– Сказали, конечно, – нервно ответил Алик. – Чего не сказать? А вот что я Яблонской говорить буду, ума не приложу.
– А ты роль Серафимыча знаешь? – на всякий случай поинтересовался Тихон.
– Я все ваши роли знаю. Еще лучше, чем вы. Ты за себя волнуйся, весь костюм измочил.
Этим вечером спектакль был сыгран с таким блеском, что публика вызывала актеров на «бис» аж семь раз. Хотя происшествие с Курочкиным произвело на всех членов труппы тягостное впечатление, но в крови каждого из них бушевал адреналин, который в сочетании с профессиональным мастерством дал поразительный эффект.
– Ну, это уж слишком! – воскликнула Анжела, когда Будкевич в перерыве рассказывал обо всем, что случилось накануне спектакля.
– Он все время говорил, что у него предчувствие, – напомнила Белинда.
Эти слова смутили Таню, она опустила голову и даже покраснела. Она сразу же вспомнила, как гналась за Тарановым и как Курочкин неожиданно очутился прямо перед ней. Наверное, он не зря тогда ее искал. Возможно, хотел о чем-то рассказать, может быть совета попросить, а то и помощи. А она… Она не стала слушать и постаралась поскорее от него отделаться!
Таранов выглядел обычно, хотя, как и все, был сильно расстроен. Таня пристально всматривалась в его лицо, пытаясь найти какие-нибудь «ужасные» признаки, но напрасно.
– Леша, где ты-то был? – с надрывом спросила Яблонская, в пятый раз запудривая лицо.
Вероятно, это было нервное, потому что, узнав о трагедии, случившейся с мужем, она не заплакала, а только громко охнула и побледнела.
– Где я был? Даже говорить стыдно, – в сердцах ответил Таранов, ероша волосы. – Я охотился за Тихоновой блондинкой! Пошел в соседнюю кафешку выпить пива и увидел ее.
– Мою блондинку?! – Тихон сделал стойку и склонил голову набок, как пес, которому любимый хозяин говорит непонятные слова.
– Ты в курсе, что в Перегудове я встречался с Романчиковой уже после банкета, в кафе? – повернулся к нему Таранов.
– Ну, эту историю все знают, – протянула Регина, скривив губы. – Ты же любишь, Лёшенька, чтобы о твоих шашнях знали все на свете.
– Не зря Брагиной дали роль служанки, – шепотом сказала Белинда, наклонившись к Таниному уху. – Ей очень идет метла.
– Ну вот, когда подъехала Романчикова, я уже сидел за столиком, – не обращая внимания на ценное замечание Регины, продолжал Таранов. – Мэрша вышла из машины, и тут к ней подскочила женщина. Это была твоя, Тихон, блондинка. Только тогда я этого еще не знал. Кстати, зовут ее Людмила, если ты запамятовал.
Ну вот, эта Людмила о чем-то поговорила с Романчиковой и исчезла.
– Так ее зовут Люда?! – вскричал Рысаков таким тоном, словно это известие меняло расстановку сил на мировой политической арене. – Откуда ты знаешь?
– Ну, как откуда? – озадачился Таранов. – Она мне сама сказала, когда поведала историю о ваших сложных внебрачных отношениях. Я тогда еще подумал, что где-то встречал ее раньше. Но так увлекся рассказом о твоих похождениях, что не смог сразу вспомнить, где.
– Ясненько! Ну так что, сегодня ты ее в конце концов поймал?
– В том-то и дело, что нет! Она как меня увидела, так сразу припустила бегом. Мне это показалось не просто странным, а чертовски подозрительным. Тогда я решил догнать ее во что бы то ни стало. Надо же было узнать, чего она тут воду мутит.
– Так чего же не догнал? – нервно спросил Будкевич, все это время бросавший обеспокоенные взоры на Маркизу, которая то и дело принималась с остервенением пудрить лицо.
– Вы же сами видели, какая началась гроза! Вот эта Люда и ускользнула в самый последний момент.
– А где ты был, когда я позвонил тебе по телефону? Я сказал, что послал за вами с Андрианом машину, и ты пообещал, что захватишь Курочкина и что через десять минут вы оба будете ждать шофера в холле.
Таранов так растерялся, что даже не сумел этого скрыть. Несколько секунд он молча хлопал глазами, но потом все же справился с оцепенением и довольно небрежно ответил:
– Ты позвонил как раз в тот момент, когда я потерял эту блондинку из виду. Это было где-то не слишком далеко от гостиницы, и я решил, что быстро доберусь до места. Но дождь все не утихал и молнии шарахали жуткие – я просто побоялся выходить на улицу. А потом уже было поздно, и я решил сразу ехать в театр. Понадеялся, что Андриан Серафимович и без меня доберется.
– Лучше бы ты все же вернулся в гостиницу, – заметила Анжела, покачав головой.
– Что значит – лучше? – сердито сверкнул глазами Таранов. – Да мне бы и в голову не пришло искать Серафимыча в заброшенном саду! Там такие джунгли – бр-р! Зачем его только туда понесло, непонятно?
