– Ты уж молчи! Они тебя вычислили, так что сиди тихо здесь и не рыпайся, пока я книгу не достану.
– Идиот, да они тебя морочат. Поняли, что ты слабак!
Она-то поняла это еще раньше. Другой бы человек что сделал на его месте? – рассуждала Ольга. Запер бы ее в подвале дачи и пытал, пока она не рассказала бы ему все, что знала. А когда он понял бы, что она ничего не знает, что нет у нее никакого ключа, то просто прирезал бы ее там по-тихому или придушил. Потому что она, Ольга, действительно сейчас обуза. Причем опасная. Но он никогда такого не сделает, кишка тонка. Вот если бы Ольге пришлось такое сделать, у нее бы рука не дрогнула – миллион долларов того стоит. Покойный Черкасов это знал, за то и выбрал ее в напарники, а постель – это вторично. Они с Черкасовым вполне друг друга стоили и знали друг друга очень хорошо. Поэтому и не доверяли до конца. Был уговор: он спрячет деньги и исчезнет. Ей тоже надо будет исчезнуть. Потому что концерн перешерстит все окружение Черкасова и может добраться до нее. А чтобы никто никого не кинул, не добрался до денег раньше другого, они договорились поделить ключи и координаты пополам, чтобы один без другого не смог ничего найти. Ольга поставила такое условие, даже пригрозила, что сдаст его концерну, если он ее надует. И он обещал отдать ей магнитную карточку, которая откроет двери в пещеру Али-Бабы, как он выразился. А себе он оставил бы карту или записи, каким образом эту дверь найти. Там все так сложно, сказал Черкасов, что он и сам не найдет дороги без плана, а уж посторонний человек и подавно заблудится.
Черкасова перехитрили похитители, вернее, упредили, и прикончили там, на мосту, когда обнаружили, что денег в кейсе нет. Ольга тогда не сплоховала, успела на место раньше ребят из концерна и забрала у покойника и карточку, и маленький листок с записями. Но подонок Черкасов успел записи зашифровать. Скорее всего он сделал это раньше, он вообще всегда все делал заранее, не любил менять коней на переправе. Ольга промучилась с листком почти неделю, пока скрывалась в «Ольгино». Та неделя была ужасной. Она боялась, что ее настигнут парни из концерна, ведь первоначальный план ее бегства из страны пришлось менять. Она не спала ночами, все ждала, что ее найдут и убьют. И черт дернул ее спрятать карточку в бесхозную книгу. Она боялась обысков. В общем, тут она прокололась в первый раз. Кто же знал, что эти три дуры сорвутся как бешеные раньше срока и прихватят книгу с собой? Жуткие бабы, с раздражением подумала Ольга, особенно та, армянка. Строит из себя. Подумаешь, нотариус. Толстуха полное ничтожество, но хоть безобидна. А эта, домохозяйка… Хотя вежлива, любезна. Как это говорят – доброжелательна… Аккуратная – еще бы, привыкла дома квартиру лизать. Хотя если она дома все делает, откуда у нее такой маникюр? Домработница есть! – решила Ольга, но тут же себя одернула. Шмотки-то у этой Ирины в основном недорогие, машины нет. Да провались они все совсем, разозлилась Ольга, о чем она думает, когда кругом одни неприятности.
Тогда она еле успела унести ноги из «Ольгино». Пришлось подключать запасной вариант. Был у нее на примете один тип, бывший любовник. Так, в общем, полное барахло, но обладал одним нужным качеством – имел успех у женщин. Умел он как-то уговорить и увлечь любую. Ольга в свое время и сама попалась на такую удочку, но быстро разглядела пустышку. Однако для того, что нужно было Ольге сейчас, Владимир подходил как нельзя лучше. Даже самые умные женщины теряли голову, пообщавшись с ним некоторое время. Он казался им значительным, остроумным и эрудированным. Что касается постели, то там тоже все было в порядке, с удовольствием вспомнила Ольга.
Она встретилась с Владимиром, дала ему денег и поставила задачу – познакомиться с тремя дамами, сблизиться и, бывая у них дома, отыскать проклятую книгу.
Сама она уехала в Египет, с облегчением покинув родину.
Каковы же были ее возмущение и злость, когда, вернувшись, она узнала, что дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Почти два месяца этот альфонс жил на ее деньги, спал со всеми тремя бабами, гулял по ресторанам в свое удовольствие, ездил на ее машине, жил в снятой квартире, которую оплачивала она, Ольга, и так и не нашел нужную книгу.
– Что я могу сделать, – бормотал он, – ее нигде нет, прямо спрашивать я опасался.
