— Это вряд ли, — туманно откликнулась Тамарка, до сих пор не знаю, что она имела в виду.
Выяснять времени не было, зазвонил мой мобильный.
— Все, не знаю, что с ним делать, — разрыдалась в трубку Роза.
— Что случилось? — испугалась я. — Снова Пупс?
— А то кто же?
Господи, когда он только все успевает? Лежал же в обмороке, так нет же, вскочил и давай с арбалетом по городу нарезать.
— Роза, что у вас произошло, когда я ушла?
— Когда ты ушла, — ответила Роза, — Пупс пришел в себя и собирался обедать, но ему позвонили. Он быстро оделся и ушел.
— И сумку спортивную с собой взял, — на всякий случай уточнила я.
Роза оторопела:
— Какую сумку?
— Большую спортивную сумку, — напомнила я.
— Да нет у него большой спортивной сумки! — закричала Роза. — Нет никакой, да и что прикажешь ему с этой сумкой делать? Пупс и спорт несовместимы. Его же со стадиона ветром сдувает.
Теперь уже оторопела и я:
— Да ну? А я видела его с большой спортивной сумкой. А в сумке лежал…
— Арбалет, — перебивая меня, закончила фразу Роза. — В сумке лежал арбалет.
— Ничего не понимаю, — сказала я Тамарке.
— А что там? Что? — оживилась она.
— Да черт-те что, — ответила я ей и обратилась к Розе. — Роза, — возмутилась я, — у тебя не поехала крыша вместе с Пупсом?
— Почему ты спрашиваешь? — обиделась Роза.
— Да потому, что понять тебя не могу: то есть у Пупса сумка, то нет.
— В том-то и дело, что нет, а как ушел он, так сразу появилась. А в сумке арбалет.
— Правильно, — подтвердила я. — В сумке арбалет, а ту стрелу, которую ты жевала, Пупс уже выпустил в меня. Он все время ее ворует, но теперь не украдет, теперь я отдала ее Тамарке. Ты же знаешь, как украсть у нашей Тамарки. Кто попробует, своего лишится.
— Сразу надо было стрелу Тамарке отдать, — похвалила меня Роза. — Кстати, ты где околачиваешься?
— У Тамарки и околачиваюсь, — призналась я.
— А я с сумкой сижу у тебя. Срочно приезжай, — крикнула Роза и отключилась.
Я растерянно посмотрела на Тамарку, которая буквально впилась в меня своим хищным взглядом.
— Так что там случилось? — сгорая от любопытства, спросила она.
— Сама не поняла, но Роза сидит у меня, — ответила я. — Надо ехать.
— Поезжай, — согласилась Тамарка. — Жаль, я не могу поехать с тобой, но я тебе потом позвоню. Держи меня в курсе.
* * *
Зареванная Роза сидела одна в гостиной. У ног ее стояла та самая сумка, которую я видела у Пупса и даже сама держала в руках.
— Только что звонил, ничтожество, — всхлипывая, сказала Роза. — Я ему сообщила, что фиг он теперь стрелу украдет. Пусть попробует украсть у Тамарки.
— Правильно, пусть попробует, — согласилась я. — А реветь-то зачем?
Роза полезла в сумку.
— Это что? — спросила Роза, доставая из сумки арбалет и потрясая им.
— Судя по всему, арбалет, — проявила эрудицию я. — Тот самый арбалет, из которого часа полтора назад твой Пупс в меня стрелял.
— Я уже ничему не удивляюсь, — до обидного будничным тоном сказала Роза. — Только и мечтаю довести Пупса до врача, но все же странно. Как же он стрелял в тебя? Он же стрелять не умеет.
— Еще как умеет, — похвастала я. — Совсем недавно продемонстрировал свое искусство.
— Ты шутишь?
— Старой Девой клянусь!
Роза схватилась за голову:
— Боже! С кем я живу! Пупс! Чертов Пупс! На родную жену покушался! Нет у него ничего святого!
— Не делай преждевременных выводов, — посоветовала я. — Не все так просто. Зачем ему покушаться на тебя таким сложным способом, когда гораздо проще задушить тебя в супружеской постели. Благо, для этого у него все возможности есть, а теперь, когда вы в ссоре, есть и причины.
— И сразу всем станет ясно, что он убийца, хи-хи, — нервно хихикнула Роза.
Бедная, у нее уже, похоже, в голове тараканы завелись.
— Думаешь? — спросила я.
— Конечно. Умней из-за угла стрелу из арбалета пустить, а потом еще и в Тоську, и в Лариску с Маруськой, и в Юльку с тобой, и в Тамарку до кучи, чтобы подозрение от себя отвести.
Роза снова нервно хихикнула, и еще у нее дернулся глаз.
Бедная.
Бедная!!!
— Думаешь, Пупс все это затеял лишь для того, чтобы убить тебя? — ужаснулась я.
— Конечно, — заверила меня Роза. — И ненормальным прикинулся для этого же.
