— Благодарю вас… но вы так и не сказали, чего хотите от меня в обмен на пластинку, — напомнил ему хозяин. — Как я понимаю, вы хотели бы заказать мне какую-то гравюру?
— Да, действительно! — Леня пригубил коньяк и изобразил на лице восторг. — Прекрасный коньяк! Напиток богов! Действительно, хотел… Дело в том, что, насколько я знаю, не так давно вы сделали одну работу для моего знакомого, некоего Прохора Петровича…
— Вы с ним знакомы? — Гравер заметно помрачнел. — Не самое приятное знакомство…
— Да что вы говорите? А мне он показался таким приятным, благородным человеком! Он так любит оперу!
— Внешность бывает обманчивой! — Антон Антонович брезгливо поджал губы. — Что это мы все о нем? Не найти ли нам более приятную тему для беседы? И не хотите ли еще коньяку? У меня, как вы успели заметить, коньяк замечательный, из подвалов одного французского любителя… оперной музыки.
— Благодарю вас. Коньяк действительно отменный, но я боюсь, что не смогу сохранить трезвую голову. Итак… отчего же вы так сердиты на Прохора Петровича?
— Во-первых, он не выполнил своего обещания. Кое-что пообещал мне за мою работу, помимо денег, и бесследно исчез. Но это не самое неприятное… я привык к людской неблагодарности. Но он, ко всему прочему, еще и жулик!
— Да что вы говорите! — Леня изобразил недоверие, хотя был полностью согласен с Антоном Антоновичем. — Такой приличный, интеллигентный господин… а все же, почему вы считаете его жуликом?
— Видите ли, — Антон Антонович понизил голос, — он просил меня никому об этом не рассказывать, а выдавать чужие секреты — не в моих правилах…
— Даже если вы считаете его жуликом?
— Даже в этом случае!
Маркиз хотел было использовать какие-нибудь сильнодействующие аргументы, но в этот момент из прихожей донеслись звуки Доницетти: кто-то позвонил во входную дверь.
— Одну секунду! Кажется, это мой друг! — Антон Антонович порозовел до корней волос и бросился на звонок, как сказали бы лет двести назад, на крыльях любви.
Маркиз вспомнил посещение филателиста Полуянова, едва не закончившееся для того трагически, и вышел в коридор вслед за хозяином на тот случай, если тому понадобится помощь.
Однако в квартире появился не лопоухий убийца с красноречивой кличкой Дракула и не кто-нибудь из менее колоритных представителей криминального мира, а смазливый юноша в узких черных джинсах и темно-синей водолазке.
— Коленька, слава Богу, это ты! — заворковал Антон Антонович, обнимая гостя. — Я так ждал тебя! Где ты пропадал, противный?
— Ждал? — Юноша оттолкнул гравера и повернулся к Маркизу. — Вижу, как ты меня ждал! Только я за порог, как у тебя гости! Кто этот тип? Кто этот неотесанный дундук? Честное слово, Антон, я был лучшего мнения о твоем вкусе!
— Коля, ты все неправильно понял! — воскликнул Антон Антонович, хватаясь за сердце. — Это вовсе не то, что ты думаешь! Этот человек… он только что пришел… когда он позвонил, я даже подумал, что это ты, поэтому открыл ему…
— Ха-ха-ха! — Коля деланно расхохотался. — А что еще ты сделал, подумав, что это я? Мне всегда говорили, что ты — легкомысленный, ветреный человек, что тебе нельзя доверять! Но чтобы до такой степени! Стоило мне отлучиться на часок, как ты уже поселил в нашем доме своего приятеля…
— На часок? — вскинулся Антон Антонович. — Тебя не было два дня! Где, кстати, ты пропадал?
— Вот так всегда! Ты перекладываешь с больной головы на здоровую… Я у тебя — домашний раб! Ты держишь меня в клетке, не выпускаешь из дому! Если бы еще эта клетка была золотой, а то я должен выпрашивать у тебя каждую копейку!
— Вот, кстати, этот человек, из-за которого ты на меня так напустился, — он заказчик! Он хотел заказать мне гравюру, но ты своим скандальным поведением отпугнул его!
Действительно, во время этой «семейной сцены» Маркиз потихоньку перемещался к выходу из квартиры и сейчас уже готов был выскользнуть за дверь: ему не улыбалась перспектива стать причиной ссоры между двумя голубыми.
— Извините, Антон Антонович, я зайду к вам как-нибудь в другой раз… — пробормотал Леня, взявшись за дверную ручку. — Сейчас, я вижу, вы очень заняты…
— Но только, я прошу вас, подтвердите Коле, что нас с вами связывают исключительно деловые интересы! Деловые интересы, и больше ничего! — взмолился гравер, схватив Леню за руку.
