Эрин прямо, глаза в глаза, взглянула на Эла Гарсиа.
– Я ни за что на свете не причинила бы вреда моей девочке, – сказала она.
– Я знаю, – коротко ответил Гарсиа.
Эрин с ожесточением накинулась на салат. Он показался ей безвкусным, как мокрая салфетка.
– Я хотел сказать, – снова заговорил Гарсиа, – что ваше участие в плане мистера Киллиана, или, скажем так, согласие с ним совсем не так уж безумно. Ваш бывший благоверный, уж простите за прямоту, самое настоящее дерьмо. И, думаю, он не будет слишком утруждать себя заботами о девочке Кажется, ее зовут Анджела?
Эрин кивнула.
– То, что он наплел обо мне судье, что записано в этих бумагах... – начала она.
– Забудьте об этом, – прервал ее Гарсиа, но Эрин все же закончила:
– Это все полнейшее вранье!
– Я же сказал – забудьте об этом. Как насчет кусочка лимонного пирога?
Эрин съела один кусок, Гарсиа – два, после чего он вытащил и распечатал новую сигару, старательно держа ее вне досягаемости своей визави.
– Пожалуйста, – чуть ли не умоляюще произнес он. – Прошу вас.
Эрин поймала себя на том, что улыбается. Когда Гарсиа оторвал запечатывавший сигару кружочек табачного листа, она взяла со стола его зажигалку, щелкнула ею и, протянув руку через стол, поднесла ему огонь.
– Они отправили тело морским путем, – сообщил Гарсиа, выдыхая слова вместе с первыми клубами дыма – Но не сюда, а в Атланту. Бывшая жена Киллиана хочет похоронить его там.
– А как движется расследование?
– В графстве Минерал не любят этого слова. Я имею в виду слово «убийство». Самое большее, на что они оказались способны, – это занести этот случай в разряд не входящих в принятую классификацию. Коронер говорит, что снова займется этим делом, если мне удастся раскопать что-нибудь новенькое. Что-нибудь, кроме пары ложек водопроводной воды в легких.
– Вы собираетесь этим заниматься?
– Разумеется – в свободное от службы время. – Гарсиа откинулся на спинку стула в позе полнейшего расслабления – Теперь скажите мне вот что: в вашем заведении за последнее время не случалось ли чего-нибудь из ряда вон выходящего? Только постарайтесь припомнить хорошенько.
– Да нет, вроде все спокойно. У нас такой менеджер по вопросам порядка и безопасности, что... Да, наверное, вы сами видели.
– Никаких инцидентов? Или драк? Подумайте.
Эрин упомянула о пьяном типе, налетевшем на другого с бутылкой от шампанского.
– Бедный парень оказался в больнице, – добавила она. – А больше, пожалуй, ничего не случалось.
– А где же был этот ваш менеджер по безопасности?
– Да он вряд ли смог бы что-нибудь сделать. На него наставили револьвер.
Глаза Эла Гарсиа сузились.
– Так. Дальше! И со всеми возможными подробностями.
– Но это был другой: не тот, который с бутылкой, а его телохранитель. Это у него был револьвер.
– Ваше заведение часто посещают телохранители?
– Но до стрельбы дело так и не дошло, – пояснила Эрин. – Все закончилось очень быстро – минут за пять, не больше.
– А вы не узнали этого пьяного типа?
– На мне в это время болтался другой: так вцепился, что во время танца волочился за мною по всей сцене. А тот, с бутылкой, даже и не знаю, откуда появился.
Гарсиа наклонился вперед.
– Вы успели разглядеть его лицо? Узнаете, если увидите снова?
– Не знаю. Возможно. – Эрин немного подумала. – Шэд видел его лучше, чем я.
– Шэд – это вышибала?
– Никогда не называйте его так. Его официальный титул – менеджер по вопросам порядка и безопасности.
– Мне нужно поговорить с ним, – решительно заявил Гарсиа.
Выражение лица Эрин стало скептическим.
– Он такой, знаете ли... сильный и молчаливый. – Она сочла за благо не сообщать сержанту Гарсиа мнение Шэда обо всех полицейских, вместе взятых.
– Я как-нибудь зайду в ваше заведение, – сказал Гарсиа, – вы познакомите меня с ним, и мы побеседуем. Самое худшее, что он может сделать, – это сказать «нет».
«Ошибаетесь, сержант, – подумала Эрин – Он может гораздо больше»
Гарсиа поинтересовался, находился ли Киллиан в зале в тот вечер, когда произошел инцидент с бутылкой. Эрин не помнила. Она обещала расспросить других танцовщиц.
– Возможно, я сейчас задам вам идиотский вопрос, – сказал Гарсиа, – но это сэкономит мне немного времени. Тогда арестовали кого-нибудь?
Эрин не смогла удержаться от смешка.
– Будем считать, что вы ответили «нет», – резюмировал Гарсиа, делая знак официантке, чтобы приготовила счет.
