Я отодвинула тарелку с нетронутым куском кулебяки.
– Ладно, вы не поняли, что ненависть Андрея к Apple может свидетельствовать о начале серьезных проблем с психикой. Но почему не отвели его к психиатру, когда он заговорил о призраке? Хотя бы в районный диспансер обратились.
– Уж не идиоты! – фыркнул Геннадий. – Ты сейчас всерьез спросила или Ваньку сваляла? Андрюху бы сразу на учет поставили, карточка в регистратуре останется. Подрастет Степа, лет через девять захочет права на вождение получить, придет за медицинской справкой, а ему из окошка: «Вы у нас числитесь!» Перепутают дуры в регистратуре документы, потом замучишься им объяснять, что ты Степан Андреевич, а не Андрей Эдуардович, ты сын Крапивина, не он сам. Сколько я таких случаев знаю! Или жениться соберется на девушке из хорошей семьи и ее родители проверить захотят, какие у будущего зятя отец с матерью. С Алиной полный порядок, а в биографии папы пороются и обнаружат у него психиатрический диагноз. Ты захочешь иметь внуков от человека, у кровного родственника которого шиза? Только честно! С распростертыми объятиями примешь зятя с дурной наследственностью?
– Думаю, нет, – призналась я. – Побоюсь, что болезнь детям передастся. И не ясно, что с мужем дочери станет лет через десять, вдруг он сам в сумасшедший дом загремит.
Геннадий кивнул.
– Вот-вот. К тому же учти: у Степы мог возникнуть страх, что отцовские гены в нем голову поднимут. Мы не хотели неприятностей для пацана, поэтому я начал искать врача, который бы по-тихому Андрюху лечил. На дорогой медцентр денег нет, на наши с Алиной две зарплаты четверо живут, причем коммуналка за хоромы Крапивина кусается. Требовался доктор, который нас догола не разденет. И я такого нашел, да только Андрея к нему отвезти не успел.
– А еще вы скрыли, что Алина находилась в комнате, когда ее муж из окна выпрыгнул, – напомнила я. – Да и про айпад нигде не упомянули.
– Нет смысла! – разозлился Геннадий. – Мне с начала повторить? Андрей с ума сошел, чудилась ему всякая дрянь. Эдуард Семенович с ним разговаривал! А его слова: «Надо всем рассказать, что в тюрьме случилось…» Не сидел Андрей никогда, не привлекался. Я проверял – у Крапивина биография мажора. Детство в богатой семье, престижная школа, институт. Диплом он, правда, не получил. На четвертом курсе у него отец умер, мать-то еще раньше ушла, парень академку взял, квасить начал. В армии Крапивин не служил, голода не знал. Короче, избалованный кадр, такие жизненных испытаний не выдерживают, хлопнет их судьба газетой по заднице – все, лапы вверх, сдались. Навидался я таких! Приведут в кабинет чмо несусветное, а оно мне заявляет: «Я сын академика, отец скончался, теперь вот я сирота, денег нет, поэтому кошельки ворую. Пожалейте меня, несчастного». Многие родители думают, что правильно поступают, когда деточек от жизни берегут. Получил балбес в школе двойку? Ему репетитора в подмогу. В армию не пускают, в вуз пристраивают, потом на работу. И что получается, когда добрые мама с папой на кладбище уезжают? Андрей Крапивин. И это еще не самый ужасный вариант, он просто в водке плавал, никого не убил, не покалечил.
– Спасибо, Гена, – остановила я раскипятившегося полицейского, – мне понятна твоя жизненная позиция. Алина, вы можете принести пакет с чаем, который заваривали для Андрея?
– Нет, – приуныла женщина. – После похорон я выкинула его. Зачем хранить? Гена, слава богу, на выпивку не глядит, он спортсмен, самбо занимается, от полиции на соревнованиях выступает.
Я решила не сдаваться.
– Дайте телефон дилерши.
– Откуда бы ему у меня взяться? – удивилась собеседница. – Мы не подруги.
– Ладно, назовите имя торговки, – попросила я.
– Ира. Отчество она не говорила, молодая еще, – тут же ответила Алина.
– А фамилия? – не отставала я.
– Понятия не имею.
– Как часто Ирина приходит в ваш банк?
– Один только раз появилась, – пожала плечами Крапивина.
– Кто ее пригласил?
– Не знаю, – растерялась Алина. – Я сидела на рабочем месте, позвонила Вера, секретарь управляющего, и шепнула: «Беги скорей в тридцатую переговорку, к нам принесли всякие БАДы». В банк, в служебную зону, просто так не пройти, наверное, Верка пропуск гомеопату и заказывала. Возможно, фамилия докторши у нее в книге заявок на вход есть. А тогда я сразу помчалась в переговорную. Там уже Нина Глаголева была, у нее брат сильно пьет. Но продавец тот чай, что мне, ей не дала – Нинкин родственник не подходил по знаку зодиака. А вот Андрюша был прямо создан, как дилерша сказала, для этого напитка. У нее всего одна такая упаковка была. Очень хороший врач-гомеопат, внимательный.
