— Да что там увидишь? Такой дым стоял!
— Да… женщина мертва, а вместо головы обуглившаяся головешка. Думаю, что она уже давно умерла, зря он полез ее спасать, все равно бы не спас, только рисковал своей жизнью…
Роман потерял сознание. Он уже не чувствовал, как его повезли на машине «Скорой помощи», и он уже не мог видеть Марту, бледную и шатающуюся, прибежавшую на рассвете со стороны частных домов посмотреть на то, что осталось от офиса ее мужа.
Очнулся Роман в больнице, и первое, что он увидел, было заросшее щетиной, одутловатое лицо мужчины среднего возраста.
— О! Оклемался, соколик? Снотворное, видимо, перестало действовать, — обрадовался он.
Роман почувствовал, что тело все задеревенело и затекло, и попытался перевернуться на бок, но сразу же острая боль, пронзившая его, остановила эту попытку. Роман застонал.
— Лежи, не дергайся, — сказал ему мужчина.
— Где я? — прохрипел Роман, проглатывая горькую слюну.
— В ожоговом отделении больницы, милок. Тебя вчера ночью доставили в бессознательном состоянии. Врачей даже больше беспокоили не твои ожоги, а то, что ты успел надышаться дыма и отравиться. Но теперь-то ты очнулся, и дело пойдет на поправку, это я тебе говорю, а я тут и не такого навидался! — пояснил мужчина, представившийся Валерием.
Картина вчерашнего пожара встала перед глазами Романа.
— Марта… Марта сгорела… — выдохнул он.
Валерий вздохнул.
— Та женщина, что ты пытался вытащить из огня? Наслышан о твоем геройском поступке. Да, боюсь, приятель, что она мертва… Вас вместе доставили. Тебя сюда, а ее в морг.
— Какой ужас… — Роман усилием воли все же перевернулся на бок и, сдерживая стон, сказал: — Мне надо идти…
— Ты что?! — изумился сосед по палате. — Я здесь лежу четвертую неделю и пока не собираюсь выписываться. Знаешь, как ожоги долго лечат?
— Не знаю и знать не хочу. Мне нужна информация, что случилось… почему произошла такая трагедия?
— К тебе все равно следователь придет, у него все и разузнаешь. Ко всем обгоревшим, рядом с которыми были найдены трупы, всегда приходит милиционер, — со знанием дела сказал Валерий. — К тебе сегодня утром прорывалась какая-то женщина, но ты еще не пришел в себя, и ее не пустили. Она пообещала еще прийти, — решил подбодрить Романа Валерий.
— Девушка была мулаткой? — безучастно спросил Роман.
— Чего?
— Черная? Негритянка?
— А… я не знаю, это мне наш лечащий врач сказал. А черная она была или белая, я лично ее не видел. Вот ты был весь закопченный, весь в саже, точно как негр! Наши девочки-медсестры тебя отмывали.
Роман дрожащими перебинтованными руками приподнял простыню, которой он был накрыт, и посмотрел на себя. На нем были надеты только плавки. Он спустил ноги с кровати и сел, голова его кружилась, а на дикую боль в левом боку Роман старался не обращать внимания.
— Где моя одежда?
— Ее срезали с обожженного тела, чтобы обработать раны. Ты был весь в грязи и гари, и никто не знал, насколько сильно ты пострадал, поэтому всегда так делают, чтобы случайно не нанести еще большей травмы, — объяснил всезнающий Валерий.
Роман встал, сунул ноги в шлепанцы соседа по палате и накинул висящий на крюке больничный халат.
— Ты куда? — забеспокоился Валера.
— Скоро приду…
Он вышел в коридор и потихонечку побрел в сторону выхода, стараясь не привлекать к себе внимания. Проходя мимо приоткрытой двери ординаторской, кинул взгляд внутрь и увидел, что в комнате никого нет. Зато рядом с дверью висела на плечиках медицинская форма темно-зеленого цвета. Роман просунул руку, взял ее и, запихнув под халат, двинулся на лестницу. Спустившись на этаж ниже, он зашел в туалет и, превозмогая дикую боль в руках, стал облачаться в этот костюм. Сколько ушло времени на эту процедуру, Роман не знал, иногда ему казалось, что он теряет сознание. Как обычно, брюки были коротковаты, а куртка узковата в плечах. Он прислонился лбом к холодному кафелю и постоял так некоторое время, приходя в чувство. Забинтованные руки высовывались из коротких рукавов медицинской куртки, украденной из ординаторской. Он вышел из туалета, спустился на первый этаж, потом, уняв сердцебиение и шумное дыхание, по переходу перешел из больницы в поликлинику. Здесь было много больных. Роман проковылял мимо посетителей и вышел на улицу. Пройдя еще метров сто от поликлиники, он внезапно понял, что у него больше нет сил сделать ни шага.
