— Да писательша, эта, как ее, Мархалева.
— Она вам рассказала про труп? — поразился я.
— И про труп, и про все остальное.
“Про что “остальное”? — свирепея, подумал я. — Чертова баба, навязалась на мою голову. Увижу — точно убью!”
— Так че, мужик, Лидка взаправду что ли у тебя ласты склеила?
— Молодой человек, вас ввели в заблуждение. Понятия не имею где она склеила… Простите, не знаю где она умерла, но кто-то действительно притащил ее тело в мою спальню. Причем дважды, даже трижды.
— Мужик, а ты не врешь?
— Никогда не вру, — соврал я.
— И ты точно ее не травил?
— Я не сошел с ума. Зачем мне ее травить? Мы же едва знакомы. А то, что она растрепала про яд, так это была шутка. У меня яда не было. Никогда. Таким образом она перед вами хотела оправдаться, а я ей подыграл.
— Да знаю, Мархалева рассказывала.
— Ну так в чем дело?
Вован призадумался, покрякал, повздыхал и, наконец, спросил:
— Слышь, мужик, а сейчас там ее нет?
— Где?
— Ну в твоей спальне.
— Нет, сейчас там другая.
— Что, еще один труп? — переполошился Вован.
Я уже плохо соображал, а потому его успокоил:
— Нет, сейчас в моей спальне спит живая женщина, жена моего лучшего друга.
— Да-а, мужик, — подивился Вован, — похоже, ты и вправду никогда не врешь. Слушай, — оживился он, — а ты давно был в своей спальне?
— Да совсем недавно.
— А под кровать заглядывал?
Меня словно током шибануло: под кровать-то я не заглядывал! И уже давно!
В спальню понесся, как ошпаренный. Рухнул на пол, заглянул под кровать — пусто. Не совсем, конечно, пусто: слой пыли в три пальца имеется, но Лидии нет. Об этом я с радостью сообщил Вовану.
— Правильно, — подтвердил он, — нет и быть не должно, в морге ж она. Что это я? Сам удивляюсь. С такими делами совсем крыша поехала. Ну ладно, мужик, теперь спокойно живи. Говорят, ты дюже мужик хороший.
Я насторожился:
— Кто говорит?
— Да эта ж голимая баба, подруга твоя, Мархалева. Короче, не бзди, мужик, разберемся. А менты до тебя не станут добадываться, ты здесь не при делах. Ну все, мужик, спи спокойно.
“Хоть одна приличная новость да и та от бандита-Вована”, — подумал я и, следуя его совету, лег спокойно спать. Но долго спать мне не пришлось, позвонила Аделина. Снова убеждала, что нам надо встретиться и потолковать. О чем-то важном. Сказала, что много думала обо мне, а теперь, после разговора с подругой Тамары, с госпожой Мархалевой…
— Что-оо? — взревел я. — Она и до тебя уже добралась? И что наболтала?
— О тебе? Только хорошее, Роберт, только хорошее. Можно я приеду? Прямо сейчас.
Ответить я не успел: раздался звонок в дверь.
— Деля, извини, ко мне пришли, — сказал я и пошел открывать прямо с трубкой в руке.
На пороге стоял Заславский.
— Чертова Мархалева! — завопил он. — Уже везде побывала! Везде сунула свой нос! Роб, она украла мои документы!
— Воровать она умеет, — компетентно подтвердил я.
— Она тебе их, случайно, не приносила? Две папки, полные бумаг!
— Не приносила не одной. После разговора с тобой я вообще Мархалеву не видел.
Заславский нецензурно выругался, что с ним крайне редко бывает, и заявил:
— Твоя Мархалева сведет меня с ума!
— Она всех сведет, — добавил я.
Заметив в моей руке трубку, он спросил:
— С кем разговариваешь?
— С Делей, — ответил я и, вспомнив, что она ждет, пояснил ей: — Деля, это Виктор пришел.
— Позже перезвоню, — сказала она.
— Деля?! — обрадовался Заславский — Дай сюда мобилу!
Но было поздно, в трубке раздавались гудки.
Заславский расстроился и грустно спросил:
— Зачем она звонила? Чего хотела?
— Встретиться.
Он насторожился:
— Зачем вам встречаться?
— Не знаю. Я не хочу, хочет она. Виктор, ты Варвару видел?
— Нет, а почему ты спрашиваешь?
Я замялся:
— Дело в том, что она этой ночью была у меня. И не только она.
Заславский изменился в лице:
— Неужели и Мария?
Я уныло кивнул:
— Да, Мария и сейчас спит в моей спальне.
— Не может быть!
Заславский бросился в спальню. Увидев там спящую Марию, он прикрыл дверь и убитый поплелся в прихожую.
— Ты куда? — спросил я.
— К Деле. Здесь мне нельзя оставаться.
Он вдруг пытливо посмотрел мне в глаза и спросил:
— Роб, неужели это произошло между вами? Так быстро?
