– Через десять минут ко мне должны прийти люди из милиции. Они приходили уже несколько раз, осматривали вещи мужа, задавали разные вопросы… думаю, им будет интересно с вами пообщаться. Вы ведь сказали, что были его деловым партнером? Как, простите, ваша фамилия – я что-то не разобрала? Может быть, это оттого, что у вас такое странное произношение?
Шепелявый отскочил от нее как ошпаренный и прошипел сквозь зубы:
– Умная, да? Хитрая, да? Ну, это мы ессе посмотрим!..
С этими словами он развернулся и быстрым шагом покинул просторную квартиру вдовы.
А часом позже он уже разговаривал со Шнурком:
– Проследис за этой дамоцкой, понял? С кем встрецается, с кем обсяется, цем занимается… в обсем, все, цто мозес!
Шнурку два раза повторять не пришлось, он с полуслова понял инструкцию. Особенно после того, как Шепелявый дал ему денег на текущие расходы.
Доехав до квартиры покойного антиквара, он смешался с людьми на автобусной остановке напротив дома.
Подошел один автобус, потом другой… все пассажиры уехали, он остался один.
Через полчаса из подъезда вышли три человека, в которых Шнурок своим наметанным взглядом узнал сотрудников милиции. При их появлении Шнурок на всякий случай закрыл лицо газетой, сделав вид, что увлечен театральным обзором на последней странице – его колоритную физиономию в милиции знали слишком хорошо и могли заинтересоваться, что это он тут делает.
Прошло еще несколько минут, и из подъезда выскользнула стройная дамочка в черном пальто, в черных очках, скрывающих глаза. Дамочка точно совпадала с описанием Шепелявого.
Она огляделась по сторонам, махнула рукой, и почти сразу рядом с ней остановилась машина.
Шнурок всполошился и тоже попытался остановить частника, но все машины проезжали мимо – видимо, его внешний вид не вызывал у водителей доверия.
Только когда он с сожалением вытащил из бумажника одну из купюр, полученных от Шепелявого, и помахал ею в воздухе – только тогда рядом с ним затормозил старенький «Фольксваген».
– Вон за той машиной! – выпалил Шнурок, показывая на увозивший вдову автомобиль, который уже заворачивал за угол. – Только смотри не упусти!
– Жена, что ли? – с интересом осведомился пожилой водитель, выжимая газ.
– Типа того! – уклончиво отозвался Шнурок.
– Полюбовница, значит! Ну, не переживай, братишка, не упустим! Это нам не впервой!
Он выжал из своего «Фольксвагена» все, что можно, и вскоре почти догнал машину вдовы.
– Только уж ты слишком близко тоже не подъезжай! – взмолился Шнурок. – Чтобы она не заметила!
– Само собой! – солидно кивнул водитель. – Ты, братишка, только не переживай – все будет путем…
И в это время перед «Фольксвагеном» словно из-под земли появился гаишник с полосатым жезлом и сделал знак остановиться.
– Сержант Зозуля! – проговорил он, подойдя к водительскому окошку. – Попрошу документы!
– В чем дело, шеф? – запричитал Шнурок, сунувшись к сержанту. – В аэропорт опаздываем! Нельзя ли побыстрее?
– А я, гражданин, не с вами разговариваю! – отшил его милиционер. – Я с водителем разговариваю!
Он повернулся к водителю и проговорил, разглядывая права:
– Что же вы, Иван Демьянович? Опытный водитель, с таким большим стажем…
– А что я нарушил-то? – забеспокоился тот.
– А это вы мне сейчас сами подскажете! – ответил сержант солидно. – Вы, как опытный водитель, должны это лучше меня знать!
– Ста рублей хватит? – со вздохом спросил шофер.
– Ну, ладно… – Сержант взял деньги и откозырял.
– С тебя сто рублей сверх платы! – проговорил водитель, отъезжая.
– Сто рублей! – передразнил его Шнурок. – За что тебе платить-то? Машину-то ты упустил…
– А это уж не моя вина! – завелся шофер. – Если бы не мент…
– Если бы да кабы… – ворчал Шнурок. – Ничего тебе не заплачу, раз так!
За таким увлекательным разговором они проехали два квартала, и вдруг водитель вскрикнул:
– Да вот же она, твоя баба!
– Где, где? – И Шнурок действительно увидел знакомую машину, остановившуюся около небольшого ресторана, и выбирающуюся из нее женщину в черном.
– Ладно, не обижайся! – Он сунул водителю деньги и выскочил из машины.
– То-то! – проговорил шофер вслед ему. – А то, ишь, не заплачу! Выискался тоже!
