– Вот и нет! – Женщина презрительно скривилась. – Судя по его делам, я ожидала найти там гораздо больше…
– Как бы то ни было, первым делом ты сложила в свою сумку деньги, потом – фотографии. Ведь если бы эти снимки попали в руки следствия, ты оказалась бы главной подозреваемой…
– Не я – мы с тобой…
– Допустим. Кстати, вот еще одно доказательство предварительного умысла: ты специально взяла такую большую сумку, чтобы в нее все влезло: и фотографии, и особенно деньги – ты ведь не знала, сколько их будет…
– Чушь! – прошипела вдова. – Просто сейчас в моде большие сумки…
– Пусть так, – легко согласился длинноволосый. – Короче, ты взяла деньги и фотографии и убежала из магазина. И тут у тебя случился первый и единственный прокол: у тебя не завелась машина.
– Черт! – Женщина вскрикнула: ее сигарета догорела до самого фильтра и обожгла пальцы.
– Вот-вот, – длинноволосый усмехнулся. – Думаю, тебя, как и сейчас, подвели нервы. Руки тряслись, ключ не попадал в зажигание… Короче, ты перепугалась, выбралась из машины, пробежала еще несколько кварталов, а потом испугалась еще больше – действительно, страшно идти через ночной город с полной сумкой денег и с фотографиями, изобличающими тебя в убийстве… Тогда ты остановилась и позвонила мне. Я, конечно, примчался на выручку, и ты попросила отвезти тебя домой и заодно где-нибудь спрятать на несколько дней твою сумку со всем содержимым, чтобы она не попалась на глаза следователю… Все! Занавес!
Он сделал эффектную паузу и спросил, подняв на женщину свои выразительные глаза:
– Ну что, так все было?
– А хоть бы и так! – Она скривила рот и потянулась за следующей сигаретой. – Хоть бы и так! Ты ничего не докажешь. А вот я могу кое-что доказать…
– Доказать? Что доказать? – На этот раз в голосе мужчины прозвучало настоящее удивление.
– Я легко могу доказать, что Андрея убил ты.
– Что?! – Длинноволосый привстал. – Что ты несешь?
– Очень даже легко! Ты ведь не видел орудие убийства?
– Разумеется, нет! Где я мог его видеть? Я только слышал, что это был подсвечник…
– Вот именно, подсвечник! – Женщина хитро улыбнулась. – А ты помнишь романтический ужин при свечах, который мы с тобой устроили, когда Андрей уезжал по делам в Москву.
– Что?! – Голос длинноволосого вдруг охрип. – Ты хочешь сказать…
– Именно! Я взяла один из тех подсвечников, положила его в полиэтиленовый пакет… так что на орудии убийства – твои отпечатки пальцев, дорогой, а сама я была в перчатках!
– Ну ты и стерва! – выдохнул мужчина.
– Что поделаешь! С волками жить – по-волчьи выть! Не всем же быть святыми, как ты… Впрочем, дорогой, я прекрасно знаю, что от святого у тебя – только внешность, а на самом деле ты бабник и мерзавец каких поискать…
– Раньше, кажется, я тебя устраивал!
– Так то – раньше! С тех пор много воды утекло, и мы с тобой стали другими!
– Короче, чего ты от меня хочешь? – проговорил мужчина холодно и сухо.
– Неужели не понятно? Денег, дорогой! Раз уж ты дал мне ясно понять, что у нас с тобой нет будущего – значит, и общего хозяйства тоже не стоит заводить. Так что принеси-ка мне, дорогой, мою сумку со всем ее содержимым… Где, кстати, ты ее держишь?
– В надежном месте… – проговорил мужчина, переваривая все услышанное. – Кстати, сейчас ее достать оттуда трудно. Я смогу попасть туда только через два дня…
– Вот как, – вдова посмотрела на него подозрительно. – А ты не темнишь, дорогой? Не пытаешься меня надуть? Так вот, на всякий случай – я тебе это очень не советую!
– Я понял, – хмуро проговорил длинноволосый и поднялся из-за стола. – Как только достану сумку – я с тобой свяжусь!..
– Куда же ты, дорогой? – протянула вдова мурлыкающим голосом. – Разве ты со мной не пообедаешь? Между прочим, здесь восхитительная паста с морепродуктами!
– Спасибо, что-то у меня нет аппетита, – ответил мужчина и поспешно покинул ресторан.
Вдова антиквара осталась на месте и помахала официанту: у нее, судя по всему, аппетит был прекрасный.
Шнурок же решил, что оставаться здесь дольше не имеет никакого смысла, все самое интересное уже выяснилось, и вообще, больший интерес для них с Шепелявым представляет теперь не вдова антиквара, а этот длинноволосый красавчик, поскольку именно он где-то спрятал деньги покойного…
Поэтому Шнурок тоже поднялся из-за стола и бесшумно покинул ресторан, как раз вовремя, чтобы заметить машину бывшего любовничка и даже запомнить ее номер.
