– Я слышал твои слова, старик! – перебил его хан. – Но я не понял главного: сможешь ли ты победить колдовство торчинки и вернуть моего брата к жизни?
– Ты нетерпелив, хан, как все молодые. Ты слушаешь – но не слышишь. Я видел сквозь кожу душу твоего брата, и она живая, значит, он еще в мире живых, а не в загробной степи. Но тот, кого поразил яд черного дерева, подвешен между двумя мирами, и он пребудет между ними, пока не сменится на небе новая луна, а затем мертвые заберут его в свой мир, если до той поры не найти противоядие…
– Противоядие? – переспросил хан, и в глазах его засверкала надежда. – Так дай мне это противоядие, старик!
– Противоядие для сока черного дерева – это отвар травы гюльчи, а трава эта растет в единственном месте: в урочище Сары-Таг, возле горы Улан-Шан.
– Так пошлем лучших наездников на лучших лошадях, пусть скачут в то урочище и привезут эту траву, и ты приготовишь отвар, и спасешь моего брата, и тогда я одарю тебя великими дарами! – воскликнул хан и хлопнул в ладони, призывая своих слуг.
– Я говорил тебе, великий хан, что не ищу даров! – возвысил голос старик. – Но я сделаю все, что умею, чтобы вернуть твоего брата в мир живых. Однако, великий хан, мне нужно самому отправиться в урочище Сары-Таг, потому что никто из твоих воинов не сможет найти нужную траву…
– Так отправляйся, старик, и не медли! – воскликнул хан».
Вслушиваясь в тихий скрипучий голос старого араба, Дмитрий Алексеевич незаметно для себя утратил представление о реальности. Перед глазами был не полутемный пустой холл провинциальной больницы, а бескрайняя весенняя степь, покрытая алыми маками и еще какими-то незнакомыми цветами. По этой степи неслись всадники в высоких меховых шапках, подгоняя лошадей гиканьем и свистом. Люди были красивы – высокие, темноволосые и синеглазые, они держались в седлах так естественно, словно приросли к лошадям или родились в седле, и алые маки летели из-под копыт, как капельки крови. Старыгин ощутил, как вольный степной ветер свистит в ушах, и цветы слились в одну кровавую полосу…
Он очнулся в полном одиночестве. Старик ушел, закрытая книга лежала рядом на скамье. Голову будто стянуло обручем, Старыгин едва смог поднять чугунные веки. Сердце билось где-то у горла, натужно проталкивая в вены густую кровь.
Старыгин встал, пошатываясь, и побрел к выходу из больницы, чувствуя, что если не глотнет сейчас свежего воздуха, то умрет тут же на месте.
В последний момент он заставил себя вернуться за книгой.
Никто не окликнул его, он беспрепятственно вышел из ворот больницы и побрел вдоль ограды, сам не зная куда. Свежий ночной воздух помог, сердце понемногу начало биться ровнее, исчез назойливый звон в ушах, голову не сжимал больше тугой обруч. Он забрел уже далеко от больничных ворот и присел на камень. Сюда не достигал свет фонарей, и местность освещалась только полной луной, похожей на шар из старинного чеканного серебра.
Старыгин склонил голову и задумался, что же ему теперь делать. Внезапно тень закрыла от него свет луны и голос, врезавшийся ему в память, произнес по-русски:
– Дмитрий Алексеевич, не уделите ли вы мне пару минут для разговора?
Старыгин поднял голову и остолбенел. Перед ним стоял тот самый человек с невозмутимым восточным лицом, преследовавший его от самой Малаги, тот самый человек, едва не столкнувший их в пропасть на горной дороге, тот человек, который сегодня возле замка уколол чем-то Марию, после чего она впала в кому, и неизвестно теперь, каким образом вывести ее из забытья.
Первой мыслью было вскочить и вцепиться негодяю в горло. Старыгин так и собирался сделать и даже успел подняться с места, однако мужчина положил ему на плечо тяжелую руку, и Старыгин остановился. Мужчина был немолод, но крепок, как кряжистый дуб. И хотя был он ниже ростом, чем Старыгин, однако руку на его плече держал без усилия, и Старыгин чувствовал ее свинцовую тяжесть. Лицо его с высокими скулами было бесстрастным и гладким, о возрасте можно было узнать лишь по глазам. Старыгин увидел в этих восточного разреза глазах все прожитые годы этого человека.
– Не советую, Дмитрий Алексеевич, – сказал тот негромко, – не советую так волноваться. Это может не понравиться Нимроду.
Он посторонился, чтобы Старыгин мог разглядеть существо, стоявшее за ним, чуть в стороне. В глазах у Старыгина потемнело, как будто луна внезапно зашла за тучу и звезды погасли на всем небе. Он увидел чудовище.
