– Потом я подговорила этого санитара, Бухтеева, – продолжала Лариса, – наплела ему про драгоценности, которые якобы где-то у меня припрятаны… Он дурак такой, во все поверил. Пришлось еще и переспать с ним пару раз, для большей убедительности… – Она брезгливо передернулась. – Ты не представляешь, как это было противно, но ради мести я бы и не на такое пошла…
– А что же дальше? – спросила я растерянно.
– Дальше? Не знаю… – Она вяло пожала плечами. – Да мне уже все равно…
– Зато я знаю, что будет дальше! – раздался за моей спиной хриплый, надтреснутый голос, и в комнату ввалился Бухтеев. – Значит, ты меня обманула? Значит, нет у тебя никаких драгоценностей? Значит, тебе со мной было противно?
Он в два прыжка пересек комнату и подскочил к Ларисе. При этом он выронил кулек с яблоками, яблоки рассыпались по полу, покатились в разные стороны, как бильярдные шары.
А санитар с размаха ударил Ларису в висок.
Женщина глухо ахнула, покачнулась и рухнула на грязный пол пакгауза.
– Ты что, совсем офонарел?
Я подскочила к Ларисе, схватила за руку, пытаясь нащупать пульс…
Пульса не было.
Лариса Кондратенко была мертва. Как ни странно, на лице у нее проступило выражение освобождения и покоя. Со смертью ушли из ее души жажда мести, ненависть, брезгливость, отвращение и проступила красота – та, что дана была ей при рождении и которая, надо сказать, не принесла ей счастья.
– Чего щупаешь? – проговорил Бухтеев. – Мертвая она. Я быка кулаком убиваю, не то что бабу худосочную…
Только теперь до меня дошло ужасное положение, в котором я оказалась. В заброшенном пакгаузе, один на один с громилой, который только что убил женщину и которому ничего не стоит сделать то же самое со мной…
Я вскочила, отпрыгнула к стене, затравленно огляделась по сторонам…
Вокруг не было ничего, что послужило бы мне защитой от озверевшего санитара.
Правда, Бухтеев пока не проявлял агрессивных намерений, он стоял над Ларисой, и на его невыразительном, заросшем щетиной лице проступало несомненное страдание.
Так он стоял минуту или две, и я уже вообразила, что могу потихоньку выбраться из пакгауза. Я едва заметно переступила, шагнула в сторону, еще раз, еще… расстояние до двери понемногу уменьшалось, но Бухтеев по-прежнему оставался на месте.
Я сделала еще шаг, и вдруг он резко развернулся и с неожиданным проворством метнулся наперерез.
– Куда… – начал он, но в это самое мгновение дверь пакгауза распахнулась, и на пороге возникли два неразлучных капитана – Леша Творогов и Ашот Бахчинян.
– Стоять! – рявкнул Творогов. – Руки вверх!
– Руки вверх! – вторил ему Ашот.
Однако Бухтеев не обратил на эти слова внимания. Он одним прыжком подскочил ко мне и потянулся руками к моему горлу.
В ту же секунду Творогов налетел на него, как охотничья собака на медведя, и попытался сбить с ног. Это было то же самое, что пытаться из рогатки сбить самолет. Бухтеев даже не покачнулся. Правда, он забыл обо мне и медленно повернулся к новому противнику.
– Ты еще кто такой? – прохрипел он недовольно и замахнулся на Творогова пудовым кулаком.
– Милиция! – выкрикнул Творогов, чудом увернувшись от удара. – Руки за голову!
– Ага, щас! – отозвался санитар и снова попытался ударить шустрого капитана.
Бахчинян выстрелил из табельного оружия над головой Бухтеева, надеясь, что это охладит его пыл. Однако санитар уже закусил удила и не обращал внимания на такие мелочи. Он пытался схватить Творогова, который вертелся вокруг него, то наскакивая, то уходя от удара.
Я опомнилась и попыталась помочь Леше: схватила оказавшийся под рукой колченогий табурет и изо всех сил опустила его на голову озверевшего санитара.
Табурет разлетелся на куски, а Бухтеев только удивленно оглянулся на меня. При этом он вспомнил о моем существовании и сделал шаг в мою сторону…
Под ногу ему попало одно из раскатившихся по комнате яблок. Санитар поскользнулся и рухнул на пол, как подрубленное дерево. Голова его ударилась об угол шкафчика, и Бухтеев затих.
– Никак он того… умер? – прошептала я, испуганно глядя на лежащего без движения громилу.
– Это вряд ли! – с сомнением проговорил Творогов, наклонился над Бухтеевым и торопливо защелкнул на его волосатых запястьях стальные браслеты наручников.
Правота его тут же подтвердилась: Бухтеев застонал, открыл глаза и попытался встать. Убедившись, что руки его скованы, он обиженно зарычал, как раненый медведь, и уставился на Творогова маленькими злобными глазками.