Шнурок его не слышал. Он перебежал улицу, уворачиваясь от машин, и подлетел к дверям ресторана.
Ресторан назывался «Папа Карло» и, судя по всему, радовал немногочисленных посетителей традиционной итальянской кухней.
Впрочем, Шнурку здешняя кухня была, что называется, по барабану.
У него имелась другая, совершенно конкретная цель.
Войдя в ресторан, он наметанным взглядом профессионального карманника окинул зал.
Помещение было небольшое, всего на шесть или семь столиков. Напротив входа красовался камин, в котором уютно потрескивали настоящие дрова. За столиком возле камина расположилась целая семья – папа, мама и двое симпатичных близнецов. За угловым столом две женщины делового вида пили кофе и разбирали какие-то бумаги. И наконец, еще за одним столиком, неподалеку от стойки бара, сидела та самая дама в черном – вдова антиквара. Напротив нее расположился мужчина с длинными волосами, небольшой бородкой и яркими выразительными глазами – красавец-мужчина, из тех, от которых бабы буквально штабелями падают. Вот нравятся им этакие проникновенные взгляды. Ишь, глядит на вдовушку, будто рублем одаривает! И где же это Шнурок видел такие проникновенные глаза?
Шнурок почувствовал, что у него клюет.
Уверенным шагом он пересек зал и сел за соседний столик, так что оказался прямо за спиной у длинноволосого красавца. Это был его коронный номер, если требовалось проверить карманы соседа. В данном же случае он хотел всего лишь подслушать разговор и выяснить, что за дела у черной вдовы с этим красавчиком.
Шнурок в совершенстве владел главным искусством каждого карманника. И это главное искусство заключается вовсе не в ловкости рук, как многие думают. А оно заключается в умении быть совершенно незаметным, не привлекать к себе внимания. К примеру, стоит в метро озабоченная тетка, думает о своих делах и совершенно не замечает скромно одетого мужичка, который уже минут десять отирается совсем рядом с ней и уже успел прорезать бритвой ее сумку…
Так и в ресторане Шнурок сделался до того незаметным, что посетители за соседним столиком не обращали на него внимания.
Подняв глаза, Шнурок заметил еще одно достоинство выбранного им места: напротив него на стене висело большое зеркало в золоченой раме, и в этом зеркале отражались его соседи – «черная вдова» и ее импозантный собеседник. Так что Шнурок мог не только подслушивать их разговор, но и следить за выражением лиц.
– Ну, зачем ты меня вызвала? – раздраженно проговорил длинноволосый, при этом глаза его метали молнии. – Знаешь ведь прекрасно, что нам сейчас нельзя встречаться!
И тут Шнурок понял, кого ему напоминают эти выразительные глаза. Была у него одна слабость – Шнурок любил ходить в церковь. Не каждый день, а по большим праздникам – на Пасху там или на Троицу. Народу в церковь набивалось – страшное дело, кто молится, кто свечки ставит, кто хор слушает, за сумками и карманами следить некогда.
Вот тут-то для Шнурка самая удача и идет! А чтобы Господь Бог не обиделся, что в церкви такое святотатство, Шнурок честно половину всех украденных денег на церковные нужды жертвовал. Согрешил – и тут же покаялся, не отходя, так сказать, от кассы. Очень удобно!
Так вот весь облик этого типа – длинные волосы, горящие глаза – напомнил ему лики икон. Худое лицо с впалыми щеками, бородка – да прямо Иисус Христос!
– Геночка, ну зачем ты так со мной разговариваешь? – отозвалась «черная вдова» дрожащим, срывающимся голосом.
Однако бывалый Шнурок услышал в этом голосе ненатуральность.
«На жалость бьет, – определил он уверенно. – Непременно развести хочет святого красавца».
– Ты же знаешь, как мне сейчас тяжело! – продолжала женщина. – Неужели тебе меня нисколько не жаль? Ведь я только что потеряла мужа! Представь, что я чувствую…
– Вот только не надо про мужа! – перебил ее собеседник. – Пока он был жив, ты о нем не очень-то часто вспоминала! Его существование не мешало тебе изменять ему направо и налево…
– Что значит – направо и налево? – Теперь голос вдовы не дрожал, в нем звучало неподдельное возмущение. – Я полюбила тебя и надеялась, что теперь, когда нам никто не мешает, мы будем вместе…
– Вместе?! – вскрикнул длинноволосый. – Да я теперь боюсь находиться с тобой рядом! Ты убила собственного мужа – завтра точно так же убьешь и меня, как только я тебе наскучу! Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности!
Со стороны казалось, что мужчина произносит яростную проповедь – призывает, к примеру, всех богатых раздать свое добро бедным или что-то в этом роде.
