— Поаккуратнее нельзя было? — брюзгливо ворчал наш капитан, упаковывая грязную разодранную кенгурушку и помятый кассовый чек в отдельные пакетики из стратегических милицейских запасов.
Мой славный кулечек с надписью «Торговый центр «Мегаполис» был забракован как неуставной.
— Пальцами все захватали, помяли, порвали, испачкали! — бубнил Лазарчук.
— Сказал бы лучше спасибо, неблагодарный! — не выдержала Ирка.
«Спасибо» Лазарчук сказал, но ни единого другого слова по существу вопроса мы из него не выжали, хотя очень старались. Делиться с нашим альтернативным следствием официальной информацией капитан отказался наотрез. За это я не пригласила его к столу. Серега ушел несолоно хлебавши, Ирка тоже не осталась на ужин. Это лишило меня приятного общества лучшей подруги, зато существенно повысило шансы четвероногого друга Бетика на получение наградной котлетки.
Коляны мои немного припозднились, так что я успела не только накрыть на стол, но и придумать оригинальную тактику психологического давления на мужа, неразумно пожелавшего пополнить собой популяцию аморальных зайчиков.
Секретное оружие было пущено в ход тем же вечером.
— А вот и я! — распахнув дверь, радостно возвестил Колян. — Почему семья не встречает своего главу?
Этот безадресный вопрос ответа не удостоился. Семья никак себя не проявила, только в гостиной шизоидно лопотал телевизор, чуждый родственных чувств к созданиям немеханической сборки.
Изобретательный глава семьи не затруднился с разбиением общего вопроса на отдельные параграфы. Первый был озвучен с повышением голоса в сторону кухни:
— Я спрашиваю, почему никто не встречает любимого мужа?
Второй — с надрывом в приоткрытую дверь детской:
— И отца?
Третий — с последней надеждой — себе под ноги:
— А также и.о. хозяина?
— М-мя! — таким тоном, каким человек сказал бы «Ну ладно, так и быть!», буркнул Филимон, мягко уронив себя на хозяйский ботинок.
— Спасибо тебе, четвероногий друг! — с признательностью сказал Колян.
Он вытянул ногу из башмака, прижатого кошачьей тушей не слабее, чем лыжным креплением, бесшумно прокрался по коридору и заглянул в гостиную.
Неотзывчивая семья была там. Под напевы телевизора, показывающего бессмертный мультфильм «Ну, погоди!», жена и сын главы семьи сосредоточенно пачкали акварельными красками большой ватманский лист, развернутый на полу.
— Это у нас что? — добродушно спросил Колян, приблизившись к художникам.
— Это зайчик, — охотно объяснил ребенок.
— Это? — удивился Колян.
Зайчик был намалеван смелыми широкими мазками темно-коричневого цвета и густо заляпан алыми кляксами, что в целом смотрелось неприятно и даже пугающе. Так мог выглядеть очень давно не мывшийся, грязный-прегрязный зайчик, по причине пренебрежения водно-гигиеническими процедурами заболевший одновременно краснухой, корью и стригущим лишаем в очень тяжелой форме.
Глава семьи, с детских лет сохранивший самые ортодоксальные представления о характерной расцветке здоровых зайчиков, мягко тронул супругу за рукав:
— Кыся, можно тебя на минуточку? — Он понизил голос: — Скажи, пожалуйста, почему у вас зайчик темно-коричневый?
— Потому что это у нас не простой зайчик, — любезно объяснила я. — Это тот самый шоколадный заяц, который по совместительству ласковый мерзавец.
— Из песни! — объяснил ребенок, энергично возюкая кисточкой по бумаге.
— Зайчик коричневый, потому что шоколадный? Допустим. Но почему он при этом в красный горох?
— О, это очень грустная история! — Я вздохнула и обильно окропила нарисованного зайчика кроваво-красной киноварью. — Понимаешь, этот неосторожный зайчик попал под трамвайчик.
— Он бежал по дорожке! — крикнул Масяня.
— Не иначе, налево, — уточнила я в режиме «реплика в сторону».
— И ему перерезало ножки! — радостно сообщил малыш.
— А то и что похуже, — прошептала я, любуясь побледневшим ликом супруга, шокированного страшной историей.
— И теперь он больной и хромой, бедненький заинька мой! — бодро закончил Масяня бессмертный ужастик Корнея Чуковского.
— Какой кошмар! — поежился глава семьи. — То есть, я хотел сказать, это очень красивая картинка.
— Да. Чудесная. Ты кушать хочешь, зайка? — ласково спросила я.
— Хочу, — непроизвольно вздрогнув, сказал Колян.
