– Как сказать… – пробормотала Валентина. – Можно сказать, что нету…
– То есть как? Или она есть, или нету…
– Была, – ответила Валентина Игоревна. – Была твоя Болотникова. Но теперь ее нету. Выбыла по причине смерти. Убили ее.
– Ну да, – согласился Василий Макарович. – Ее действительно убили несколько дней назад. Оперативно вы данные вносите…
– Почему несколько дней? – возразила Трубникова. – Уже три года, как ее убили. Муж убил, из ревности…
– Нет, ты что-то путаешь! – загорячился Куликов. – Какой муж? Про мужа я ничего не знаю. И вообще, еще следствие не закончено! Ее неизвестно кто убил…
– Нет, постой, – Валентина повернула к Василию Макаровичу экран компьютера. – Смотри, здесь ясно написано: «Анфиса Болотникова убита три года назад в городе Феодосии, муж почти сразу признался, осужден и отбывает срок в колонии строгого режима…»
– Да нет, это какая-то другая Болотникова! – отмахнулся Куликов.
– Ну уж нет! – стояла на своем Валентина. – Болотникова Анфиса Валерьевна – слишком редкое сочетание, а тут еще и год рождения совпадает! Так что ты как хочешь, а это твоя Болотникова! Второй такой не может быть!
– Не может быть… – растерянно протянул Василий Макарович, все еще не в состоянии принять и осмыслить новую информацию.
– Ты как хочешь, Вася, а это факт. А ты сам понимаешь – с фактами не поспоришь.
– Как же так… – протянул Куликов, – значит, эта моя Болотникова – вовсе не Болотникова? А кто же она тогда?
– Больше ничем тебе помочь не могу, – ответила ему Валентина, – и так я уже по дружбе нарушила все должностные инструкции!
Василий Макарович понял намек.
– Ты, Валечка, когда сегодня заканчиваешь? – спросил он тоном прожженного ловеласа.
– В семнадцать ноль-ноль, как обычно! – ответила Валентина и взглянула на часы. – То есть через полчаса.
– Ты… это… как бы сказать… – Куликов совершенно растерялся и запутался.
– Что это ты, Вася, бекаешь и мекаешь? – удивленно взглянула на него Трубникова. – Еще что-то узнать хочешь? Так говори скорее, а то рабочий день уже заканчивается!
– Да нет… то есть да… то есть я хочу узнать… ты со мной поужинать не хочешь? – наконец с трудом выдавил Василий Макарович.
Он решил, что Валентину необходимо отблагодарить за оказанную услугу.
– Ой! – Валентина снова зарделась, как школьница. – Ой, Вася, надо же! То-то ты сегодня такой нарядный… – Вдруг она переполошилась: – А я-то по-простому… знала бы, оделась бы поприличнее… а самое главное – не причесана я! – И Трубникова, поспешно вытащив из ящика стола зеркало, неодобрительно уставилась на свое отражение.
– Да что ты, Валечка! – с некоторым запозданием спохватился Куликов. – Ты очень даже хорошо выглядишь! Просто даже замечательно! И прическа вполне ничего…
– Ой, Вася, что ты говоришь! – отмахнулась Валентина. – Я же вижу, что на голове черт-те что…
– Так я все же не понял, – спохватился Куликов, – ты согласна или нет?
– Да согласна, конечно, согласна! – поспешила Валентина, пока он не передумал.
Пристально взглянув на оживившуюся Трубникову, Василий Макарович подумал, что его смутные подозрения подтверждаются: все разговоры Валентины, все просьбы взять ее в свое детективное агентство – это только так, дымовая завеса, которую она выпускает для отвода глаз, а на самом деле капитан Трубникова вынашивает коварные планы, покушается на его свободу и независимость, проще говоря – замышляет женить Куликова на себе.
«Надо с ней того… поосторожнее!» – подумал Василий Макарович.
Женитьба вовсе не входила в его планы. Он считал, что в его возрасте это уже неактуально.
Валентина тем временем, извинившись перед Куликовым, удалилась куда-то в глубину своего подвала и через несколько минут вернулась преображенная.
До этого момента она выглядела самой настоящей архивной крысой: сухая, бледная, выцветшая, одетая в бесформенный костюм нежно-крысиного цвета, удивительно гармонировавший с обстановкой полутемного архивного подвала.
Теперь же… нет, костюм был тот же самый, но она повязала на шею шелковый платочек ядовито-розового цвета и подкрасила губы такой же розовой помадой.
Пообщавшись с Василисой, Василий Макарович начал немного разбираться в женской одежде и косметике, и сейчас он видел, что платочек и помада совершенно не идут Валентине, не оживляют ее, а, наоборот, подчеркивают нездоровый цвет лица, приобретенный в подвале. Однако, как человек воспитанный, он не мог этого сказать, наоборот, он с трудом выдавил:
– Идет тебе, Валечка… и помада, и платочек…
– Правда? – засияла Валентина. – Заметил? Ну, Вася, и правда что-то с тобой случилось, комплименты говорить научился!