– Лежать! – строго прикрикнул на него Леша и повернулся к Бахчиняну: – Тиграныч, вызывай подкрепление, вдвоем мы его не дотащим! Он больше центнера весит!
Только тут я спохватилась и бросилась к своим спасителям:
– Мальчики, как же я рада, что вы вовремя подоспели! Если бы не вы, я просто не знаю, что бы со мной было…
Я обняла Творогова и громко чмокнула его в щеку. Потом, чтобы он не слишком загордился и не возомнил лишнего, я повторила то же самое с Бахчиняном. Ашот засиял, но тут же сделал страшные глаза и покосился на своего напарника – мол, вот кто герой…
– Да мы что… да мы ничего… – смущенно бормотал Леша, переминаясь с ноги на ногу. – Это вот Ашот… Тиграныч… я как твой звонок получил, думаю – что да как, а он сразу говорит – ехать надо, выручать Василису…
– Да! – перебил его Бахчинян. – Что-то у меня на душе неспокойно было, какой-то голос твердил внутри, что ты опять в переделку попала… ну, мы координаты твоего мобильного выяснили и прямо сюда… хорошо успели…
– Не просто хорошо – это замечательно! – воскликнула я. – Если бы не вы, ребята, этот монстр меня бы тоже убил, как Ларису!
Кажется, я это уже говорила, но есть такие слова, которые можно повторять сколько угодно.
– А вообще, что здесь произошло? – опомнился Творогов. – Кто этот медведь? И кто такая эта женщина? И за что он ее убил?
– Эта женщина – Лариса, первая жена Петра Кондратенко…
– Как – еще одна жена? – удивился Ашот. – Сколько же их всего? Ну, Карбюратор дает… то есть давал…
– Кстати, только она его настоящая жена, – продолжила я. – Поскольку развод с ней он не оформил, все остальные его браки недействительны. И она же его убила…
– Как? Почему? – в один голос воскликнули два капитана. – Откуда ты знаешь?
– Она мне сама призналась и все подробно рассказала, а причина убийства – вот в этом письме, можете приобщить его к вещественным доказательствам… – и я протянула смятый листок, который отдала мне покойная Лариса.
Санитар Бухтеев заворочался и снова попытался встать, но в это время возле пакгауза остановилось несколько милицейских машин, и комната наполнилась людьми.
Творогов и Бахчинян принялись объяснять прибывшим коллегам ситуацию.
Бухтеева вывели (с ним с трудом справились четверо милиционеров), тело Ларисы вынесли на носилках, я дождалась, пока мои спасители дали показания, и вместе с ними отправилась в город.
Всю дорогу я всячески ластилась к капитану Творогову, гладила его по головке, брала за руку и клала голову на плечо. Вы спросите, зачем я это делала? А пускай не заводит толстых подружек из аптеки! Ишь, выдумал! Да еще к Миле ее притащил!
К концу пути Леша принял мои заигрывания за чистую монету, так что у аптекарши не осталось больше шансов. Капитан Бахчинян всю дорогу пребывал в отличном настроении – еще бы, я преподнесла им такой подарочек, раскрыла два убийства. Во-первых, говорил он, теперь начальство отстанет от них по поводу Карбюратора, а за второе убийство, раскрытое по горячим следам, могут и премию выписать.
Через час мы с Любой сидели за столиком в кафе, и я рассказывала ей о своих сегодняшних приключениях.
– В общем, теперь с тебя все обвинения сняты, убийца Петра найден… точнее, найдена. Правда, живой ее взять не удалось, но она призналась мне во всем, так что Кудеярова угомонится и оставит тебя в покое. К тому же письмо, которое отдала мне Лариса, доказывает эту версию… Кстати, если ждешь от Кудеяровой извинений, то напрасно, она такими пустяками не занимается. Ну, подумаешь, безвинного едва не посадила, так ведь не успела! А что напугала до полусмерти, то это не считается…
– Просто не знаю, как тебя благодарить! – Люба порывисто схватила меня за руки, глаза ее сияли.
– Да ладно… что ты… – Я смущенно потупилась. – Не стоит благодарности… это моя работа…
На самом деле я чувствовала себя на седьмом небе от гордости: мне удалось распутать это дело своими собственными силами, без помощи и руководства дяди Васи! Так что еще неизвестно, кто из нас двоих лучший детектив! Кстати, где же он все-таки пропадает последнее время? Чем таким занят?
– Да, твоя работа… – спохватилась Люба. – Я ведь должна тебе заплатить за работу… сейчас у меня нет денег, но ты не беспокойся, я разберусь с делами и заплачу… Понимаешь, теперь начнется катавасия с наследством. Ну, Петька, паразит, что устроил! Оказывается, все три последних брака его недействительны! Хорошо, что квартира лично моя, хоть тут проблем не будет…
