На самом деле Агния даже не пыталась завести с Константином разговор на эту тему. Она сразу поняла, что это безнадежно. А девочка молодец!
Значит, сюсюканье отменяется.
– Но для тебя эта тема определенно не запретная.
– А это потому, что я не нахожу в этом бреде ничего святого. Я вообще православная, но как сюда приехала, крест у меня сразу отобрали. Это сделать они могут, а заставить поверить в свои сказки – нет. Так и живу.
– Тебя что, силой здесь удерживают? – напряглась Агния.
Вероника опустила глаза:
– Об этом лучше не говорить. У меня мало времени, скоро проверять начнут, где я, и не хочется, чтобы нас с вами застали. Давайте по делу.
– Поблизости никого нет, – сообщил Андрей. – По крайней мере, на таком расстоянии, на каком тебя могут услышать.
– Откуда вы знаете?
– Ты просто поверь, он знает, – усмехнулась Агния. – Так что можешь говорить о чем угодно.
– Вы мне конкретный вопрос задали, поэтому я сомневаюсь, что вы сейчас захотите поболтать про пони! Если о том, кому мы молимся… Нет, кому они молятся, я этим не занимаюсь… Тут все нечетко. Когда мы приехали, я постоянно слышала, что живем мы в единении с природой, что нужно уважать ее, а если хочется просить у кого-то помощи, то к природе и надо обращаться.
– Слишком абстрактно, – покачала головой девушка. – В смысле, сама идея не очень-то оригинальная, но люди не могут верить в пустоту. Им нужен символ, некое воплощение того, к кому они обращаются за помощью.
«И кому я это говорю? – изумленно подумала она. – Маленькой девочке? Докатилась!»
Однако Вероника не смутилась:
– Знаете, я о чем-то таком тоже думала, только немножко по-другому. Короче, в природе вроде как медведь главный.
– Почему именно медведь? – поразился Андрей.
– Потому что он – хозяин леса и воплощение естественной силы. – Чувствовалось, что девочка повторяет чьи-то слова, звучавшие рядом так часто, что она не могла не запомнить. – У нас рядом с домами есть изображения медведя, нам о нем постоянно говорят. При этом сомневаться нельзя.
– А что тогда будет?
– Вот этим по спине, – Вероника указала на собранные прутья. – Но знаете, к наказаниям редко прибегают. Те, кто приехал сюда, рады верить. Когда кто-то рад верить, с ним просто обращаться… А когда кто-то не хочет верить, наши главные не знают, как быть, потому что не привыкли к такому. Но они всегда принимают решение.
– А главные – это кто?
– Медведь, конечно!
По глазам было видно, что девочка не развлекается, но и не верит собственным словам. Скорее, она пытается показать что-то, что нельзя выразить напрямую. Действительно, с чего бы ей доверять им? Где гарантия, что они не отведут ее за руку в общину и не устроят скандал: почему ребенок разгуливает один по лесу и плетет какие-то небылицы?
Агния хотела расспросить ее поподробней, но тут вмешался Андрей:
– Сюда кто-то идет. Нас пока не замечает, но минуты через три надо расходиться.
– Чем раньше, тем лучше, – забеспокоилась Вероника. – Мне проблемы не нужны!
– А что, сейчас их у тебя нет?
– Нет. – И снова темнота в глазах. – Я самая счастливая, разве не видно?
– Да уж, видно… Я бы на твоем месте тоже не спешила никому доверять, но знай: если что-то случится, ты можешь к нам обратиться. Вероника… мы ведь не просто гуляем по лесу. Мы ищем кое-что.
– Дайте догадаюсь: ищете, но сами не знаете что.
– Именно, – кивнула Агния. – Может, ты подскажешь?
– Я? Откуда я могу знать? Тут многие туристы бродили, многие что-то искали. Говорят, кто-то что-то даже нашел, но это все мелочи, которые на самом деле ничего не значат. Самое главное вы не найдете никогда, потому что оно не здесь.
Девочка развернулась, собираясь идти в другую сторону. Времени у них оставалось совсем мало, Андрей редко ошибается в своих прогнозах.
Но Агния все равно окликнула свою собеседницу:
– Подожди! Я… я ведь не шутила по поводу помощи.
– Вы думаете, что все так просто? Даже при самом горячем желании что вы сделаете медведю? Он ни…
Девочка осеклась на полуслове. Потому что в этот момент Андрей откинул капюшон, демонстрируя тигриные полосы и светлые, словно ледяные, глаза. Агния не первый раз замечала, что на фоне леса его внешность смотрится особенно экзотично.
– Надо будет – и медведя порву. – В улыбке он продемонстрировал пару острых клыков. В «Цирке» ему все зубы сделали такими, но по возвращении в город это дело несколько подкорректировали, чтобы совсем уж не пугать окружающих.
