Сегодня
Много времени помощник этого странного гения на меня не потратил.
— …Наш хозяин — изобретатель. Как вы, наверное, почувствовали, гениальный. Он даже свою физиологию изменил. Спит, например два–три часа в сутки и вполне свеж. Отдыхает однообразно: сауна и дешевые шлюхи. Может часами медитировать. В его ведомстве ряд исследовательских лабораторий. Самые разнообразные темы. Лично работает над теорией вероятностей. Близок к практическим результатом. Его формулы после публикации обрекут на смерть все казино. Сами понимаете, какая за ним охота. Но он и к угрозам относиться, как к игре. Просчитывает варианты, строит схему и нейтрализует любую угрозу, обращает ее на противника. Принцип бумеранга.
Он подумал, сказал:
— Я лично считаю его самоубийцей. Но ему не прикажешь. В общем, вам об этом тревожится уже не надо. Хозяин благодарен и велел о вас позаботиться. Я собрал информацию, так что знаю о вас почти все. Хотя мне ваше прошлое безразлично. Моя задача — помочь вам с настоящим и будущим. Сейчас вы с охраной вылетите на небольшой западный курорт. Там пока тепло, купаться можно. Отдохнете, от алкогольной зависимости избавитесь. А потом мы с вами займемся построением нормальной судьбы. Если захотите, конечно. Вопросы есть?
Вопросов было множество. Задал я почему–то самый глупый и ненужный:
— Как это вы за полчаса навели обо мне подробные справки?
— Что может быть проще. Вас еще при входе камеры слежения запечатлели. Ребята ввели ваш фейс в компьютер, пробежались по банку данных… Что–то по вашей прежней судимости, что–то у Гбешников еще в тот журналистский ваш период, что–то у воров, они теперь тоже информатикой не брезгуют, что–то у медиков… Короче, выкладывайте ваше киллерское снаряжение, а то в самолет не пустят, и в машину. Вам большая честь, полетите на личном самолете Хозяина.
— А о снаряжении то откуда…
— Обычное сканирование при входе.
— А почему не изъяли? Вдруг бы я стрелять начал…
— В этом помещении современное огнестрельное оружие не функционирует. Я же сказал, что наш хозяин изобретатель, Гениальный.
Потом были машина, аэропорт, никаких проблем с таможней (греческий Кипр пускает русских без визы), частный самолет (реактивный ЯК), незаметный экипаж, два безликих охранника, небольшая дозаправка посредине пути; и через 2 часа в иллюминаторе показался очень синий спокойный океан, самолет начал садиться прямо в него, но потом оказалось что аэродром, больше похожий на лужайку у берега, примыкает к воде.
Это был забавный аэродром, без мощных зданий и ангаров с пристройками. Совершенно провинциальный, совершенной непохожий на взаправдашний. Такие аэродромы бывают в глухих районах Сибири, и садятся на них только кукурузники. Но тут в сторонке высились мощные «Боинги», последние «Туполевы», самолеты немецких компаний…
Мы прошли несколько шагов и оказались у таможенной стойки. Всего два окошко: в одно — толпа туристов от предыдущего пассажирского рейса, в другое — несколько человек, местные. Из служебной двери появился полный жизнерадостный человек в шортах и гавайке. Он взял наши паспорта, исчез за дверью ненадолго, появился вновь, продолжая сиять улыбкой:
— Вот и все формальности. Кипр, конечно, курорт провинциальный, но зато тихий. А вам как раз небольшой отдых требуется. Повидаете еще со временем и более пышные курорты.
Похоже он уже знал обо мне все, будто был знаком со мной с детского сада. (Впрочем, этого быть не могло, так как в детский сад я не ходил. Домашний ребенок. Что потом сильно мешало мне в юношестве).
Мы прошли игрушечный аэровокзал, вышли на площадь, заросшую пальмами и кактусами, прорезали шеренгу таксистов, таких же наглых, как и в Москве, (один охранник выдвинулся чуть вперед, второй шел немного сзади), остановились около шестидверного Мерседеса, шофер которого в форменной фуражке и легкой рубашке с погончиками сразу открыл заднюю дверь. Первый охранник подождал пока мы сядем, потом занял переднее сидение. Второй сел слева от нас.
Чудеса, начавшиеся около Краснопресненских бань набирали обороты.
— Рядом с аэропортом — Ларнака. Тут мы останавливаться не будем. Плохенький городок. Поедем в Лимассол. По местным понятиям — крупный порт. У нас там имеется несколько домиков на побережье. Вам понравится.