— Ну, Заяц, погоди! — зловеще гаркнул с телеэкрана злющий мультипликационный Волк.
Колян посмотрел на него с легкой оторопью, прошел вслед за мной на кухню и кротко спросил:
— А что у нас на ужин?
Он машинально заглянул в богато иллюстрированную поваренную книгу, нарочно забытую мной на столе, и прочитал:
— Рагу из зайчатины. Взять тушку зайца и освежевать ее… Гм!
— У нас котлеты, — успокоила его я, без суеты и спешки закрывая поваренную книгу с весьма красочным изображением освежеванной заячьей тушки (лично мне созерцание этой картинки здорово поднимало настроение). — Свиные котлеты с жареной картошкой и салатом.
Из меню я секрета не делала, а вот оглашать Коляну запланированную программу вечера не стала.
Перед сном я еще собиралась обсудить с ним возможность покупки мне зимней шубки из кролика (еще вчера планировалась норка, но в свете последних событий кролик стал несравненно актуальнее) и в связи с этим основательно развить тему нечеловеческих страданий маленьких пушистых животных, неизбежно заканчивающих свою короткую сексуальную жизнь под ножом скорняка.
Поскольку идти на работу я не собиралась, то и будильник не заводила. Однако в 7.00, как обычно по будням, прозвенел звонок. Не открывая глаз, я свесила руку, привычно пошарила под кроватью, нашла голосистый мобильник и попыталась ощупью отключить будильник. Не получилось. Я разлепила ресницы, задействовала зрение и выяснила, что будильник ни при чем, ранний подъем мне обеспечил телефонный звонок подружки.
— Зараза ты такая! — обругала я Ирку. — Сама не спишь и другим не даешь!
— А ты разве спала? Я знаю, у тебя будильник всегда заведен на семь!
Я сказала, что сегодня будильник у меня далеко не такой заводной, как подружка, и спросила, чего этой самой подружке надо.
— Хочу тебя успокоить! — заявила она.
— Ну конечно! Мало что так меня успокаивает, как колокольный звон на рассвете! — съязвила я.
Ирка обиделась:
— Я-то думала, ты тоже волнуешься! Думала, ты тоже беспокоишься, как прошла подача в органы нашей липовой заявы!
— Вашей липовой заявы! — поправила я, но дальнейший рассказ прослушала с интересом.
Заявление, которое Анка с Иркой при моем попустительстве сляпали вчера, в органах приняли без проблем. Сказалось то ли участие Лазарчука, который вечером позвонил «кому надо» в отделении, то ли психологически точный выбор времени для проведения операции под кодовым названием «Липовая заява»: Анка явилась в милицию в пять утра. В этот час сонный дежурный был решительно не способен усомниться в искренности ее волнения и подлинности бумаги. Он даже не стал сверять фальшивую подпись Дмитрия Торопова с настоящей, хотя на такой случай Анюта захватила с собой Димин военный билет. Автограф в этом документе он оставил очень много лет назад, с непривычки изобразив свою фирменную загогулину гораздо менее твердой рукой, чем Ирка.
— Так что все в полном порядке, в милиции никто ничего не заподозрил! — радовалась начинающая мошенница. — И это будет наша маленькая женская тайна!
— Ты, главное, не разболтай эту нашу маленькую тайну большому числу посторонних женщин и мужчин! — предупредила я.
— Имей совесть! Не делай из меня идиотку! — подружка так возмутилась, словно это не она недавно раззвонила приватную информацию подружке Лазарчука. — Не волнуйся, я никому!
— И Анку надо предупредить, чтобы она тоже никому, — подумала я вслух.
— Анка сама знает, — успокоила меня Ирка. — Она даже сыну не сказала, что Димину подпись мы нарисовали. Соврала, что Дима очнулся, и она ему все рассказала: о романе Саши и Маши, о рождении Васеньки и о том, что Маша трагически погибла. А Дима как будто бы сначала рассердился, а потом — делать нечего! — дурака Сашку простил и даже сам предложил Анюте усыновить Васеньку. В общем, полный хеппи-энд!
— Или имитация такового. Ты мне лучше скажи, в каком Торопов-старший состоянии на самом деле?
— Все в том же, — вздохнула Ирка. — Хотя это вчера было, может, к утру что-то изменилось. Надо Анюте позвонить.
Я собиралась сделать это попозже, уже после ухода моих мужчин, но утро сложилось не так, как я планировала.
Через час после нежданного звонка прибыл незваный гость. Дверной звонок игриво дилинькнул и сразу же смолк, но был услышан.
— Кто там?! — радостно заорал Масяня.