— Да, конечно, исключительно деловые… — пробормотал Маркиз, вырываясь.
— Вижу я, какие они деловые! — воскликнул Коля. — Ты его прямо на моих глазах хватаешь!
— До свидания! — И Маркиз стремительно выскользнул за дверь квартиры.
Приход ревнивого Коли сбил все его планы: в его присутствии Антон Антонович был совершенно не способен ни о чем другом говорить или думать.
Сам смазливый юноша вызвал у Лени явные подозрения: его бегающие глазки, явно наигранный приступ ревности… наверняка этот красавчик, как сейчас говорят, разводит гравера на деньги. Но в принципе Маркиза это не должно интересовать: каждый зарабатывает на жизнь как умеет, и сам Леня — тоже далеко не святой. Его интересовало только одно: как бы еще раз поговорить с Антоном Антоновичем один на один и выпытать у него информацию о «Розовом Маврикии»…
В таких размышлениях Леня спустился на один этаж и услышал снизу приближающиеся голоса.
— Ну чего, как ты думаешь, успел Колян сцену подготовить? — говорил гнусавый голос с характерной для мелкой шпаны растяжкой. — Пора нам заходить?
— По-по-годи еще чуток, — отозвался, сильно заикаясь, второй. — На-на-надо, чтоб его старик хорошенько до-дозрел… то-то-гда его легче бу-будет ра-развести…
Этот разговор чрезвычайно заинтересовал Леню. Его содержание как будто отвечало на его мысли. Маркиз тихонько, стараясь не шуметь, поднялся на два этажа выше и затаился на площадке над квартирой Антона Антоновича.
Двое неизвестных, вполголоса переговариваясь, подошли к дверям гравера. Маркиз осторожно перегнулся через перила, чтобы разглядеть их.
Парни были молодые, лет двадцати пяти. Один из них — бритоголовый качок с мрачным, насупленным лицом — то и дело посматривал на часы. Второй, худой, с растрепанными рыжими волосами, явно нервничая, оглядывался по сторонам.
«Мелкая шпана, но может быть опасной!» — определил Леня с первого взгляда.
Парни выждали на лестнице еще две минуты и позвонили.
Раздавшиеся из-за двери нежные звуки музыки Доницетти явно не соответствовали их намерениям, и бритоголовый принялся колотить в дверь руками и ногами.
Из квартиры донеслись приближающиеся шаги и испуганный голос гравера:
— Кто там? В чем дело? Я никого не жду!
— Милиция! — проорал гнусавым голосом бритый качок. — Живо открывайте, Верстовский! Открывайте сию секунду, или мы взломаем дверь!
— Милиция? Почему милиция? Что случилось? — залепетал из-за двери Антон Антонович и загремел замками.
Двое подозрительных субъектов ввалились в квартиру, а Леня тихонько сбежал на этаж ниже и подкрался к двери гравера.
Дверь была неплотно прикрыта, и сквозь оставшуюся щель можно было наблюдать за событиями, разворачивающимися в прихожей.
Возле самой двери стояли двое незваных гостей, а напротив них — Антон Антонович. Но теперь его трудно было узнать: вместо вальяжного, элегантного, уверенного в себе господина с аккуратно закрученными усами в прихожей стоял трясущийся, перепуганный тип в полурасстегнутом халате, который он придерживал левой рукой. Его роскошные усы горестно поникли, а левый загнулся под каким-то совсем неприличным углом.
— В чем дело? — лепетал гравер. — Почему милиция? Что вам от меня нужно?
— Третье управление, отдел нравов! — протянул бритоголовый тип и молниеносно махнул в воздухе каким-то удостоверением.
«Явная халтура!» — отметил про себя Маркиз, которому тоже нередко приходилось выдавать себя за сотрудника правоохранительных (и прочих) органов.
— Чего вы хотите? В чем я провинился? — Антон Антонович повысил голос. — Я не сделал ничего противозаконного!
— Ты еще права будешь качать, старый педик?! — Бритый тип двинулся на него, угрожающе набычив лоб.
— Это сейчас не преследуется законом! — забормотал хозяин квартиры, отступая. — Сексуальная ориентация — личное дело каждого! Я нахожусь в собственной квартире и имею право делать что угодно…
— Ишь разошелся! — Бритый сделал еще один шаг вперед и замахнулся на гравера огромным кулаком. — Мы тебе, педрила, сейчас все твои права конкретно объясним!
— По-по нашим све-сведениям, вы де-держите в своей ква-квартире не-не-совершеннолетнего против его воли! — вступил в разговор второй «милиционер», заикаясь больше обычного.
— Я никого не держу против воли! — возмущенно воскликнул Антон Антонович. — Тем более несовершеннолетних!