– Вот когда очнется, мы его и спросим, – пробормотал Будкевич, стараясь больше не смотреть на Маркизу.
Однако Андриан Серафимович в тот вечер так в себя и не пришел. После спектакля все вместе решили было отправиться в больницу, но Яблонская неожиданно заартачилась и заявила, что сначала съездит туда сама, а уж потом, когда будет можно, пусть Андриана навещают коллеги. Впрочем, артачилась она напрасно, потому что к мужу ее так и не пустили, велев приезжать завтра с утра. Оставалось лишь гадать, все ли обойдется и чем это закончится.
Веленко предложил Белинде прогуляться до гостиницы пешком.
– После грозы воздух такой прозрачный! И липами пахнет, и травой, – уговаривал он, глядя на предмет своего вожделения с откровенной надеждой. Предмет некоторое время кочевряжился, потом неохотно согласился.
– Вечно ты ломаешься, – попеняла подруге Таня, глядя на Веленко с откровенным интересом. С тех пор, как Белинда откликнулась на его ухаживания, он заметно изменился, стал как будто ярче, симпатичнее.
– Да ну его, – бросила подруга. – Сейчас начнет бабке звонить… У него сеанс связи по часам, как у советского радиста.
– Разве можно осуждать его нежную привязанность к бабушке, – улыбнулась Таня. – Такое поведение достойно исключительного уважения.
– Посмотрела бы я на тебя, – буркнула Белинда. – Что бы ни было – чума или секс – ровно в назначенное время он бросается к телефону. Мне кажется это глупым. Условности делают человека зависимым, а я люблю свободу во всех ее проявлениях.
Таня поймала машину и через десять минут уже входила в гостиницу. За конторкой сидела все та же знакомая ей дежурная. В настоящий момент она яростно протирала очки носовым платком. По холлу нетерпеливо расхаживал незнакомый мужчина – коренастый брюнет в полосатом костюме с перстнем на мизинце. У него были веселые синие глаза и напористая улыбка. Возле обязательного гостиничного фикуса, прямо на полу, стояла большая корзина цветов. Цветы были отменными, лепесток к лепестку, и подобраны с большим вкусом. Таня оценила все это наметанным взглядом.
Каково же было ее изумление, когда незнакомец при виде нее вскрикнул и, схватив корзину за ручки, бросился вперед.
– Татьяна! Дорогая Татьяна! – воскликнул он, сияя лицом. – На сцене вы были великолепны! Вы вообще – великолепны! Разрешите мне вручить вам эти цветы в знак моего восхищения!
Тане было приятно. Все события сегодняшнего дня на секунду отодвинулись куда-то далеко-далеко. Она улыбнулась в ответ и сказала:
– Я очень тронута. Цветы потрясающие, спасибо! Как вас зовут?
– Андрей Щеглов, – представился мужчина, пожирая Таню глазами. – Хотите, я отнесу цветы в ваш номер?
– Не стоит, – ответила та, слегка подморозив улыбку. – Кто-нибудь другой отнесет.
– Господи, да я не в том смысле! – рассмеялся Щеглов, показав ровные зубы. – Просто корзина тяжелая, а мальчиков-коридорных тут нет.
В этот самый миг в холл вальяжной походкой вошел Таранов под руку с Анжелой. Вернее, Анжела висела на Лешкиной руке с совершенно несчастным видом.
Тане это не понравилось. Вероятно, у Анжелы какие-то проблемы, что совсем даже нехорошо. Женщина, которая просит мужчину о помощи, возвышает его в собственных глазах. С такой женщиной ему приятно общаться, он чувствует себя на высоте. И это первый шаг на пути к его покорению.
– Цветы очень красивые, – снова сказала Таня своему нежданному воздыхателю, размораживая не только улыбку, но и глаза, которые мгновенно заискрились чарующим светом. Щеглов замер в восхищении. – Мне так приятно ваше внимание! – Она обернулась к дежурной и спросила: – Можно кого-нибудь попросить поднять корзину на второй этаж?
– Меня можно попросить, – весело откликнулся Таранов, отцепившись от Анжелы и подходя ближе. – Я для таскания корзин очень даже подхожу.
Щеглов неуверенно улыбнулся, узнав артиста, выступавшего на сцене вместе с Таней, и выпустил корзину из рук. Таранов схватил ее и с космической скоростью пронесся по холлу в сторону лестницы, унося нежданную добычу. Растерянная Анжела торопливо последовала за ним.
До сих пор цветы служили определенным барьером между Таней и Щегловым. Когда барьера не стало, новоявленный поклонник пошел в атаку. В конце концов, Таня согласилась поужинать вместе с ним, но только здесь же, в гостиничном ресторане. Хотя Щеглову, судя по его купеческим замашкам, явно хотелось поехать в город и гульнуть с размахом в каком-нибудь шикарном месте. Видимо, в его кругах принято было именно так производить впечатление на дам.
