– Мамаша Ленки его уродцем обозвала! Вот, блин… Сама такая! А наш Силу красавец. Тетя Таня, он на меня смотрит, прямо как человек. Боится смерти-и-и-и…
Нюся тихо заплакала.
– Десять! – неожиданно для самой себя выкрикнула я.
Весь зал уставился на меня.
– Тетя Таня… – ахнула Нюся.
Мать Лены открыла рот…
– Двенадцать! – объявила я.
Голубева надула щеки, но промолчала.
Инесса подняла молоток.
– Раз-два-три! Продано.
Аня схватила меня за руку.
– Тетя Таня! Тетя Таня! Я до следующей твоей получки ни одной конфетки не съем, мороженки не лизну, компьютерной игрушки не попрошу! Пока ты, бедненькая, на работе мучаешься, я в квартире порядок наведу! Идеальный! Суп сварю!
– Не надо, – остановила я девочку. – Ты меня не просила Силу купить, я сама приняла решение – не смогла отдать его в чужие злые руки.
– Аукцион завершен, – объявила Инесса Леонидовна.
– Иди скорей, заплати – и поедем домой, – поторопила меня Анечка.
Я отправилась к Федорчук, подождала, пока Голубева с Серебряковой отдадут распорядительнице деньги и заберут купленные поделки, затем протянула свои тысячи.
– Вы кто? – забыв поздороваться, буркнула юная училка.
– Моя тетя Таня! – гордо заявила Нюся. – Самая хорошая!
– А, так это вы не явились на беседу! – оскорбилась Федорчук. – Заставили занятого человека сидеть без дела в классе!
Я молча взяла Нюсю за плечо, выставила ее из пустого зала, закрыла дверь, достала удостоверение корреспондента газеты «Болтун», помахала им перед носом девицы и пропела:
– Репортаж о порядках в вашей гимназии вам обеспечен. Не забуду написать и о финансовой политике школы. Естественно, укажу, что сведения получила от Инессы Федорчук, и она же мне рассказала о том, что собранные с родителей на аукционе деньги уходят в карман директора, который содержит любовницу и очень нуждается в средствах.
– Это неправда, – опешила Федорчук. – На вас подадут в суд.
– Супер! – обрадовалась я. – Затеется процесс, газета его освещать будет. И мы потом опровержение напечатаем – мелкими буковками, без лупы не разобрать, на предпоследней страничке. Но сначала заголовок «Инесса Федорчук открывает тайны гимназии» аршинным шрифтом наберем на первой полосе. То-то ваше начальство в восторг придет… Кстати, что такое «вруш»?
– Временный учитель школы, – пояснила Инесса Леонидовна. – Я на пятом курсе на вечернем учусь. Когда диплом получу, стану «убкш» – учитель без категории школы. Потом «ускш» – учитель средней категории школы. В гимназии своя шкала, ее хозяин заведения придумал.
– Сколько вам лет? – уже спокойно спросила я.
– Двадцать один год, – пробормотала Федорчук. – Не пишите статью. Анна хорошая девочка, я поставлю ей пятерку в году, в рейтинге до второй позиции подниму.
– Первую, если я правильно понимаю, занимает Катя Серебрякова? – уточнила я. – Ведь ее отец главный спонсор гимназии. За ней идет Лена Голубева.
– Ее можно на третью ступеньку передвинуть, – промурлыкала временная учительница школы. – Родители Голубевой нам в последнее время почти не помогают.
Мне стало противно, я схватила Силу и направилась к двери.
– Татьяна! – окликнула меня Инесса. – Ваша статья…
Я выскользнула в коридор, испытывая большое желание залезть под душ и как следует потереться жесткой мочалкой.
– Тетя Таня, – запрыгала вокруг меня Нюся, – не знала, что ты еще и журналист! Мама говорила, что ты в их больничном морге психологом работаешь, родственников умерших успокаиваешь.
Аня ничего не знает об особой бригаде, полагает, что Фатима патологоанатом в клинике, а я с ней вместе работаю. И уж конечно, Нюся понятия не имеет, что у тети Тани при себе набор фальшивых ксив на разные случаи.
– Пишу для души статейки, – пробормотала я. – Аня, не надо никому рассказывать о моей беседе с Инессой. Кстати, подслушивать нехорошо.
– Словечка не произнесу! – поклялась девочка. – Могила! Но я не хотела подслушивать. Просто дверь плохо закрывается, щель остается, а вы громко говорили. Ой! Наш Силу! Он вернулся!
Всю дорогу до дома Нюся прижимала к груди розовую игрушку. Так и в лифт вошла – нежно обнимая Силу. Я хотела нажать на кнопку нашего этажа и услышала звонкий голос соседки Светланы Львовны Катуковой:
– Подождите, пожалуйста! Танечка, привет. Здравствуй, Анечка, давно тебя не видела. Ты опять без шапочки? Март месяц еще не весна. «Пришел марток, надевай пару порток» – так говорили наши бабушки.
