Инспектор Брайс Хеслоп не очень удивился рассказу Бессетта.
– Правду сказать, я уже думал о чем-то в этом роде. Если предположить, что решение задачи находится где-то в фирме Лимсея, все события прекрасно увязываются между собой. Как и вы, я вначале подумал о Берте Лимсее, репутация которого не из лучших, и, несмотря на свой опыт, тоже увлекся этими внешними признаками. Признаюсь, я не решился подозревать всемогущего Клайва Лимсея. Надеюсь, вы понимаете, мистер Бессегт, что Лимсей – не последний человек в Ливерпуле?
– Конечно!
– И что для его ареста понадобится нечто большее, чем свидетельство Шона О'Миллой?
– Именно поэтому я попросил Шона пока ничего не предпринимать.
– Разумное решение. После убийства Марти Шеррата только Сара Кольсон может нам помочь вывести своего хозяина на чистую воду. Вот только найдем ли мы эту женщину?
– Вы думаете, что…?
– Попробуйте поставить себя на место Лимсея, мистер Бессетт. В настоящий момент ему известно, что мисс О'Миллой оказалась на свободе, и что она, рано или поздно, наведет нас на след мисс Кольсон. Кстати, ей достаточно зайти к вам на работу, чтобы там ее встретить. Лимсей знает о ваших отношениях с мисс О'Миллой и не должен исключать такой возможности.
– В таком случае, зачем он воспользовался услугами Сары Кольсон?
– Мне кажется, мисс О'Миллой должна была исчезнуть навсегда.
– Негодяй! Что мы предпримем, инспектор?
– Единственный способ добраться до Клайва Лимсея – это заставить его думать, что полиции ничего не известно, и никто ни в чем его не подозревает. Вы расскажете ему о вашем ночном приключении и подчеркнете, что опасность, которой подвергалась мисс О'Миллой, заставила вас навсегда отказаться от мысли разыгрывать из себя детектива. В это время мы попытаемся взять мисс Кольсон. Если она вдруг окажется на работе – немедленно позвоните мне. Но я не думаю, что Клайв Лимсей настолько глуп, чтобы допустить такую ошибку.
* * *
Клайв Лимсей, его сын и Джошуа Мелигт по-разному отреагировали на рассказ Фрэнсиса. Берт выразил сожаление по поводу того, что ему не пришлось участвовать в освобождении Морин. Как только в Ливерпуле случается что-то необычное, пожаловался он, ему не приходится в этом участвовать. Мелитт вопрошал невидимых собеседников о нравах молодого поколения, которому нравятся подобные развлечения, и выражал свое недовольство бессилием полиции, а заодно и действиями ирландцев, которые посмели выступить в роли служителей закона.
Бессетт почти не слушал их, стараясь уловить реакцию Клайва Лимсея. Патрон поздравил его с тем, что он с честью вышел из нового испытания, и одобрил его решение больше не вмешиваться в это опасное дело. Клайв становился все более отвратительным Фрэнсису. Волнуясь, он допустил оплошность и разыграл удивление по поводу отсутствия мисс Кольсон, у которой, по его словам, остались необходимые для его работы документы. Ему ответили, что секретарша взяла несколько дней отпуска. Она, якобы, уехала в Йорк к умирающей матери. Итак, Лимсей предвидел все.
В полдень инспектор Хеслоп зашел к Бессетту и сообщил, что Сара Кольсон исчезла из дома, не взяв с собой ничего из вещей. Домовладелица ничего не знала о ее матери и считала, что ее постоялица – круглая сирота.
– Что вы об этом думаете, инспектор?
– Только то, что однажды след мисс Кольсон обнаружится где-то в морге.
– Значит – новое преступление Клайва Лимсея?
– Ему приходится защищаться любой ценой. А теперь, мистер Бессетт, если вы согласны, мы вместе съездим к Пэтрику О'Миллой. Мне нужно попросить его кое о чем.
* * *
Пэтрик и Бетти как раз обедали, когда приехали Фрэнсис и Хеслоп. Когда Фрэнсис представил своего спутника, атмосфера в доме стала натянутой, но когда он заговорил о Морин, она разрядилась. О'Миллой даже пригласил их к столу, а Бетти предложила по чашке чая. Хеслоп рассказал о преступлениях Клайва Лимсея и разъяснил, насколько социальное положение последнего может затруднить его арест. Правду говоря, арест был почти невозможен, разве что в случае собственного признания перед свидетелями, что было практически нереально.
– Чтобы попытаться его взять, мистер О'Миллой, мы должны застать его врасплох. В этом деле я очень рассчитываю на вас.
Польщенный Пэтрик был весь внимание.
