– Да, доча? – явно оживился Андрей.
– Отдай нам наши паспорта.
– Зачем?!
– Мы поедем домой. Я, как ты мне неоднократно напоминал, уже совершеннолетняя, так что могу отвезти брата в Минск сама. Оставаться здесь больше у меня нет ни сил, ни желания. Если тело… если маму найдут, все равно, хоронить ее будут дома.
– Но наши билеты ведь просрочены, они теперь бесполезны! – Голубовский, похоже, растерялся.
– Ничего, мама мне еще в Минске дала деньги, сказала, что это наш НЗ – неприкосновенный запас. На случай какого-нибудь форс-мажора… – Лед в ее голосе не выдержал и дал трещину. На помощь замолчавшей сестре пришел Слава:
– Так что, отец, нам нужны только наши паспорта. А ты можешь торчать здесь, сколько захочешь.
– Не надо горячиться, – задребезжал фон Клотц. – Я обещать, буду держать себя в руки, докучать Викхен нет больше. Жить здесь, прошу вас!
– Извините, Фридрих, – справилась со своими эмоциями Вика, – но нам действительно пора возвращаться. Мама не простила бы нас, если бы мы забросили школу. Особенно я – у меня ведь выпускные экзамены скоро, а потом надо готовиться к поступлению.
– Но…
– Нет, простите! Спасибо вам за гостеприимство. Очень жаль, что так получилось.
– Я понимать, – сухо треснул голос фон Клотца. Звук отодвигаемого стула. – Я уходить к себе. Анж, объяснить свой дети реальная картина. Говорить снова завтра.
И герр Фридрих, ничуть не торопясь, размеренным шагом вышел из столовой.
Я сжалась в своем кресле и затаила дыхание – мне очень не хотелось выдавать собственное присутствие. Ведь сейчас, судя по всему, начнется самое интересное.
Идите, Фридрих, идите, не обращайте внимания на мебель! Пусть даже кресло у камина приняло довольно необычную форму. Это его от огня так раздуло, бывает.
Уф, удалось! Фон Клотц не обратил на меня никакого внимания и, все так же не спеша, поднялся по лестнице. Надеюсь, свою прислугу он сейчас попридержит? Чтобы не мешать разговору в столовой.
А в столовой было тихо. Позвякивала ложка в чьих-то нервных руках. Затем кто-то встал, отошел в сторону. Судя по тяжелым шагам – Андрей. Ага, в стакан насыпали лед, булькнула жидкость – пан Голубовский готовит допинг. Вискарик на помощь призвал, видимо, свой любимый напиток.
Возможно, Андрей ждал, что дети первыми начнут разговор, зададут ему какие-то вопросы… Но Вика и Слава упорно молчали.
– Я очень не хотел, чтобы вы узнали правду, – хрипло начал Голубовский. Откашлявшись, он продолжил: – У нас и так беда в семье, страшная беда, а тут еще я со своими проблемами… А проблемы очень серьезные, поверьте! Вы, дорогоие мои детки, никогда не интересовались – откуда берется неплохой слой жирного маслица на нашем хлебе насущном? – Анж у нас талантище, он не только поэтично выражаться умеет, он еще и трагик провинциальный! Сейчас провоет: «Волчица ты, тебя я презираю! К Птибурдукову ты уходишь от меня!» Нет? Воет о своем, о бизнесменском? – А денежки-то зарабатывать ох, как трудно, особенно, когда в семье больше никто не работает, а все удобно устроились на моей шее.
– Неправда, мама тоже пошла работать, это ты ее вынудил, своим жлобством! – Белый лебедь отцовского пафоса был грубо сбит в полете перепрелым валенком Славкиного ехидства.
– Скажите пожалуйста, вынудили ее! – окрысился было Андрей, но, спохватившись, вернулся к своей заунывной балладе: – Не надо так, сынок. Ситуация и в самом деле очень печальная. Полгода тому назад меня крупно подставили. Партнер, казавшийся мне вполне надежным, с которым мы успешно сотрудничали больше двух лет, получив предоплату по контракту, исчез в неизвестном направлении, не выполнив своих договорных обязательств. Моя фирма оказалась на грани банкротства…
– И ты вымещал злость на маме и нас, а в качестве грелки-утешительницы прикупил «свою лапуську, своего малышика, своего сладкого Галчоночка»? – явно пародируя любовное воркование отца, опять встрял Славка.
– Слава, это совсем другое и к делу не относится, – судя по тону, Голубовский сдерживался с огромным трудом.
– Папа, – это уже Вика, в голосе – раздраженная усталость, – я никак не пойму, зачем ты решил все это нам поведать? Да, ужасно, да, гадкий партнер, но, раз это было аж прошлой осенью, а ты до сих пор на плаву, – (увы, Вика, такие, как твой папулька, не тонут. Оно никогда не тонет!) – значит, все обошлось.