Ольга не могла больше ждать и взяла дело в свои руки. Дело опять кончилось неудачей, определенно ей перестало везти. Вечером у Владимира началась прямо-таки бабская истерика. Он просто обезумел от страха. Он орал на Ольгу и между делом наболтал много лишнего. Оказалось, что он не такой полный дурак, каким она его считала, что за эти два месяца он кое-что поразнюхал, понял, что в деле замешаны большие деньги, и теперь нагло требовал, чтобы Ольга взяла его в долю. Раз она втянула его в криминал, кричал он, то доходы пополам. Он обнаглел от страха, ведь он не знал, как теперь поведет себя Ирина. Может быть, она обратится в милицию и укажет на него, как на человека, который мог взять ключи у нее из сумочки. Он наступал на Ольгу как танк и требовал, требовал…
Тогда-то она и потеряла голову. Ох, как она разозлилась! Какое-то ничтожество смеет с ней так разговаривать и требовать половину. Правда, он не подозревал, какова сумма; если бы он узнал, что речь идет о миллионе долларов, он просто умер бы на месте от страха. Тогда-то Ольга и прокололась во второй раз, хотя, может, и к лучшему, что Владимир теперь нейтрализован. Но кто бы мог подумать, что этот недоумок успел выкрасть у нее листок с записями Черкасова, который она пока отложила в сторону, поняв, что с расшифровкой ей не справиться, хотя и размышляла над этим в Египте. И вот теперь на ее пути стоят три паразитки и морочат голову ее нынешнему партнеру.
– А если через три дня они скажут, что ничего не нашли? Что ты собираешься делать? – ледяным тоном спросила Ольга.
– А что ты предлагаешь? – Он пожал плечами. – Похитить одну из них и шантажировать других?
– Идиот! У них ведь есть дети. Похитить, например, девчонку этой Ирины, держать здесь, так мамаша тебе через час сама все принесет, на блюдечке с голубой каемочкой.
– Ты что, совсем дура? – Он посмотрел на нее даже с любопытством. – Ты что, не понимаешь, что если мы попытаемся хоть что-нибудь сделать с детьми, то они мигом побегут в милицию? Они забудут про себя, дети дороже. И выплывет вся история на свет божий, про тебя расскажут. Где встретились, в какое время, от кого ты скрывалась, какая у тебя была машина – не дай Бог, найдется в милиции хотя бы один сообразительный человек – сложит два и два. И пойдет ниточка виться к концерну. А мне это надо?
Полищук не сказал Ольге, что в нем занозой сидел последний телефонный разговор с Сергеем Ивушкиным. Оказалось, он недооценил Ивушкина, а тот его сумел вычислить. Но Ольге знать про это не обязательно, это его, Полищука, большая ошибка.
– К тому же как ты собираешься осуществлять похищение технически, так сказать? – раздраженно заговорил он. – Своих ребят я на такое дело послать не могу, одному человеку с похищением пятнадцатилетней девицы не справиться – это же не кошка. А если тебя в напарники брать, то неприятностей потом не оберешься, ты людей только по голове умеешь бить. И где девчонку держать? Если здесь, то она потом вспомнит что-нибудь и сюда приведет.
– Зачем ее выпускать? – Ольга пожала плечами. – Убить потом и закопать в погребе.
– Ах ты, сука! – Она не успела увернуться от его пощечины. – Такое мне предлагать!
– У тебя что, есть дети? – удивилась Ольга.
– Не твое дело. – Он отвернулся. – Значит, так. Если бабы меня морочат – очень пожалеют. Я за ними прослежу.
– За всеми тремя сразу? – вскинулась Ольга. – Не разорваться же тебе.
– Верно, придется тебе тоже потрудиться. Машину я достану, а ты внешность там измени как-нибудь. – Он поморщился и махнул рукой.
– Уж будь спокоен, – усмехнулась Ольга, – родная мать не узнает.
– И чтобы никакой самодеятельности. Просто следить – куда пошли, что делают. И сразу мне докладывать.
Ольга низко наклонила голову и закусила губу. Потом он ей за все заплатит! Только бы получить деньги, а дальше она с этим недоумком расправится. Уж она-то найдет способ! Тоже мне, чистоплюй нашелся, убийство его пугает! А денег небось хочется! А у нее уже есть опыт. В первый раз рука не дрогнула и сейчас не дрогнет. И сделает она это с большим удовольствием, потому что если Владимира она убила по чистой случайности, то этого она просто ненавидит.
Придя в себя, Сергей с трудом приподнял тяжелые веки. Его мутило, в висках пульсировала горячая боль. Он находился в незнакомой полутемной комнате. В дальнем углу сидел человек в кресле.
Тошнота постепенно проходила, зрение становилось все отчетливее. Он рассмотрел человека в кресле. Это был хорошо одетый плотный господин с невозмутимым восточным лицом.
– Кажется, вы пришли в себя, – заговорил господин, – я должен просить у вас прощения за тот неудобный способ, каким я пригласил вас к себе в гости.