– Совершенно забросили собаку! – Дядя Вася огорченно чесал Бонни за ухом.
– А? – крикнула я из кухни – котлеты скворчали на сковородке, да еще вытяжка громко шумела, так что слышен был только голос, а слов не разобрать.
– Я говорю – с этой работой собаку бросили на произвол судьбы! – заорал Василий Макарович.
Бонни молчал. От горя у него не было даже сил выть и лаять. И хоть сейчас мы были вместе, Бонни, наученный горьким опытом, знал уже, что мы с дядей Васей снова уйдем. Надолго, возможно, даже навсегда. Нет, все-таки при таких внушительных размерах Бонни слишком чувствительная собака!
Мне было его ужасно жалко, а дядя Вася совершенно раскис. Ох уж эти мужчины! Говорят, что у нас, женщин, вечно глаза на мокром месте, а сами такие сентиментальные… Я перевернула котлеты и потыкала картошку вилкой. Готова, можно сливать!
За едой меня посетили грустные мысли. Не дело это – кормить человека готовыми котлетами и салатом из капусты, наструганным на скорую руку. Дядя Вася – мужчина немолодой, скоро весна, ему витамины нужны и полноценное трехразовое питание. Я уж не говорю про Бонни. Бонни не хочет есть свой сухой корм, он желает чего-нибудь вкусненького, а мне некогда.
После чая Василий Макарович набрал номер своего давнего знакомого, сотрудника ГИБДД, а по старому – ГАИ, горячего финского парня Матти Пустонена. Я не могла даже убрать посуду со стола, потому что Бонни, разнежившись, положил свою лобастую головищу мне на колени и прижался тяжелым боком. Теперь его и подъемным краном не поднимешь!
– Пустонен! – проговорил в трубке голос, печальный, как долгие вечера на одиноком хуторе среди финских болот.
– Здорово, Матти! – приветствовал его Василий Макарович. – Ты чего такой грустный?
– Я не грустный, я затумчивый…
– Задумчивый? – переспросил дядя Вася.
– Та, та, затумчивый! Ко мне завтра теща приезжает из Самары, так вот я тумаю, как бы ее сразу опратно отправить… А это кто?
– Куликов это! – жизнерадостно сообщил Василий Макарович. – Ты меня что – не узнал?
– О, Василий! – обрадовался Матти. – Покатым будешь!
– Каким?! – изумился дядя Вася. – Как это – покатым?
– Ну что, ты не знаешь, что такое покатство? Это когта тенек мноко…
– Ах, богатым! – понял наконец Василий Макарович и рассмеялся. Успокоившись, он проговорил: – Послушай, Матти, я ведь тебе не просто так звоню… мне машину одну надо по базе пробить. Новый «Мерседес» цвета «металлик», государственный номер сто сорок шесть УГУ… А насчет тещи… попроси у кинологов собаку из питомника на пару недель… Небось теща с собакой не уживется, сбежит к себе в Самару!..
– Не-ет, Василий… – Матти грустно вздохнул. – Ты мою тещу не знаешь! Скорее собака от нее сбежит опратно в питомник…
– Ну, тогда купи своему ребенку какой-нибудь музыкальный инструмент… органчик там или барабан! Сильная вещь, теща дольше трех дней не выдержит!
– О, вот это мысль! – оживился Матти. – Только не парапан… парапан я сам не выдержу… Я ему тавно опещал органолу… Спасибо, Василий! Так какой, ты говоришь, номер?
– Сто сорок шесть УГУ, – напомнил Василий Макарович.
Матти перезвонил уже через пять минут и сообщил, что интересующий дядю Васю «Мерседес» зарегистрирован на фирму «Сайгак», расположенную по адресу Московский проспект, дом двадцать четыре.
– Поскромнее бы надо, – задумчиво проговорил дядя Вася, оглядев меня с ног до головы.
– Куда уж скромнее! – возмутилась я, бросив взгляд в зеркало. – Самая что ни на есть мымра бухгалтерская… ни помады, ни маникюра, волосы прилизала, как будто под дождь попала… Думаю, не переиграть бы!
Выяснив, на какую фирму зарегистрирован подозрительный «Мерседес», дядя Вася решил действовать проверенным способом – послать меня устраиваться на работу в фирму «Сайгак».
– Поглядишь там на месте, поразведаешь, что к чему, – напутствовал он меня. – Может, наткнешься на того мужика, которого описывал Шнурок. Помнишь – мордатый, с маленькими глазками и квадратным подбородком, в общем – красавец-мужчина…
По названному адресу обнаружился неприметный офис без всякой вывески. Несколько комнат, обставленных офисной мебелью, десяток компьютеров, факс, ксерокс – в общем, контора как контора.
– Я по поводу работы! – сказала я кудрявой девушке в полосатом свитере, которая бежала по коридору с толстой кипой бумаг. – К кому бы мне обратиться?