– Вот именно – обошлось. Но лишь благодаря поддержке Фридриха фон Клотца. Он как раз в тот момент находился в Минске по делам. А поскольку мы с ним довольно успешно сотрудничали раньше и даже стали приятелями, я рискнул, особо ни на что не рассчитывая, рассказать ему о своей проблеме. И представляете, – восторженно дрогнул голос оратора, – Фридрих выручил меня, одолжив немалую сумму денег! Причем ссуда была беспроцентной! Представляете?!
– Извини, папа, – Вика явно не разделяла отцовских эмоций, – но я никогда не поверю, что немецкий бизнесмен взял да и одолжил деньги исключительно по дружбе, без всякой для себя выгоды. У нас – да, иногда такое случается, загадочная славянская душа, так сказать, но чтобы истинный ариец Фридрих фон Клотц позволил себе столь нерациональное поведение – нет уж, извините, такое в принципе невозможно.
– Ну, – промямлил Голубовский, – в общем, ты права… Он выделил мне беспроцентный кредит на шесть месяцев с одним условием – я выдам за него замуж свою дочь. То есть тебя, Вика.
– Но… – растерялась все же девушка, – но почему?! Зачем ему это?! Ерунда какая-то!
– Ага, прямо как в сказке, – снова встрял Славка. – «Аленький цветочек»! Я отдам тебе сокровище, а ты мне – дочку! Сдохнуть можно! Полная фигня! Вика даже не была знакома с этим твоим дойчем! Или у него какие-то проблемы, из-за которых местные бабцы с ним дела иметь не желают? Вот он и решил себе девчонку с Востока прикупить!
– Слава, прекрати пороть чушь! – гавкнул Андрей. – Все совсем не так! Еще во время первого нашего знакомства с Фридрихом он увидел у меня на столе в кабинете фотографии моей семьи. И ты, Вика, сразу запала ему в душу. Да-да, не улыбайся так скептично! Я сам не поверил, подкалывал Фридриха – красивый молодой мужик, с немалым любовным опытом, женщины на нем так и виснут гроздьями…
– Фу, гадость какая, так и вижу гроздья разбухших от арийской крови пиявок!
– Слава, если ты не прекратишь, я выгоню тебя вон. Твои тинейджерские выходки переходят все границы!
– Папа, не ори на него. Если он уйдет, я тоже тут не останусь. Слава, помолчи пока, ладно?
– ОК, – буркнул брат. (Молодцы, ребята!)
– Спасибо, Виктория. – Голос Андрея все больше напоминал скрип плохо выделанной кожи, папуля явно не представлял, насколько дети отдалились от него. – Так вот. Фридрих, не обращая внимания на мои подшучивания, постоянно интересовался тобой, дочка. Он просил у меня твои фотографии, смотрел наше домашнее видео, говорил только о тебе. И я с удивлением понял, что Фридрих и на самом деле влюбился. Никогда бы не поверил, что такое возможно – полюбить кого-то, ни разу не встречавшись с ним! (очень даже возможно, уж я-то знаю!)[5] – Но так случилось. Фридрих терпеливо ждал твоего совершеннолетия…
– И, как хороший бизнесмен, он заручился гарантиями – полной и безоговорочной поддержкой отца своей дамы сердца! – Славка держать долго язык за зубами просто не в состоянии. Наш человек!
– Так сложилось, – тяжело вздохнул Голубовский, устав, похоже, реагировать на комментарии сына. – В общем, эти весенние каникулы планировались нами заранее, фон Клотц так надеялся на них… И ведь у него поначалу получилось, его любовь не оставила тебя равнодушной, Вика, я же видел!
– Да, но потом, когда он…
– Ну прости ты его, пойми его! Фридрих – взрослый мужчина, он так долго ждал тебя, гибель вашей матери потрясла его не меньше, чем всех нас. Стресс, бессонные ночи, желание уберечь тебя, дочка, от всех бед и невзгод, да просто страсть, в конце-то концов! – Андрей возбужденно заходил по гостиной. – Поверь, я, как мужчина, а не как твой отец, могу его понять. Фридрих осознал свою ошибку, он очень раскаивается, очень! И он… – помедлив пару секунд, Голубовский продолжил, – он распалился еще больше. И уперся. В общем, Виктория, в твоих интересах понять и простить Фридриха, не упрямиться, вспомнить свои первоначальные чувства по отношению к нему. И поверь мне, он сделает тебя самой счастливой женщиной.
– А если нет? – тихо проговорила Вика.
– Что – нет?
– Если я не могу вернуться к началу, не получается?
– Значит, надо постараться, чтобы получилось, – сухо ответил отец. – Фон Клотц все равно женится на тебе в ближайшее время. И с этим фактом тебе придется смириться.
– С какой стати?! – Это снова Славка.
– Срок беспроцентной ссуды истекает. По условиям нашего с фон Клотцем договора я должен либо вернуть ему всю сумму полностью, либо отдать ему тебя в жены.