– Вы знакомы? – удивилась я.
– С твоей милой племянницей? – заулыбалась Светлана. – Очень хорошая девочка. Помогла мне, взяла в подъезде сумки, до двери квартиры донесла. Совсем Анечка на современных подростков не похожа! Игрушечку купили? Очаровательная! Обожаю розовый цвет.
Кабина затормозила, открылись двери, мы вышли на лестничную площадку, но Катукова не отставала:
– Уж не помню, в каком году, где-то в начале девяностых, мужу моему Егору, светлая ему память, необычайно повезло – он устроился на работу за границей, в ЮАР. Вы знаете, что там живут пингвины?
Я поддержала пустую беседу:
– Вроде в Африке жарко.
– Тетя Таня, на Восточном побережье Капского полуострова пингвинчиков много, – тоном участника программы «Что? Где? Когда?» доложила Нюся. – Нам по географии рассказывали.
– Егорушка был мастер на все руки, – неслась дальше Света. – Спецов там жило много, в отеле для персонала обитали в основном русские и украинцы. Ой, так смешно! В обязанности Егора, кроме всего прочего, входило переворачивать пингвинов. После окончания командировки он в качестве сувенира прихватил свое одеяло из гостиницы. Плед дрянь, качество ужасное, но на нем стоит штамп, сейчас уж и не помню точно какой, только там были слова «переворачиватель пингвинов». Муж его на диван в гостиной бросил, друзьям показывал, веселил их.
Я прислонилась к стене.
– А зачем пингвинчиков вертеть? – спросила Анечка.
– Видишь ли, деточка, если они падают на спину, то сами встать не способны, могут умереть, – объяснила Светлана, – поэтому требуется перевернуть их на живот.
– Прикольно! – захихикала Нюся.
– Плед у меня на антресоли валяется, найду и тебе отдам, – пообещала соседка. – К чему я про Африку вспомнила? Ах да, розовый мех! Егору в ЮАР хорошие деньги заплатили, он мне шубу в Кейптауне купил, розовую, из синтетики, но смотрелась лучше настоящей. Уж я в ней щеголяла! Подружки от зависти лопались. А потом запихнула манто под потолок, когда надоело. Анечка, твоя новая игрушка точь-в-точь как та моя розовая шуба. Вот полезу на антресоль, найду…
– Не надо! – хором сказали мы с Нюсей.
– Еще упадете, ногу сломаете, – добавила девочка.
– Нет, какой замечательный ребенок! – умилилась Катукова. – Заботится о чужом человеке… До свидания, побежала кота кормить. Представляете, куда-то наполнитель для его туалета подевался. Недавно я пошла в зоомагазин, а там акция была: платишь за одну упаковку, получаешь две. Вторую я на антресольку зашвырнула, у меня лесенка удобная, я по ней птичкой летаю. Утром сегодня полезла за наполнителем, а его нет. Исчез! Куда делся, ума не приложу.
– Ваш муж случайно не ездил в Каракумы? – осторожно осведомилась я.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Света. – Он участвовал в телепрограмме, где людей подвергали экстремальным испытаниям. Помнится, за конкурс «В ластах по пустыне» ему подарили… э… трубку для плавания. Или я путаю? Заболталась я с вами, а меня Барсик ждет. Вот, пришлось ему новые гранулы покупать, взяла с запахом мышатины.
Анечка вытащила телефон, открыла фотографии и показала соседке снимок.
– Ваш муж такую сумочку никогда не привозил?
Светлана улыбнулась.
– Нет, ангел мой. На фото изделие из натуральной кожи, а Егор мяса не ел, вегетарианствовал, ботинки зимние носил из фетра, а летом парусиновые. И меня приучил, я тоже к коже животных не прикоснусь. Других не осуждаю, но сама – ни-ни. А ты почему спрашиваешь?
Нюша глупо захихикала:
– Просто так. Хотелось ваше мнение узнать, покупать такую или нет.
– Хорошая девочка! – умилилась Катукова. – Заходи ко мне в гости, с Барсиком поиграешь.
– Ага, – кивнула Аня.
Светлана открыла дверь и исчезла в прихожей.
– Получается, мы у нее сперли шубу и разрезали, – пробормотала я.
– Не нарочно же, – зачастила Нюся. – Вещи на твоей антресоли лежали. Супер! Сумка не ее! Значит, все-таки твоя.
– У меня вроде такой не было, – засомневалась я, входя в прихожую.
– Тетя Таня, а что у тебя на третьей полке в стенке лежит? – вдруг спросила девочка.
Я напрягла память.
– Скатерти, посудные полотенца, льняные салфетки.
Аня развернулась и убежала в гостиную. Я пошла в ванную, намылила руки и услышала радостный вопль Нюси:
– Не-а! Там чайный сервиз стоит, чашечки в горошек, двенадцать штук, к ним тарелки, сахарница, молочник.