– Отлично, – выдохнула я. – Теперь диктуйте телефон секретарши.
Попрощавшись с Алиной и Геной, я села в джип, позвонила Роберту и спросила:
– Юрий Мамонтов приезжал?
– Он тут, – заявил Троянов. – Сидит в офисе, я в коридор вышел, когда твой вызов увидел.
– Вот здорово! – обрадовалась я. – Спроси у него, не начала ли Ольга пить какой-нибудь БАД месяца за два до смерти. И еще не болела ли она гриппом с высокой температурой, потерей сознания.
Из трубки послышался звук шагов, потом полетели короткие гудки.
Я положила сотовый на колени, и он тут же завибрировал, но это оказался не Троянов, а Нюся с вопросом:
– Тетя Таня, ты придешь?
– Куда? – не поняла я.
– Забыла! – со слезами в голосе отозвалась Нюся. – Через час благотворительный аукцион стартует. Родители обязаны быть. А еще ты не пришла на встречу с Инессой Леонидовной. Талон купила и не явилась. Она ваще так озлобилась! Сказала мне: «Что себе твоя родственница позволяет? Я, как дура, ее ждала, пообедать не успела, теперь желудок разболится». И хренак мне двойбан!
– За что? – возмутилась я.
– Придралась, что сменки нет, – шмыгнула носом Нюся. – Вернее, есть, но не по форме. Нужны темные туфли, уродские, а я взяла красивые, голубые. На самом деле училка на тебя вызверилась, у нас многие в неправильной обуви ходят, и ничего.
Я быстро завела машину.
– Уже еду в твою распрекрасную гимназию. Не волнуйся, прибуду вовремя и выщиплю из Инессы Леонидовны перья.
Анечка захихикала и отсоединилась.
Дверь в гимназию была из цельного листа стали. Я потянула за ручку – тяжелая створка не шелохнулась. Следующая попытка войти в здание тоже потерпела неудачу.
– Чего надо? – раздался хриплый голос. – Чего вход ломать? Чего дергать? Чего рваться?
Я посмотрела на висящую сбоку камеру.
– Добрый день. Хочу войти в школу.
– Этта зачем еще?
– Сегодня проводится благотворительный аукцион и…
– И чего? – не дал договорить невидимый охранник. – Звонка не видишь?
– Нет, – удивилась я.
– Во народ! Все слепые! Дверь автоматическая, звякнешь – распахнется. Электронное оборудование, дорогое. Ежели всякие его пинать будут, враз сломается.
– Простите, но нигде даже намека на звонок нет, – смиренно возразила я.
– Какие тебе растакие намеки нужны? Загляни за угол. Тама кнопка.
– За угол? – удивилась я. – За какой? Я у центральной двери.
– За правый! – рявкнул охранник. – За левый никто не ходит, люди завсегда направо глядят. Вот народ! Чума просто! Ни воспитания, ни соображения нет!
В полном недоумении я обогнула здание и увидела объявление, под которым чернели три круглые кнопки, снабженные указателями. Окончательно растерявшись, я начала читать текст
«Внимание! Вход на охраняемую территорию гимназии запрещен всем, кроме: спонсоров, педагогов, учащихся, работников столовой, библиотеки, уборщицы, охраны, журналистов, сотрудников радио-телевидения, иностранных дипломатов, глав государства и членов их семей, врачей «Скорой помощи», пожарных, полиции и Кузьминой Нины Петровны. Остальным желающим пройти в охраняемое здание гимназии необходимо позвонить в звонок нужной категории, четко объяснить цель визита, получить пропуск. При себе следует иметь: сменную обувь без каблуков, справку об отсутствии инфекционных, психических и прочих заболеваний, а также из наркологического диспансера о непостановке на учет и регистрацию в городе Москве. Лица в состоянии опьянения, курящие, нецензурно выражающиеся внутрь не допускаются. Детям дошкольного возраста, включая младенцев на руках, а также учащимся других гимназий вход строго воспрещен. Разрешен пронос мелких пород собак в сумках. Животное высотой более двадцати пяти см в холке должно быть привязано за забором. Нарушители правил платят штраф в размере, определенном администрацией гимназии».
Я потрясла головой. Иногда мне приходится бывать в следственных изоляторах, но даже там не вывешивают для посетителей подобной инструкции. И похоже, любые дети, не имеющие отношения к этому учебному заведению, – главные враги гимназии. Они даже хуже собак! Мелочь вроде чихуахуа или йорка разрешено пронести в сумке, а вот младенца, похоже, надо, как питбуля, привязать за забором.
