Баба Рая быстренько разлила водку по рюмкам — себе и Розе — и сказала тост:
— Ну, за здоровие тяпнем, которого совсем уже жа ж и не осталася.
Розе тост подходил, и они тяпнули. После этого все принялись за пирог. Евгений, Санька, баба Рая и даже Роза ели пирог традиционным образом, я же, для сохранения фигуры, только глазами.
С годами, скажу я вам, сохранять эту фигуру все труднее и труднее. Иной раз ловлю себя на мысли, что за столом мне уже просто нечего делать — сижу и глазею, как едят другие, а лишние килограммы все равно откуда-то наплывают.
Баба Рая, запоздало опохмелившись, ожила, зарумянилась и даже опьянела.
— Чтой-то мы все молчим, — удивилась она, хотя рот ее не закрывался ни на секунду.
Выпив (даже самую малость), она становилась потрясающе говорливой.
— А ты что сопишь, ребенок, — обратилась баба Рая к моему Саньке. — Рот пирогом занят?
Зря она его, глупого, тронула. Санька, чтобы доказать бабе Рае, что не весь пирогом занят рот, возьми да и спроси:
— Баба Рая, а что такое проктолог?
А запьяневшая баба Рая возьми да ответь. Радостно хлопнув в ладоши и подмигивая Розе, она всем присутствующим сообщила:
— Проктолог — это гомиков гинеколог!
Откуда она только знает такое?
Роза схватилась за голову, я за сердце, Евгений за Саньку и утащил его в Красную комнату — молодец, нечего ребенку с пьяной бабой Раей общаться. Она и трезвая-то полна нецензурных мыслей…
Санька так хорошо, так чудесно со взрослыми за столом сидел и бесконтрольно трескал яблочный пирог за обе щеки…
Понятное дело, он в Красную комнату идти не захотел и дал такого рева, что пришлось закрыть дверь в кухню.
— Ничего, — успокоила нас с Розой баба Рая, — поореть-поореть, да и умолкнет. Еще по одной? — обратилась она к Розе и в качестве веского аргумента добавила:
— Допить нада.
— Ну, раз надо, так надо, — смирилась Роза.
Баба Рая шустренько вылила в рюмки остатки водки и повторила тост:
— Ну, за здоровие тяпнем, которого совсем уже жа ж и не осталася.
Как только они тяпнули, зазвонил Розин мобильный.
— Это Пупс! — обрадовалась Роза.
Глупая, она ему еще радуется.
Баба Рая мгновенно сделала стойку, я, впрочем, тоже. Было очень интересно, о чем пойдет у Розы с Пупсом разговор.
— Я у Сони, — по привычке доложила Роза.
Пупс, видимо, в резкой форме выражал недоумение, потому что Роза разъярилась.
— Чья бы мычала, — возмутилась она и тут же пригрозила:
— Ничего, дома поговорим. Ах, сумка! Сумка здесь, со мной. И то, что в ней лежит, тоже здесь. Где?
У Сони в прихожей. Что? Ах ты ничтожество! Сказала бы я тебе, да людно здесь. Ничего, скоро приду и скажу. Потерпи.
Роза, тяжело вздымаясь грудью, отключила телефон, положила его в карман и сказала:
— Баба Рая, наливай.
— Дак нечего, — развела руками баба Рая и с упреком посмотрела на меня.
— Можно Женьку послать, — неуверенно пробормотала я. — Женя!
В кухню вошел Евгений. Роза увидела его и застеснялась.
— Нет-нет, не надо, — поспешно сказала она. — Это я так, с горя. Да и времени пьянствовать нет.
К Баркасову еще надо успеть.
— О чем разговор? — удивился Евгений. — Я быстро — одна нога здесь, другая там.
— Нет-нет, — испугалась Роза. — Правда, ребята, я пойду.
И вдруг она изменилась в лице да как закричит:
— Вот же сволочь! Еще и с претензиями! Испортил-таки настроение мне!
— Можно подумать, оно у тебя было, — заметила я. — Теперь он хронически всем настроение портит.
— Представляешь, сумку бросился искать, — не удержалась от душевных излияний Роза. — Мало кровушки попил! Я покажу ему сумку! Срочно понадобилась ему она…
Из прихожей донесся звонок.
— Жень, открой, — попросила я.
— Один момент. — Евгений пошел открывать входную дверь.
Роза продолжила повесть о Пупсе.
— Сумку он захотел! — с новой силой возмутилась она. — Еще кого-то, значит, собрался укокошить!
— Да он же не укокошил еще никого, — напомнила я. — Так, балуется.
— Добалуется, — пообещала Роза.
Баба Рая сидела-сидела, слушала-слушала, да в разговор и встряла.
— А зря Женьке-то не дали сходить, — с большим осуждением сказала она. — Ведь жа ж, хотел сходить парень, дак не дали.
— Баба Рая, хватит! — возмутилась я. — Угомонитесь. Так можно и здоровье подорвать.
— Дак я жа ж опохмелиться, — пояснила баба Рая.
— Вот так опохмеляются-опохмеляются, а потом алкоголиками становятся, как мой Пупс, — многозначительно заметила Роза.