– Есть еще кое-что, о чем вам следует знать, – проговорила Эрин. – Сегодня утром я звонила в офис конгрессмена. Сказала, что я близкий друг Джерри Киллиана.
– Так-так, – протянул Гарсиа. – И, конечно, он не стал разговаривать с вами.
– Само собой.
– Надеюсь, вам не пришло в голову назвать себя?
– Само собой. Хотите, я попробую еще раз?
– Нет. Пожалуйста, не надо. – Гарсиа встал из-за стола и пошел расплатиться по счету.
Эрин подождала его у дверей. Они вышли на улицу. Накрапывал небольшой, совсем летний дождик, и пальмы, выстроившиеся вдоль бульвара, выглядели промокшими и несчастными.
Укрывшись от капель под вывеской ресторана, Гарсиа нацарапал что-то на клочке бумаги и протянул его Эрин:
– Это мой домашний телефон. Не вздумайте потерять!
Эрин спрятала бумажку в сумочку.
– Ваша жена знает, чем вы занимаетесь?
– Не беспокойтесь. Звоните в любое время. – Он ладонью прикрыл свою драгоценную сигару от дождя и повел Эрин к машине. – Донна поймет. Верьте мне.
– Наверное, в ее жизни тоже был свой Дэррелл Грант? – предположила Эрин.
– И притом мирового класса. Ваш рядом с ним – просто сосунок.
– И что же с ним случилось?
– Сначала я засадил его, а потом женился на его жене, – объяснил Гарсиа.
– Значит, вот какая нынче мода, – усмехнулась Эрин.
– Значит, да. Донна говорит то же самое.
Двадцать пятого сентября, по-осеннему ветреным утром, Джерри Киллиана опустили в могилу на кладбище Декейтур-Мемориал-гарденз, в нескольких милях от Атланты. За похоронами последовала небольшая церемония, на которой присутствовали бывшая жена Киллиана, их дочери и девять его друзей с флоридской телевизионной станции. Всех пришедших проводить его в последний путь незаметно фотографировал человек, затаившийся ярдах в сорока пяти от могилы, среди пушистых молодых сосенок. Он был одет могильщиком, однако на самом деле работал на Малкольма Дж. Молдовски. Снимал он тридцатипятимиллиметровой камерой «лейка» с телескопическим объективом, на всякий случай дублируя каждый снимок несколько раз с различной экспозицией. Во второй половине дня шесть проявленных черно-белых пленок уже лежали на письменном столе Молдовски в Майами. Все до единого лица, оказавшиеся в кадре, были тщательно изучены и идентифицированы, однако не удалось установить, мог ли кто-нибудь из этих людей быть связующим звеном между покойным мистером Киллианом и здравствующим конгрессменом Дэвидом Лейном Дилбеком.
Молдовски был убежден, что женщина, звонившая в офис Дилбека, на похоронах не присутствовала. Кем она была – любовницей? Тайным партнером по шантажу? Найти ее представлялось делом почти нереальным. Работай Киллиан не на телецентре, а в каком угодно другом месте, Молдовски послал бы сообразительного и осторожного частного детектива аккуратно поразведать среди его друзей и коллег. Но в данном случае риск был слишком велик. Люди, имеющие отношение к средствам массовой информации, обычно бывают эксцентричными и подозрительными, и появление среди них сыщика только осложнило бы положение. Самым разумным было вооружиться терпением и подождать: а вдруг эта таинственная женщина объявится снова? Впрочем, она вполне могла и не объявиться.
А пока что Малкольм Дж. Молдовски чувствовал себя как человек, знающий, что в его дом каким-то образом проникла кобра. Где она прячется, где ползает – неизвестно, но рано или поздно все равно наступишь на нее. Единственный вопрос: когда это случится?
Дэррелл Грант грузил в грузовик инвалидные коляски, когда появились Меркин и Пикатта, броуордские детективы, занимавшиеся расследованием краж и грабежей. Ничем не выдавая себя, они вылезли из своей машины без номерных знаков и трижды неторопливо обошли вокруг грузовика. Наконец один из них спросил Дэррелла, чем это, черт возьми, он тут занимается.
– Своим делом, – буркнул тот, не отрываясь от своего занятия.
– Товар краденый? – поинтересовался Меркин.
– Конечно, нет, – нервно ответил Дэррелл Грант. На лбу у него выступили крупные капли пота.
– А с чего следует начинать день приличному человеку, а, красавчик? – вступил в разговор Пикатта.
– С кофе «Фолджерс», – ушел от ответа Дэррелл Грант, закатывая в кузов кресло фирмы «Эверест и Дженнингс». – Вы не могли бы отойти и дать мне закончить со всем этим? Пожалуйста! – Он был так вежлив потому, что его сильно беспокоило кое-что из сказанного Эрин. А именно – что может случиться с Анджелой, если он снова попадется.