Почему-то в голову лезли глупые мысли о том, что Марта так его и не увидела в нормальном костюме и что не судьба ему ходить в фирменном прикиде, опять он бредет по улице в нелепой, чужой одежде. От мысли, что эта милая головка со строгим взглядом красивых глаз, вздернутым носиком и непокорными черными волосами превратилась в обгоревшую головешку, у Романа начало болеть сердце и перехватило дыхание.
— Роман?! — раздался удивленный женский возглас.
Он поднял глаза и ошалело уставился на живую и невредимую Марту, стоящую перед ним с прозрачным пакетом, наполненным черешней. Девушка была одета в короткое джинсовое платье и красные туфли на высоких каблуках. Ее шею украшали красные коралловые бусы, на губах была такая же красная помада.
Роман пошатнулся. Марта кинулась к нему, обхватила его маленькими худыми руками, стараясь удержать. Правда, пакет с ягодами выпал из ее рук, и спелые ягоды рассыпались вокруг них, словно капли крови.
— Марта… — прошептал Роман, прижимая ее к себе и чувствуя, что от ее волос исходит запах черешни, — ты жива… ты не умерла…
— От чего я должна была умереть? От неземной любви к тебе? — пробубнила ему в грудь девушка.
— Точно, жива! — уверился Роман.
— Тебя что, выписали? — спросила Марта.
— Сам выписался.
— Сбежал?! Отпусти меня, что это ты так обрадовался?! — оттолкнула его Марта.
— А ты к кому шла?
— Догадайся с трех раз… — отвела она глаза, всхлипывая. — Как ты себя чувствуешь? Я приходила рано утром, но меня не пустили, сказали, что ты без сознания.
— Ты переживала за меня? — удивился Роман.
— Разумеется! Человек чуть не сгорел в огне! — возразила Марта. — Я бы чувствовала за собой вину за то, что отказала тебе в ночлеге, а послала спать на диван в офис.
— А я думал, что женщина, сгоревшая в огне, это ты. По крайней мере, мне сказали, что она похожа на хозяйку.
— Нет… я же не собиралась в офис ночью.
— Кто знает? Ты же знала, кто там ночует.
— Самовлюбленный болван! Постой… значит, ты ради меня рисковал жизнью, пытаясь вытащить из огня? — спросила Марта, улыбаясь.
— То же самое я бы сделал ради любого человека, — нахмурился Роман.
— Ладно, расслабься… неприятности только начинаются. Знаешь, кто сгорел в огне? Надежда, секретарь нашей фирмы и бывшая возлюбленная Димы. Теперь они воссоединились, — мрачно сказала Марта, поддерживая Романа и поднимая руку, чтобы остановить машину.
— Так это была она! А что Надежда делала ночью в твоем кабинете?
— Откуда же я знаю, — пожала плечами Марта, — но самое главное не это… Меня уже сегодня вызывал к себе следователь.
— Опять?
— Снова! Я — главная подозреваемая! — блеснула глазами из-под челки девушка.
— По-моему, следователь просто к тебе неравнодушен.
— Нет, Роман. Дело обстоит хуже. Надежду сначала убили, а уже потом совершили поджог в офисе.
— Какой ужас!
— А знаешь, чем ее убили, вернее, закололи? Моими ножницами! Помнишь тот злополучный день второго июня, когда все началось? Я же думала, что мне дома предстоит открывать кружок кройки и шитья, поэтому приобрела семь ножниц разного размера в специализированном отделе торгового комплекса. Но потом, после звонка Маргариты, я забыла и про панамки, и про ножницы… Когда следователь сказал мне, что секретаршу закололи ножницами, я сразу же вспомнила, что выгрузила чисто машинально весь приобретенный товар в ящик стола в своем кабинете. Я рассказала об этом следователю, понимаешь, чтобы они проверили, оттуда ли взял преступник орудие убийства или нет? Там, правда, все сгорело… но ножницы-то металлические.
— Ну и?.. — Роман вопросительно посмотрел на Марту.
— Там не оказалось никаких ножниц.
— Может быть, ты что-то путаешь? Сама забыла, куда их положила?
— Нет, я точно помню, что кинула их в ящик стола, чтобы наконец-то облегчить свою сумку. Еще этот характерный металлический звон…
— Да почему ты решила, что именно твоими ножницами закололи Надежду? Может быть, преступник пришел со своими! — не сдавался Роман, тоже поднимая перебинтованную руку.
— Много ты знаешь людей, разгуливающих по городу с ножницами в кармане? Такой убийца-портной! — съязвила она. — Есть и другие доказательства, что это мои ножницы…
— Какие?
Перед ними остановился старенький «жигуленок». Марта помогла сесть Роману на заднее сиденье, обежала машину и села рядом с ним. Пожилому водителю она назвала свой домашний адрес, что не без удовлетворения отметил Роман.