— Дак я жа ж пью редко, — удивилась баба Рая. — Вот и Сонька скажеть.
— Редко, но метко, — засвидетельствовала я. — В пьянку баба Рая как нож в масло входит, а вот выходит очень тяжело.
В прихожей хлопнула входная дверь, и почти сразу же раздался телефонный звонок. Озадаченный Евгений заглянул в кухню и сказал:
— Сонь, возьми трубочку.
— Кто? — спросила я.
— Тамарка.
Я взяла трубку.
— Мама, стрела пропала! — закричала Тамарка.
— Как пропала стрела? — возмутилась я и Тамарку передразнила:
— Что-то я тебе не доверяю, слишком часто воруют ее у тебя.
— Мама, не занудствуй. У меня горе, а ты радуешься. Это скверно.
— Нечего было стрелу у меня отбирать. Ты хорошо искала? Помнишь, куда положила ее?
— Помню, в стол, — буркнула Тамарка.
— Вот там и смотри.
— Да сколько можно смотреть? И смысла нет, когда я точно знаю, кто взял стрелу.
— Кто? — спросила я и, затаив дыхание, приготовилась к сенсации.
Тамарка вздохнула и горестно сообщила:
— Пупс.
Я столько за последние дни удивлялась, что казалось бы, ну все, закончилось мое удивление, нет его больше. И все же еще немного нашлось, даже не немного, потому что на этот раз я удивилась сильно.
— Опять этот вездесущий Пупс? — изумилась я. — Как он мог взять стрелу?
— Он после твоего ухода ко мне по одному вопросу зашел, — призналась Тамарка, — а когда вышел, то стрелы на столе не оказалось, но я кинулась за ним уже поздно. Времени достаточно прошло.
— Как это — на столе не оказалось? — опешила я. — Стрела же в ящике стола была.
А Тамарка мне в ответ с явным чувством вины:
— Правильно, но когда ты ушла, я ее оттуда достала, ну, хотела получше рассмотреть, и в этот момент Пупс со своим вопросом пришел. Короче, я увлеклась и забыла про стрелу, а когда вспомнила — ее уж и нет.
— Как это «нет»? Даже слушать такое не желаю, — возмутилась я. — Какое самомнение. Отобрала у меня стрелу. Что говорила-то? — И я опять передразнила Тамарку:
— Так спрячу эту стрелу, что днем с огнем не найдут. Вот нашли, прямо на столе. Ты бы еще Пупсу в карман положила ее, растяпа. Ладно, у меня как раз сидит Роза…
Я прикрыла трубку рукой и шепотом спросила у Розы:
— Про арбалет можно Тамарке скажу?
— Говори, — махнула рукой Роза.
— Так вот, — продолжила я, — у меня сидит Роза, сумку у Пупса с арбалетом нашла, я видела своими глазами. Пока я домой ехала, Пупс ей звонил, а она ему разболтала, что стрела у тебя.
— Господи, языки у вас хуже помела! — рассердилась Тамарка.
— Не нервничай, — успокоила я. — Найдется стрела. Скажу Розе, чтобы она стрелу у Пупса поискала. Он уже, вижу, и не прячется, раз сумку домой приволок.
— Домой приволок? Не может быть! — ужаснулась Тамарка.
— Главное, как обнаглел этот Пупс, — пожаловалась я. — На меня покушаться шел и прямо на моих глазах арбалет испытал, а после покушения спокойненько сумку отнес домой.
— Странное поведение, — согласилась Тамарка.
— Вот и я так считаю. Создается впечатление, что Пупс не просто дурит, но и старательно привлекает к этому наше внимание. Все сделал, чтобы мы изобличили его.
Роза дернула меня за рукав и прошептала:
— Закругляйтесь, да меня провожай, а то к Баркасову не успею.
Я наспех попрощалась с Тамаркой и отправилась провожать Розу.
В прихожей обнаружилось, что сумки нет.
— Да куда же она делась? — удивилась я и закричала:
— Жень! Жень, ты сумку не убирал?
Евгений вышел из Санькиной комнаты и спокойно сказал:
— Ее Пупс только что унес.
Это был шок.
Настоящий шок.
Пупс забрал свою сумку, а Евгений отдал ее.
Стыдно сказать, как долго и я и Роза хватали ртом воздух, не в силах Евгению объяснить, кто он есть после этого. Огромное желание зачастую лишает простейшей возможности — кто был мужчиной, тот парадокс этот поймет. И у женщин частенько происходит такое, но в противоположной плоскости. Со мной и Розой произошло, поэтому, страстно желая с Евгением поговорить, мы очень долго — секунд десять — сделать этого не могли.
— Ты отдал Пупсу сумку?! — наконец завопила я. — Отдал Пупсу сумку?!
— Как ты мог?! — тут же присоединилась ко мне Роза. — Как ты мог?
Евгений выглядел озадаченно и напуганно — он уже понял, что сделал что-то не то, но что именно не то и насколько тяжел проступок, осознать еще не успел и очень старался сделать это поскорей, пока не полетели в него тяжелые предметы.