– Как только мы найдем мисс Кольсон, живую или мертвую, я сообщу вам, и вы тут же объявите о помолвке вашей дочери с мистером Бессеттом. Он пригласит на этот семейный праздник Клайва Лимсея и его сына. Если вы не возражаете, я тоже приду, и во время застолья мы попытаемся кое-что сделать. Несколько позже, доработав мой план, я вам его сообщу. Что вы об этом думаете, мистер О'Миллой?
– Это хорошая мысль, мистер Хеслоп. Вот только существует одно препятствие…
– Какое?
– У моей дочери нет жениха, и я не знаю, как мне объявить о ее помолвке?
Полицейский обернулся к Фрэнсису, который воскликнул:
– Но мистер О'Миллой, вы же дали обещание!
– Потише, молодой человек, потише! Я всего лишь сказал, что у меня на этот счет сложилось благоприятное мнение.
Бетти сразу же приняла сторону Фрэнсиса:
– Вы совершенно невозможны, Пэтрик О'Миллой!
– Бетти, брак – это серьезная вещь, и обязанность отца в том и состоит, чтобы хорошо все обдумать, прежде чем дать ответ.
– Жаль, что вы не сказали это тридцать лет назад: если бы я хорошо подумала, то, безусловно, не оказалась бы здесь.
– Бетти, вы – неблагодарный человек!
– А вы – ирландская заноза!
Хеслоп поднялся.
– Извините, что напрасно побеспокоил вас, мистер О'Миллой. Мне показалось, что вы обо всем договорились с мистером Бессеттом, поэтому я и обратился к вам за помощью. Давайте забудем об этом.
И затем к Фрэнсису:
– Не знаю, как мы теперь доберемся до Клайва Лимсея?
Пэтрик, обрадовавшись, что стал предметом общего внимания, решил быть более сговорчивым.
– Присядьте, инспектор Хеслоп. Я ведь не сказал, что отказываю мистеру Бессетту, но такое предложение не делается, как на ярмарке. Предположим, если мистер Бессетт согласится прийти к семи вечера, мы могли бы поговорить как следует… Я одел бы костюм и побрился… Короче говоря, я хочу, чтобы все было как следует!
Старый разбойник улыбался, довольный произведенным впечатлением. Фрэнсис поспешил его заверить, что он будет ровно в семь. О'Миллой ответил, что он и жена будут ждать его. Хеслоп ничего не сказал, но в душе пожалел Бессетта из-за будущего тестя. Расстались они почти друзьями, и Бетти пообещала полицейскому помочь в борьбе с Клайвом Лимсеем, поскольку сам О'Миллой не дал никаких обещаний до тех пор, пока не состоится официальная помолвка.
* * *
В восемнадцать часов Фрэнсис был уже дома, чтобы одеться как того требовал Пэтрик О'Миллой. Он прихватил с собой даже перчатки. Чтобы по пути ничего не случилось, он взял такси до Спарлипг Стрит. Таким образом вся улица узнала, что в доме у ирландцев происходит нечто необычное. С замирающим сердцем Фрэнсис постучал в дверь, понимая, что сейчас, переступив через этот порог, ему придется либо отказаться от Морин, либо получить ее в законные жены.
Пэтрик сидел на своем обычном месте. Его шею сдавливал целлулоидный воротник, который оттопыривал мочки больших ушей, а волосы были аккуратно зачесаны и пахли одеколоном. Бетти была в том же платье, что и в тот день, когда она принимала Бессетта. Ирландец строго осмотрел Фрэнсиса и довольно что-то проворчал. Особенное впечатление произвели на него перчатки. Он встал и церемонно произнес:
– Извольте присесть, мистер Бессетт.
Фрэнсис подчинился.
– Не хотите ли чаю?
Гость поспешил ответить, что он с удовольствием согласится на все, что ему предложат. С позволения супруга, ставшая необыкновенно важной Бетти разлила чай по чашкам, и они его молча выпили.
– Значит, мистер Бессетт, вы зашли повидать нас?
– Разумеется, мистер О'Миллой.
– Это очень любезно с вашей стороны.
– Почему?
– Молодежь не часто заходит к старикам, правда, Бетти?
– Пэтрик, сейчас не время для клоунады! Мистер Бессетт пришел не для того, чтобы выслушивать эти глупости! Может мне стоит напомнить, что он пришел из-за Морин?
О'Миллой разыграл удивление и разочарование.
– Из-за Морин? Ну вот, Бетти, вы развеяли все мои иллюзии. А я подумал, что… Морин еще не вернулась, мистер Бессетт.
– Знаю.
– Если это так, тогда зачем же вы пришли?
Бетти, цвет лица которой из розового медленно становился пунцовым, поднялась и тряхнула супруга за плечо.
– Вы, дикарь из Югхелла, зачем вы мучаете этого парня?
– Неужели я его мучаю?
– Ради Иисуса, который умер распятым на Кресте, прекратите это, Пэтрик О'Миллой, потому что из-за вас я сойду с ума и закончу свои дни в больнице для умалишенных! И это за тридцать лет самопожертвования!