Через полчаса два ветерана отделения внутренних дел вышли из здания Управления и дружно зашагали по Литейному проспекту.
Теперь перед Василием Макаровичем встала новая и очень серьезная проблема: он почти никогда не посещал кафе и рестораны и совершенно не представлял, куда повести Валентину.
Нет, то есть когда-то он ходил с покойной женой в симпатичное заведение под названием «Погребок», там им подавали хорошее жареное мясо и по бокалу советского полусладкого шампанского, но это было… дай бог памяти… лет двадцать пять назад, сейчас этого заведения наверняка уже нет в природе.
– Я… это… не знаю… – замялся Куликов, увидев справа по курсу вывеску с названием «Уютный уголок». – Может, вот сюда? Написано, что уютный…
– Что?! – ужаснулась Валентина. – Вася, как ты можешь! Ты бы меня еще в пирожковую пригласил! Я же все-таки приличная женщина…
Увидев в глазах своего спутника растерянность, переходящую в панику, она сжалилась над ним и проговорила:
– Вася, тут неподалеку есть хороший итальянский ресторанчик, он не слишком крутой, можно даже сказать, довольно скромный, но кухня хорошая…
Через пять минут они спустились в скромно обставленный подвальчик.
В дверях их встретила приятная женщина лет тридцати, спросила, курят ли они, и усадила за уютный столик в зале для некурящих.
Дядя Вася растерянно уставился в меню.
– Валя, – сказал он после тягостного раздумья, – ты извини, но я в этом ничего не понимаю. Вот что это такое – тальятелли? Или вот это – фарфалле?
– Это, Вася, такая паста, – со знанием дела пояснила Трубникова.
– Паста? – переспросил Василий Макарович, изменившись в лице. – Что же они тут – людей зубной пастой травят? Раньше, бывало, бомжи из зубной пасты самогон готовили…
– Ну что ты, Вася, – улыбнулась Валентина. – Паста – это так по-итальянски называются блюда из теста. Ну, как бы тебе понятнее объяснить… макаронные изделия.
– Что? – испуг на лице Куликова сменился недоумением. – Это что же – теперь в приличных ресторанах макаронными изделиями кормят? Я, бывало, раньше готовил макаронные изделия, когда жена уезжала. Тоже разные были – макароны, лапша, рожки… еще, конечно, вермишель, ракушки и эти… звездочки. Ну, так это я по-простому, чтобы не возиться. Ну да – ты же говорила, что это скромный ресторан. А что – с маслом и тертым сыром – ничего, есть можно, особенно мне простые макароны нравились – такие серые, толстые… сваришь их, бывало, а потом обжаришь на сковороде, чтобы хрустели…
– Вася, – покровительственно проговорила Валентина, – все-таки ты очень отстал от жизни. Паста – это тебе не простые макароны, она очень вкусная и разнообразная.
– Мне бы чего попроще! – взмолился Куликов.
– Ну, тогда бери спагетти карбонара – проще уж некуда!
Василий Макарович согласился. Они сделали заказ, добавив тарелку итальянских закусок – антипасти, как выразилась подкованная Валентина, и по бокалу домашнего белого вина. Кофе и десерт они решили заказать позднее.
Вино оказалось очень хорошим, и настроение у Куликова заметно улучшилось. Он посматривал на Валентину с симпатией и уже начал думать, что женитьба – это не такая уж глупая мысль и не такой уж у него преклонный возраст…
Валентина же снова завела разговор о своем будущем.
– Мне ведь, Вася, уже совсем скоро на пенсию, – вздохнула она.
– Да не может быть, – не поверил галантный Куликов. – Тебе еще до пенсии очень далеко!
– Конечно, спасибо тебе, Вася, – вздохнула Трубникова, – только, к сожалению, совсем не так далеко, как хотелось бы. А на пенсию, сам знаешь, прожить трудно…
– Ох, трудно! – согласился дядя Вася. – Мне ли этого не знать?
– Так вот не возьмешь ли ты меня в свое детективное агентство? – спросила она в лоб. – Само собой, когда я на пенсию выйду. У меня, сам знаешь, большой опыт работы по специальности, опять же знакомства в Управлении…
– Это, Валя, они у тебя сейчас имеются, – проговорил Василий Макарович, – пока ты там работаешь. А как только уйдешь на пенсию, так от всех этих знакомств останутся одни воспоминания… Вот со мной никто из бывших коллег и разговаривать теперь не хочет! Смотрят на меня, как на пустое место!