А Вероника и не испугалась, но и ничего не сказала. Она только ускорила шаг.
Когда девочка скрылась из виду, Андрей вернул капюшон на место.
– И что это за демонстрации? – недовольно поинтересовалась Агния. – Тебя ведь могли заметить!
– Не могли, – невозмутимо отозвался он. – Я прекрасно слышу, кто куда идет. Когда листьев нет, слышимость хорошая. Человек, направлявшийся сюда, давно свернул. Не было ни единого шанса, что он смог бы меня разглядеть.
– Все равно, зачем пугать маленькую девочку?
– Именно потому, что она маленькая девочка.
Агния даже паузу сделала, пытаясь найти в его ответе смысл. Не нашла.
– Ты что, издеваешься?
– Когда бывает настроение – издеваюсь, а сейчас – нет. Агния, девчонка умная, но она все равно девчонка. Наверно, я понимаю ее лучше, потому что сам был в ситуации, когда мир вокруг тебя переворачивается с ног на голову. Смотри… Ее явно притащили сюда из города, кинули в этой глуши, постоянно твердят про каких-то богов-медведей. Тут и взрослый человек связь с реальностью начнет терять!
– Неправда, – настаивала Агния. – Ничего она не верит! Видно же, что иронизирует!
– Иронизирует, но сомневается. Если день за днем все вокруг тебя будут повторять, что небо на самом деле зеленое, а снег – черный, у тебя появятся сомнения в своей правоте. Когда я в «Цирк» попал, мне восемнадцать было, так что кое-что я знал о мире и своей принадлежности к роду человеческому. А потом меня все равно убедили, что я – животное, как и другие охотники рядом со мной.
Здесь с ним поспорить трудно. Агния никогда по-настоящему не сталкивалась с профессиональным психологическим давлением, да и не горела желанием узнать, что это такое.
– Хорошо, но как ей поможет то, что она тебя увидела?
Внешность Андрея обычно пугала не только детей, но и взрослых. Впрочем, эта девочка не выглядела испуганной, только удивленной.
– Если мир пошатнулся, его нельзя вернуть на место простым заверением, что все будет хорошо, – терпеливо пояснил Андрей. – Я чувствую, что она боится этого медведя. Может, если она узнает, что он не единственное странное существо в этом лесу, успокоится.
Интересно, когда он успел стать философом? Или проживание с истеричными топ-моделями этому способствует?
– Снимаю шляпу, – наклонила голову Агния. – Ты победил. Только… ты правда думаешь, что медведь – это реально медведь?
– Может, реально, может, нереально, но это что-то живое, – помрачнел мужчина. – Одними сказками секту под контролем не удержишь. Даже для слепой веры нужно доказательство силы.
В лесу все еще было светло, но Агнии почему-то стало совсем уж неуютно. Особенно если вспомнить, что туриста из Москвы действительно убил медведь, которого потом никто не видел.
Зато Андрей казался если не обрадованным, то уж точно оживившимся. Да уж… как бы его ни лечили, то, что заложено в «Цирке», выжечь до конца нельзя. Одно упоминание потенциальной охоты – и Тигр уже просыпается.
– Пойдем отсюда, а? – попросила Агния.
– Ты же сама в лес рвалась!
– А теперь не рвусь! Вероника сказала, что мы ничего не найдем.
– Она сказала, что не найдем ничего важного. «Что-то» найти можно. Но ты права, лучше уйти.
То, что в лесу нельзя найти что-то важное, это не преимущество, это своего рода показатель беды. Во-первых, Вероника однозначно дала понять, что нечто реально важное все же имеется. Во-вторых, раз это нечто не оставляют поблизости, а вывозят далеко, для этого есть веская причина.
Даниил прав, нужно вернуться в город, уехать отсюда как можно скорее! Забрать Дашу – и домой! Но как же тогда быть с Вероникой? Бросить ее здесь?
Агния не хотела принимать решение, только не сейчас, не сразу. Чтобы отвлечься, она обратилась к Андрею:
– О чем ты думаешь?
– О беременности.
– О Дашке, что ли?
– Очень смешно, – проворчал он, хотя сам улыбнулся. – Нет, о беременности как факте.
– Я ничего не поняла, – признала Агния. – С чего бы это тебя потянуло на беременность и рассуждения о ней?
– На фотографиях, которые сделал этот, погибший, очень много беременных.
– Там и сейчас их много. – Девушка вспомнила свой визит в общину. – И беременных, и родивших. Похоже, это у них непрекращающийся процесс! Но ты же знаешь, как там детвору воспитывают! Одни няньки на всех, мелочь бегает отдельно, никаких тебе «мама» и «папа».
