуарной плиткой, но только небольшой кусочек, возле самого подъезда. Надежда поняла, что хозяев фирмы «Витязь» замостить весь двор задушила жаба и что ее, Надежду, такой подход к делу неминуемо бы оттолкнул от этого самого «Витязя».
Но на самом деле ей не было до этого никакого дела, поскольку искала Надежда не «Витязя», а «Ясный берег».
Еще раз подивившись на название (так в старые советские времена колхозы называли, они бы еще «Светлый путь» вспомнили), Надежда Николаевна оглянулась по сторонам.
– Женщина, вы небось «Ясный берег» ищете? – окликнула ее старуха из окна первого этажа.
На старухе была ватная телогрейка с отрезанными рукавами и платок, повязанный по-деревенски, концами вперед, так что надо лбом торчали у нее как бы рожки. Окно было открыто настежь, старуха курила папиросу и стряхивала пепел на голые кусты.
– Ну да, – обрадовалась Надежда, – только нигде вывески их не найду.
– Вон в самом углу подъезд, там табличка маленькая… – Старуха выпустила дым через ноздри, как самая настоящая дракониха.
– Вот спасибо! – обрадовалась Надежда. – А то смотрю-смотрю – нет ничего. А в Интернете написано – тут он, этот «Ясный берег». Адрес я проверила.
– Ага, тут. – Старуха ловким щелчком бросила окурок в песочницу. Метила в кота, но он вовремя выпрыгнул и помчался прочь, прижав уши.
Надежда подошла к нужному подъезду. Табличка и правда была крошечная, издали ни за что не увидишь. Странно, Надежда всегда думала, что благотворительный фонд должен быть более заметен. Иначе как же люди станут помогать?
Над дверью висела камера – ну, это как раз понятно, осторожность никогда не помешает. Надежда сделала приятное выражение лица и нажала кнопку звонка.
– К кому? – проквакало в ответ.
– Насчет спонсорской помощи, – приятным, уверенным голосом ответила Надежда.
– Не оказываем, – буркнула дверь, и зеленая кнопка погасла.
Надежда пожала плечами и снова нажала кнопку. Там, за дверью, очевидно, не знали, что так просто от нее отвязаться нельзя. Уж если Надежда Николаевна Лебедева вбила что-то себе в голову, то отговорить ее бывает очень непросто. Почти невозможно.
– Это ведь благотворительный фонд «Ясный берег»? – спросила Надежда, подпустив в голос малую толику строгости. И, когда там ответили утвердительно, добавила: – Что же вы посетителей на пороге держите?
Дверь открылась.
Надежда поднялась на три ступеньки и оказалась в небольшом помещении, которое вроде бы должно было быть холлом, но никак к этому названию не подходило. Потому что не было там ни стильных матовых светильников, ни кожаных диванов вдоль стен, ни симпатичной секретарши в уголке. Вместо приличных кожаных диванов стояла пара неновых офисных стульев, под потолком тускло горела люстра еще советского образца, а вместо секретарши при входе, на самом сквозняке, сидел охранник в камуфляже. Вид охранник имел если не устрашающий, то весьма грубый, и Надежда в уме выставила еще один минус «Ясному берегу». Что у них – военная организация, что ли? Этот парень еще бы автомат на шею повесил!
– Я по поводу спонсорской помощи, – сказала Надежда Николаевна, твердо глядя охраннику в глаза. – Наша фирма хотела бы заняться благотворительностью, и ваш фонд кажется владельцу фирмы наиболее приемлемым из всех вариантов…
Она нарочно остановилась на полуслове, пускай этот тип поймет, что она не намерена тут распространяться перед простым охранником. А если он ее не пропустит, то она развернется и уйдет, и точно будет знать, что в этом «Ясном берегу» что-то нечисто. Потому что какой же благотворительный фонд откажется от денег?
Очевидно, охранник понял нюансы и сказал, пытаясь сложить губы в приветливую улыбку:
– Проходите в десятую комнату, к Ангелине Михайловне.
«То-то же», – подумала Надежда.
Оглянувшись на ходу, она увидела, что улыбка охранника складывается в волчью ухмылку. Ей стало неуютно и захотелось оказаться от фонда «Ясный берег» как можно дальше. Но назвался груздем – полезай в корзинку!
И Надежда Николаевна пересекла холл и зашагала по коридору.
Коридор тоже не радовал глаз. Стены выкрашены унылой серо-буро-малиновой краской, которую и то не мешало бы подновить, под ногами – дешевый линолеум, уж его-то точно давно пора менять, вон, дыра намечается. Номеров на дверях не было, и Надежда хотела уже сунуться в первую попавшуюся, чтобы хотя бы спросить, как найти десятую комнату, как вдруг из нее вышел какой-то парень. Именно не молодой человек, а парень – наголо бритый, одетый в толстовку и поношенные джинсы. Рукава у толстовки были закатаны и открывали миру накачанные мышцы.
– Простите! – обратилась к парню Надежда Николаевна. – Вы не могли бы…
Не ответив ни слова, даже не оглянувшись, парень запер дверь и пошел прочь вперевалку. Надежда посмотрела ему вслед. Все это начинало ей очень не нравиться – и немногословный охранник в камуфляже, и пустые помещения, и то, что парень запер за собой дверь, и сам парень… Вот что такой тип может делать в благотворительном фонде? По виду – самый настоящий бандюган.
Надежда сделала еще несколько шагов, и на следующей двери увидела от руки написанный номер 10. То, что нужно.
Постучавшись и не дождавшись ответа, Надежда вошла. Комнатка была маленькая и обставлена скромно. Однако на окне все же были хоть и выгоревшие, но занавески, и письменный стол не такой обшарпанный. На подоконнике стояли два искусственных цветка, и Надежда внутренне поморщилась. Она терпеть не могла искусственные цветы, лучше уж вообще никаких.
Хозяйка кабинета пыталась выглядеть прилично – на ней были надеты деловой костюм и шелковая блузка. Другое дело, что костюм ей не шел и сидел плохо несмотря на то, что женщина была совсем не полная, а скорее худая. Волосы жидковаты, глаза жирно подведены, губы намазаны ярко-красной помадой. Ну, в конце концов, каждый человек сам решает, что ему идет, а что – нет.
– Вы ко мне? – спросила женщина, подняв голову от бумаг.
– Если вы Ангелина Михайловна, то да, – ответила Надежда.
– Присаживайтесь, – женщина указала на стул и улыбнулась, сверкнув золотым зубом.
Надежду это насторожило – в наше-то время, когда приличная стоматология на каждом углу…