Я покачал головой:
— Нет, между нами ничего не было. Мария просто спит. Она приняла снотворное.
Заславский отнесся к моим словам с недоверием:
— Роб, ты не обманываешь меня? Почему она спит в твоей спальне?
Я кивнул на диван:
— Потому, что я сплю в гостиной. И вообще, не пойму чего ты хочешь? Что за паника? Сам же уговаривал меня быть ее другом.
— Другом! Роб! Другом, а не любовником! — горячась, закричал Заславский.
Я тоже взбесился:
— Ну знаешь, это уже слишком! Что за диктат? Ты хочешь спать и с моей женой и со своей, а я должен становиться монахом.
— Роб, я сплю с твоей бывшей женой, а Мария — жена действующая.
— Это легко исправить, — заверил я. — Без проблем. Поверь моему опыту, настоящие жены легко превращаются в бывших.
Заславский не стерпел и накинулся на меня с кулаками. Мое хваленое миролюбие вмиг покинуло меня — не знаю почему. Может сказались бессонные ночи, может Мария была мне так дорога. А может все дело в Аделине… Мужчина никогда не может себя понять. Мужчина гонится за миражом. Мужчина хочет постоянного и прочного, но существо его ищет временного и разнообразного. У него все расплывчато, все запутано, не то что у женщины: все разложено по полочкам. Короче, мы с Заславский задрались. Силы были примерно равны и никто не хотел сдаваться. Расколошматили в прихожей зеркало и телефон, перебрались в коридор, ввалились в кухню: там нам было раздолье. Первым делом вдребезги расколошматили китайский сервиз, разбили настольную лампу, перевернули стол, уронили (вы не поверите) холодильник. Думаю, этим дело не ограничилось бы, но зазвонил мобильный. Рефлексы цивилизации победили животную агрессию: и я, и Заславский бросились искать свои трубки.
Оказалось, звонила моя, ее я нашел под тумбочкой в коридоре.
— Ну че, козел, попал? — удивительно вовремя поинтересовался блатной голос. — Или ще не понял?
— Да понял, понял, — успокоил я его.
Заславский, прислонившись к стене, пытался отдышаться. Под его глазом с удивительной скоростью рос обширный фингал. Испугавшись, я глянул на себя в осколокзеркала: у меня фингала не было. Несколько ссадин на щеке и разорванное ухо — вот и все потери.
— Кто звонил? — с трудом переводя дыхание, спросил Заславский, с ненавистью глядя на меня.
Вместе с его вопросом опять зазвонил мой мобильный.
— Роберт, как твои дела? — бодро поинтересовалась Тамара. — Как тебе нравится моя Мархалева?
— Тома, лучше не спрашивай! — взревел я. — Увижу твою Мархалеву — убью!
Заславский, сообразив о ком идет речь, выхватил из моей руки трубку и заорал:
— Тома, кого ты на нас натравила? Эта мадам куда только свой нос не сунула! Украла мои документы! Представляешь, целый час пытала меня чем Роб занимается? Что у него за открытие? Какое он место занимает в науке? Какое ей, черт возьми, до этого дело? И почему не спросила у него? Если еще раз ко мне сунется, я ее в бараний рог сверну! Страшно подумать, что я с ней сделаю! Думаешь она успокоилась? Нет, сказала, что пойдет пытать остальных.
Видимо, Тамара поинтересовалась кого — остальных, потому что Заславский выругался и заорал:
— А черт ее знает! Сказала, что будет пытать, пока не признаются. Угрожала, что все равно докопается. До чего, елки-палки, она собирается докопаться? Может ты, Тома, знаешь?
Судя по всему, Тамара не знала, потому что Заславский сник:
— То-то и оно.
И передал мне трубку.
— Роберт, — заявила Тамара, — не мешай Соньке работать. Она знает что делает. Уверяю, Сонька не станет ни с кем зря болтать. Она страшный прагматик.
— Она страшная дура! — завопил я. — Тома, умоляю, уговори ее, пусть она от меня отстанет. С ее появлением в моей жизни наступил жуткий хаос. Я не выдерживаю. Терпение мое на исходе. Уже не помню, когда нормальным голосом говорил: только кричу, ору и ругаюсь.
— Роберт, она выяснила, что хаос в твоей жизни наступил давно. Просто раньше ты этого не замечал. Ничего, не волнуйся, Сонька все по местам расставит, — успокоила меня Тамара. — Положись на нее.
Пока мы разговаривали, Заславский безуспешно пытался привести себя в порядок перед осколком моего зеркала. Фингал ужасно его расстроил. Честное слово, никогда я не видел его таким убитым. Мне стало искренне жалко друга, захотелось его подбодрить.
— Виктор, — сказал я, — ну фингал, ну и фиг с ним, подумаешь. Если что, я согласен всем подтвердить, что ты попал в автокатастрофу.
— Ладно, Роб, — примирительно усмехнулся Заславский, — выкручусь как-нибудь. — Он глянул на часы: — Мне пора. Так что у вас с Марией?