Жизнерадостный вел себя, как профессиональный гид. Вскоре я уже знал, что в древности на Кипр ссылали преступников, что поклоняются киприоты, в отличии от аборигенов основной Греции, только Афродите, что они христиане, что тут хорошая кухня, особенно из морепродуктов, что казино и проституция формально запрещены, но, естественно, процветают, что денежная единица тут на английский манер — фунт, который идентичен 2,7 доллара, но курс постоянно колеблется на ряд пунктов…
Дорога была гладкая, мотор работал бесшумно, из стереомагнитолы журчала восточная мелодия, сопровождающий журчал мне в ухо, в окне на фоне очень синего моря мелькали нарядные домики, утонувшие в яркой зелени растительности. Я подумал, что неплохо бы выпить чего–нибудь, у них в машине наверняка предусмотрен бар, но не успел озвучить желание. Ремни безопасности (к моему российскому удивлению на заднем сидение были эти ремни и меня убедили их пристегнуть) врезались в тело, где–то открыли сразу сотню бутылок шампанского, жизнерадостный гид доверчиво положил голову мне на плечо, его гавайка покрылась свежими пятнами характерного оттенка, дверь слева открылась, телохранитель буквально выдернул меня железной рукой на асфальт и подмял под себя.
Я перхал от боли в груди, хлопки пробок шампанского продолжались, телохранитель ерзал на мне, потом сполз. Я приподнял голову и увидел черный бок мерседесса с открытой дверкой, совершенно белое лицо охранника, который лежал на спине в позе типичной для манекенов. Инстинкт заставил меня забыть о боли и на четвереньках убежать с дороги в кусты. Кусты были колючие, но я не обратил на это внимания. Я заполз поглубже в эти колючки, развернулся головой к дороге и всмотрелся. В знойной тишине жужжало неизвестное насекомое. Сквозь кружево зелени дорога была видна частично, но и этого было достаточно. Две тойоты стояли около нашей машины, словно гончие около кабана. В них усаживались какие–то люди, главной примечательностью которых были короткоствольные автоматы в руках. Гончие тойоты развернулись и умчали. Жужжание стало громче, страшно было представить размеры такого насекомого. А если оно еще и кусается!
Но через мгновение до меня дошло, что это выли полицейские сирены. Они шли оттуда, куда мы ехали. Непонятно, стрельбы была очень тихая, ее не могли услышать на посту ГАИ, или как там у них это называется. В любом случае мне, наверное, надо выйти на дорогу и попросить помощи. Или подождать…
…Я приехал в Биробиджан утром, позвонил по автомату. Не знаю, что уж я хотел услышать, но ничего полезного для себя и не услышал. Генерал убеждал выйти из подполья, просил о встрече, клялся в лояльности, а я гмыхал, кхекал, через шесть минут повесил трубку, вышел из деревянного здания почтамта и сел в скверике напротив, прикрывшись газетой. Мои подозрения оказались вполне логичными. Милиция появилась у почты через 15 минут. Вокзал был напротив. Я прошел через пути и сел на первый попавшийся поезд. А на следующей остановке сошел и сел на хабаровскую электричку. Колеса постукивали себе тихонько, я листал «Огoнек», ничего не предвещало беды. И только тогда, когда в вагон зашли с двух сторон люди в штатском с военной выправкой, я осознал свою ошибку. Оперативные возможности Серых Ангелов оказались выше, чем у привычной милиции, от которой я обычно убегал успешно.
Оперативники разъединились. Двое остались у выходов, двое пошли навстречу друг другу, проверяя документы, тщательно осматривая каждого пассажира. Я привстал, взглянул в открытое окно. Нет, боевиком я не был, в окно на ходу мне не выпрыгнуть. Я сел, чувствуя, как от страха становится горько во рту, как обильно потеет под мышками. Я не знал, что делать. Мой нехитростный маскарад будет сейчас разгадан.
Причудливая штука жизнь. Почему–то именно сей час она подбросила воспоминания о том, как я работал инструктором клуба служебного собаководства в ДОСААФ. Директрисой там была тренерша по гимнастике, престарелая экзальтированная особа, которая собак не любила и боялась. Учитывая, что клуб состоял из собаководов и подростков, начальница в свою должность не вписывалась. Сперва я относился к ней довольно равнодушно. Но когда престарелая гимнастка начала вмешиваться в служебные проблемы, возмутился. Последней каплей, источившей мое терпение, была поездка в Москву на соревнования. Начальница своей неуемной активностыо позорила команду.
Сам я вряд ли стал бы вмешиваться, портить женщине жизнь. Но ребят, с которыми работал, я любил. И ради них организовал письмо в ЦК ДОСААФ, затем предпринял еще некоторые ходы, и гимнастку уволили. Тут начались телефонные звонки с угрозами. В это время я снимал комнату, и хозяйка, взвинченная беспрерывными звонками, сделала мне замечание. Найти в Прибалтике, в центре города комфортабельное жилье трудно. Я взбесился: предлагал телефонным агрессорам встретиться, пообещав им, что с собой никого не при веду и не возьму никакого оружия, кроме нунчаков. Безрезультатно. Пришлось нанести ответный удар–гимнастка была предупреждена, что ее «умоют» кисло той, если она не угомонится.