— А ненормальным прикидываться ему зачем?
Вроде не выгодно ему привлекать к себе внимание.
— Прикинулся на тот случай, если все же разоблачат, тогда сразу будет доказывать, что он невменяем.
И, клянусь, у него это получится! — Роза с ненавистью пнула сумку с арбалетом.
В комнату вбежал Санька.
— Мама, баба Рая спрашивает: кормить тетю Розу или она так отчалит?
Роза — какая умница, все понимает — сквозь слезы улыбнулась и сказала:
— Передай бабе Рае, что мне не до еды, я сейчас домой пойду.
Санька тут же стартовал на кухню, доставлять бабе Рае радостную весть. Думаю, она еще не настолько оклемалась, чтобы принимать гостей.
— Черт, — укоряя себя, прошептала Роза, — с этим Пупсом даже шоколадку ребенку забыла купить.
— Обойдется без шоколадки, — смело решила за Саньку я и тут же вернулась к Пупсу. — Слушай, не могу поверить в то, что Пупс способен затеять убийство. Слишком не похоже на него. Тем более если ты утверждаешь, что он притворяется. Разве может притворяться твой Пупс?
— Конечно, притворяется, — заверила меня Роза. — Прикидывается дурачком. Сначала я тоже думала, что крыша у него подъезжает, а сегодня проанализировала все и решила, что притворяется, но к врачу бы его повела, будь у меня случай.
— А если притворяется, тогда я и вовсе поверить не могу. Пупс, наш Пупс. Он такой утонченный, песни абстрактные поет о любви шнурка к туфельке… Нет, не мог такой стрелять из арбалета.
— Сама же говоришь, что стрелял.
Во мне шла жуткая борьба, я совсем запуталась, да так и не распутываясь, сказала:
— Надо Пупса дома посадить и не выпускать, тогда все выяснится.
Роза, она такая целомудренная, ну не могла я ей правду сказать — не перенесет она этого.
— Как я могу Пупса дома посадить? — удивилась Роза. — Разве он послушает меня?
В комнату опять вбежал Санька и сообщил:
— Баба Рая уже зовет.
— Зачем зовет? — спросила я и тут же от Саньки отключилась, бросив ему:
— Подожди, сынок. Пупс тебя, конечно же, не послушает, — обратилась я уже к Розе, — а друга вашего послушает, ну этого, как его, забыла, черт, ну проктолога.
— Баркасова? — подсказала Роза.
— Мама, а кто это — проктолог? — тут же пожелал знать Санька.
— Я не знаю, — отмахнулась я, не желая посвящать сына в правду жизни.
— А кто знает? — спросил он.
— Тетя Роза, — предательски перевела стрелки я.
Санька тут же адресовал свой вопрос Розе, Роза, хитрая, изящно выкрутилась.
— Это доктор, — сказала она.
— А какой доктор? — не унимался Санька.
— Это только баба Рая знает, — на свою голову ляпнула я, но Санька тут же замолчал и больше не мешал нашей беседе.
— И что может сделать Баркасов? — спросила Роза. — Как он Пупса удержит?
— Баркасов может заманить Пупса на рыбалку.
Представляешь, с ночевкой на три дня.
— Точно, — обрадовалась Роза. — Даже не на три дня, а на неделю — у Пупса отгулов полно. Все, иду к Баркасову. Он кого хочешь на рыбалку сблатует.
У него свой катер — Пупс не устоит.
Роза подхватила сумку и устремилась в прихожую.
Я и Санька за ней.
— А как же пирог? — спросил Санька. — Баба Рая всех звала.
В прихожую вышел Евгений и, увидев, что Роза собирается уходить, возмутился.
— Что это за безобразие? — в шутку грозно спросил он. — Там яблочный пирог стынет!
Роза беспомощно посмотрела на меня, но я, вспомнив, что у нее безобразно стройная фигура, присоединилась к домогательствам мужа.
— Не дури, — сказала я, — поешь пирога. Баркасов не денется никуда.
— Я же на диете, — мямлила Роза. — Какого пирога?
— Яблочного пирога ты должна отведать, — безапелляционно заявила я. — У бабы Раи он непередаваемо хорош.
Роза пыталась еще возражать, но Евгений уже забрал из ее рук сумку, поставил ее на пол и, подталкивая Розу к кухне, скомандовал:
— Марш за стол.
Розе ничего другого не оставалось, как подчиниться.
А на кухне баба Рая уже доставала из холодильника принесенную Тамаркой бутылку, которую они, к огромному моему удивлению, не до конца приговорили.
Чуть-чуть осталось на донышке. Ну не осилили — бывает.
Увидев бутылку, мы с Евгением брезгливо поморщились, а баба Рая пояснила:
— Опохмелиться мне жа ж надо, вот Роза как раз и поддержит кумпанию.
Роза не возражала, и ее легко понять после таких неприятностей.
Баба Рая быстренько разлила водку по рюмкам — себе и Розе — и сказала тост:
