Путь до холла показался ей едва ли не труднее и мучительнее, чем путь на Голгофу. Ее компаньон, этот черствый и бессердечный человек, сидел на мягком диване, делая вид, что читает газету, а сам исподтишка осматривал зал.
Пересекая холл на негнущихся ногах, Лола посылала ему мысленно отчаянные сигналы, но этот ужасный, бессердечный тип, этот равнодушный эгоист даже и не думал оторваться от газеты. Вот медом ему там намазано, что ли?
От злости появились силы, Лола подошла и вырвала газету из рук своего компаньона.
– Лолка, ты что такая мокрая? – удивился он. – В унитаз провалилась, что ли?
– Леня, мы уходим отсюда немедленно, – прошептала Лола непослушными губами и свалилась бы рядом с диваном, если бы Леня не поддержал ее твердой рукой.
– Спокойно, – сказал он, – что ты там увидела в сортире? Серийного маньяка? Инопланетного монстра?
– Уходим, – повторила Лола, – быстрее.
К чести Лени, он не стал спорить, потому что понял, что Лолка и вправду напугана до смерти.
– Тихонечко… – приговаривал он, осторожно поддерживая свою боевую подругу под руку, – сделай приятное лицо, улыбнись… да не скалься ты!
– Не получается, – пожаловалась Лола, – как представлю ее…
Леня убыстрил ход и буквально выволок Лолу из отеля. Кажется, никто не обратил на них внимания, в холле творилось вавилонское столпотворение.
– Ну, говори теперь, – сказал Леня, усадив свою подругу в машину, – кого ты там встретила?
– Ой, Ленечка, она мертвая там лежит!
– Кто – наша Алена-Алина-Арина?
– Да нет, там девка какая-то, горничная. Валяется мертвая на полу в туалете, а никому и дела нету!
– Как она умерла? – деловито спросил Леня. – Зарезали, застрелили? Проломили голову?
– А я знаю? – взвизгнула Лола. – Только мне и дела было труп обследовать! Как поглядела на ее рожу жуткую – так сама там едва мертвая не свалилась.
– Задушили, что ли, ее? – уточнил Леня.
– Да нет, у нее лицо все в струпьях, язвы на нем какие-то, глаз заплыл… – Лолу передернуло.
– Ну-ну, успокойся, ты молодец, не растерялась.
Лола вздохнула и только тут обнаружила, что держит в руке ту самую баночку, что подобрала в туалете.
– Ой, что это? – она открутила крышку. – Крем какой-то… Это я там взяла случайно… Пахнет приятно…
– Не смей! – заорал Маркиз, видя, что она поднесла баночку к лицу. – Отдай сейчас же! Что вы, как маленькие, все хватаете…
– Да я и не собиралась ничего с ним делать, – обиделась Лола, – а ты сразу кричать.
– Не нравятся мне эти совпадения, – сказал Леня, отбирая у нее банку, – где эта Алена-Алина не побывает – там сразу посторонний труп вырисовывается. Как-то это подозрительно…
Леня понюхал содержимое баночки и поморщился:
– И баночка эта мне не нравится… надо бы ее показать одному хорошему человечку…
Он завинтил крышку и спрятал баночку в карман.
– Знаю я твоих хороших человечков, – процедила Лола мрачно. – Какой у этого хорошего человечка размер бюста?
– Ну вот, у тебя сразу появились тонус и воля к жизни, – удовлетворенно проговорил Леня, покосившись на свою боевую подругу. – И адреналин в норме, и цвет лица хороший, а то выбежала оттуда бледная, как кентервильское привидение!
– Ты мне зубы не заговаривай! – проворчала Лола. – Что еще за человек?
– Кандидат химических наук! – проговорил Маркиз с невольным уважением.
Леня имел успех у женщин, однако не у всяких.
Отчего-то его особенно любили учительницы младших классов, продавщицы парфюмерных и цветочных магазинов, официантки небольших кафе, стюардессы местных авиалиний, медсестры частных клиник, сотрудницы мелких страховых компаний, а также администраторы фитнес-центров и салонов красоты.
Но была еще одна категория женщин, к которой Леня испытывал труднообъяснимую, почти болезненную тягу: это были ученые дамы за тридцать, обремененные кандидатской, а иногда даже докторской диссертацией. Сам Леня в редкие минуты откровенности признавался (только не Лоле), что в ученых дамах его привлекает богатое внутреннее содержание. Короче, что с ними есть о чем поговорить в самых разных обстоятельствах.
Кроме того, когда эти ученые дамы не сердились на Леню за его ветреность и непостоянство, они могли предоставить ему бесплатную консультацию по теме своих научных интересов.
Вот одной из таких ученых дам и решил Леня показать подозрительную баночку.
Он подъехал к большому серому зданию неподалеку от Исаакиевской площади. Над входом в это здание красовалась неброская, но солидная вывеска: «ГНИИПИХ».
– И название очень подходящее! – проворчала Лола.
– Нормальное название! – строго ответил Маркиз. – Государственный научно-исследовательский институт прикладной и исследовательской химии. Или не исследовательской, а какой-то другой, я точно не помню. Во всяком случае, совсем не то, что ты подумала.
– А откуда ты знаешь, что я подумала? – фыркнула Лола. – Ты что, мысли мои читаешь?
– Я тебя слишком давно и хорошо знаю! – отрезал Леня. – Короче, пойдешь со мной или подождешь в машине?
– Больше мне делать нечего, как за тобой надзирать! Я лучше кофе выпью, вон там я вижу приличную кофейню…
Леня против этого не возражал.
Он открыл тяжелую дверь института и вошел внутрь.
За дверью, рядом с обычным турникетом, сидела строгая старушка с вязаньем в руках.
– Куда? – спросила она Леню, оглядев его поверх очков. – Если торговый агент, то проходи мимо!
– Бабушка, разве я похож на торгового агента?
– А черт вас разберет, – старушка поправила очки. – А если не торговый, тогда чего нужно?
– На консультацию, из Вышнего Волочка, к Елене Константиновне Богорад. Только что с реактивного самолета – и прямо к вам.
– Ах, к Елене Константиновне! – голос старушки потеплел. – А она тебя ждет?
– Я на это очень надеюсь. По крайней мере, я ей телеграфировал из Вышнего Волочка.
Старушка сняла трубку местного телефона, набрала номер и проговорила:
– Тут к вам молодой-красивый на реактивном самолете из Вышнего Волочка. Пропустить?
Старушка послушала и повесила трубку.
– Проходи, – милостиво разрешила она. – На второй этаж, направо по коридору, а там будет написано.
Леня поднялся на второй этаж, свернул направо и скоро увидел на двери табличку: «Отдел малоактивных и переменчивых полимеров. Заведующий – Богорад Е. К., д.х.н.».
Леня вежливо постучал и открыл дверь.
Он оказался в большой светлой комнате с окнами на площадь. В этой комнате был массивный письменный стол, несколько книжных шкафов и маленький шкафчик с химической посудой.
За письменным столом сидела полная привлекательная женщина лет сорока, которая встретила Леню приятной улыбкой.
– Я так и знала, что это ты! – проговорила она, с явным интересом оглядывая Леню. – Кто еще мог прилететь реактивным самолетом из Вышнего Волочка?
– Превосходно выглядишь, – проговорил Леня, – немного поправилась, но это тебе идет. И я смотрю, ты уже д.х.н. И это тебе тоже идет.
– А я и сама знаю, – женщина улыбнулась еще шире, отчего у нее на щеках проступили симпатичные ямочки. – Между прочим, я на тебя совсем не сержусь.
– А должна была? – осторожно осведомился Маркиз.
– А как ты думаешь? – женщина кокетливо наклонила голову к плечу. – Ты оставил меня на круизном теплоходе «Волжские просторы»… совершенно одну, в окружении токарей и комбайнеров…
– Ну, ты же помнишь, меня вывали срочной телеграммой Госцирка…
– Я помню. Помню весь этот цирк. И говорю – не сержусь. Потому что благодаря тебе я познакомилась с Иваном Федоровичем.
– А кто это – Иван Федорович?
– Теперь – мой муж. Но ты ведь пришел сюда не для того, чтобы обсуждать мое семейное положение?
– Да, не для этого… – вздохнул Маркиз и достал из кармана серебристую баночку. – Ты ведь химик… не могла бы ты определить, что это такое?
– В этом ты весь… – вздохнула Елена. – Бросить девушку на круизном теплоходе и явиться через пять лет, чтобы провести экспресс-анализ какой-то дряни… думаешь, это так просто? Такой анализ может занять не один день!
– Ну, ты только взгляни!
Женщина взяла баночку, отвинтила крышку.
– Ты поосторожнее! – предупредил ее Маркиз. – Оно может быть ядовито…
– Это ты мне говоришь? – Елена покосилась на него. – Кто из нас химик?
– Ну, я тоже в каком-то смысле…
– Вот именно – в каком-то! – Елена понюхала содержимое баночки, и вдруг лицо ее изменилось. Она сняла трубку с настольного телефона и проговорила:
– Гена, зайди ко мне на минутку!
Почти тут же в кабинет влетел долговязый худой молодой человек с неопрятными длинными волосами, в белом халате, покрытом разноцветными пятнами.