Длинное мускулистое тело прочно стояло на четырех когтистых лапах, огромная голова была опущена вниз, в оскаленной пасти виднелись желтые кривые клыки, глаза отливали зеленым огнем. Чудовище переступило лапами и низко, утробно зарычало, отчего у Старыгина кровь застыла в жилах. Он вспомнил этого зверя – он встречался с ним в подвале под собором, когда они с Марией едва успели спастись, и то только потому, что реставратор догадался бросить в эту огромную пасть старый скелет. Дмитрий воочию услыхал, как хрустят кости на этих желтых зубах, и содрогнулся, словно в воздухе потянуло зимним холодом.
– Не делайте резких движений, – посоветовал его раскосый собеседник. – Не делайте резких движений, и ничего не случится. Нимрод не бросится без моей команды.
– Что вы хотите от меня? – глухо спросил Старыгин. – Все зло, которое могли, вы мне уже причинили.
– Вы уверены? – невозмутимо поинтересовался мужчина. – На вашем месте я не стал бы этого утверждать. Мои возможности если не безграничны, то очень велики.
– Какого черта?! – остервенился Старыгин. – Для чего вы подкараулили меня здесь? Зачем вы следили за мной от самой Малаги? Я видел вас там и запомнил! Зачем вы преследовали нас с Марией? И для чего, скажите на милость, вы вкололи ей какую-то гадость? Если вам что-то нужно от меня лично, то при чем тут девушка?
– Тут вы не правы, – ответил мужчина и отступил назад. В плече Старыгина осталась ноющая боль, словно на нем долго лежало тяжеленное бревно или каменный столб.
– Девушка вам очень дорога, я знаю, – продолжал мужчина, – поэтому для того, чтобы спасти ее, вы сделаете все. Точнее, не все, а именно то, что нужно мне.
– Сволочь! – Старыгин потянулся к горлу своего врага, но тут раздалось громовое рычание, и сильное мускулистое серое тело вклинилось между ними. Огромные лапы уперлись Дмитрию в грудь, он не удержался и упал бы, если бы не каменная ограда.
Человек что-то крикнул на непонятном гортанном языке, дернул за широкий кожаный ошейник, и чудовище нехотя отпустило свою потенциальную жертву.
– Я же предупреждал, – напомнил он спокойно, – не стоит сопротивляться очевидному. Я всегда получаю все, что хочу.
– С помощью своего дрессированного цербера, – процедил Старыгин. Он заговорил тише: его враг обязательно понял бы по его дрогнувшему голосу, как он испугался чудовища.
– Довольно разговоров, перейдем к делу, – сказал мужчина. – Мне нужна Чаша.
– Какая чаша? – от возмущения Старыгин позабыл о своих страхах. – И вы туда же?! Так же помешались на таинственной чаше, как эти идиоты из замка Пиномуго? Должен сказать, больших кретинов я в жизни не видел. Взрослые люди играют в рыцарей, как мальчишки! Выдумали какой-то орден, называют друг друга братьями, поклоняются мифической чаше!
– Чаше Грааля!
– Да нет никакой чаши! – Старыгин повысил голос. – Нет, и никогда не было! О какой чаше можно говорить, когда неизвестно, жил ли на самом деле Христос? А уж пил ли он из чаши и куда она потом делась – это вообще вопрос темный…
– Вы материалист, не верите в Бога? – усмехнулся его собеседник.
– Я верю в Творца, – угрюмо сообщил Старыгин, – хотя бы потому, что ученые так и не могут дать вразумительного ответа, откуда же взялась на Земле жизнь, как и то, откуда взялась наша Вселенная.
– Однако вы человек образованный, – продолжал мужчина, – и знаете о существовании ордена храмовников.
– Естественно, – кивнул Старыгин, – но орден прекратил свое существование в начале четырнадцатого века после того, как французский король Филипп Красивый сжег на костре Великого магистра ордена и многих его приближенных. А эти… из замка, пытаются сделать хорошую мину при плохой игре. Выучили историю ордена и объявили себя их наследниками! Кому это надо?
– Возможно, – мужчина странно ощерился, как скалящийся волк, и Старыгин понял, что он так улыбается, – но храмовники – дело прошлое, как сейчас говорят – отработанный материал, они-то нам больше не помешают. Ваши друзья цыгане убедительно доказали им, что похищать девушек нехорошо, даже если преследуешь при этом великую цель – возвращение Чаши.
– Не знаю никаких цыган, – на всякий случай открестился Старыгин – кто его знает, этого злодея, еще сообщит в полицию, и у цыган, которые помогли ему по доброй воле, будут большие неприятности – ведь они ранили в замке троих или четверых, а одного-то уж точно убили…
