Сейчас она приняла зверскую гримасу на свой счет и резво скакнула в сторону.
Когда Леня вернулся домой, на лице его было такое выражение, как будто он только что по душам побеседовал с тенью отца Гамлета или с другим столь же авторитетным призраком.
Чтобы повидаться с Иваном Игнатьевичем, он отправился в клуб «Армагеддон», однако у старика сегодня оказался выходной, и он проводил свободное время в Екатерининском садике за игрой в шахматы. И это в первых числах апреля, когда в скверах и парках вовсю лежит снег, Нева скована льдом, и солнышко греет лишь изредка, да и то несильно!
Но любителям шахмат ничто не мешало. Они сидели на скамейках, одетые, как рыбаки для подледного лова, — в шапках-ушанках, полушубках и унтах. Пока Леня нашел среди шахматистов-любителей Ивана Игнатьевича, пока ждал окончания партии, пока слушал обстоятельный рассказ старика, он так замерз, что зуб на зуб не попадал. А вредный старик только посмеивался, видя Ленины мучения, и ни за что не хотел пройти хоть к машине, хоть в соседнее кафе — у него, дескать, место занято, и партнер давно ждет…
Всю дорогу домой Леня всерьез опасался за свое здоровье.
— Ну, Ленечка, — встретила его Лола на пороге, — расскажи скорее, что тебе удалось узнать. Кто такой Фортель? Знаменитый шпион? Джеймс Бонд на пенсии? Мишка Япончик? А твоя бабулька? Сонька Золотая Ручка? Или они работали на пару, как Бонни и Клайд?
— В этом доме можно получить чашку чаю? — произнес Маркиз вместо ответа. — Я промерз как собака и, кажется, уже заболеваю… по-моему, у меня температура, а ты вместо заботы и ухода набрасываешься на меня со своими вопросами!
— Все понятно, тебе просто хочется меня помучить! — Лола дотронулась до Лениного лба. — Нет у тебя никакой температуры! Прекрати симулировать!
— Ну конечно, у тебя не рука, а термометр, ты определяешь температуру с точностью до десятых! Хоть градусник-то у нас в доме есть?
Вместо ответа Лола удалилась в свою комнату и через полминуты вернулась с градусником. Ни слова не говоря, она протянула его Маркизу. Он с озабоченным видом сунул градусник под мышку и снова повернулся к Лоле:
— Но все-таки могу я рассчитывать на чай? Кажется, я не так много прошу — всего лишь чашку чаю с медом и лимоном!
— Когда меряешь температуру, нельзя пить горячее! — отрезала Лола. — Намеряешь слишком много. Сначала температура, потом чай…
Маркиз надулся и уселся в углу кухни, мрачно уставившись в одну точку.
— Ну все, можешь вынимать! — объявила наконец Лола, взглянув на часы.
Маркиз достал градусник и взглянул на него. На его лице появилось недоверчивое выражение.
— Наверное, этот градусник неисправен! — заявил он после короткой паузы.
— Ну-ка дай… — Лола забрала у него градусник и с сарказмом проговорила: — Знаешь, какое у меня в детстве было любимое стихотворение?
— Понятия не имею!
— «Я опять лежу в постели, не велели мне вставать, а у меня на самом деле тридцать шесть и пять!..»
— Там не тридцать шесть и пять, а тридцать шесть и семь! — обиженно поправил ее Леня.
— Это совершенно нормальная температура! — отрезала Лола. — Чаю хочешь?
— Что-то мне расхотелось… — проворчал Маркиз. — Может быть, чашечку кофе… с коньяком или ликером… У нас, кажется, где-то был «Бейлиз»…
— Так и быть, сварю тебе кофе! — смилостивилась Лола. — Только все же расскажи, что тебе удалось узнать от Ивана Игнатьевича. И прекрати капризничать, ты совершенно здоров! Просто ты мнителен, как все мужчины!
Убедившись, что температуры у него нет, Леня действительно приободрился и приступил к рассказу.
— Представляешь, Лолка, — начал он, поставив локти на стол, — этот Фортель и правда легендарный тип. Один из последних настоящих уголовных авторитетов…
— Ну как же, сейчас их тоже много…
— Вот именно — много! Развелось их, понимаешь, черт знает сколько, потому что каждый хулиган, ограбивший ларек, норовит объявить себя авторитетом. А раньше их были единицы, и каждый действительно пользовался в уголовном мире большим уважением. Так вот и слово Фортеля было законом…
— Ладно, не увлекайся, — остановила его Лола. — Что-то подобное мы и подозревали, так что никакого открытия ты не сделал.
— Подожди, Лолка, будет тебе и открытие! А как там насчет кофе — ты же мне обещала!
Лола что-то проворчала, но насыпала в турку молотый кофе, залила водой и поставила на плиту.
Леня продолжил:
— Так вот, самое знаменитое дело Фортеля — это дело о перстне Александра Великого…
— Чего?! — переспросила Лола, отвернувшись от плиты. — Это еще что такое?
— Александр Великий, он же Александр Македонский, — величайший завоеватель древности, покоривший империю персов и практически всю Азию, дошедший до Индии… — вдохновенно начал Леня.
— Слушай, не зли меня! Наверное, я знаю, кто такой Александр Македонский! Что за история с его перстнем?
— У одного частного коллекционера имелся перстень, — заговорил Леня нормальным голосом. — Перстень с виду довольно простой — золотое кольцо с черным камнем, на камне вырезана печать. Так вот, ученым удалось установить, что эту самую печать Александр Македонский ставил на свои письма и приказы. То есть это была его личная печать! Представляешь себе?
— Ну да… — протянула Лола неуверенно.
— Да ничего ты не представляешь! — возбужденно воскликнул Маркиз. — Мало того что этому перстню две с половиной тысячи лет, так даже тогда, в те времена, это был самый важный предмет в империи Александра! Можешь себе представить, какой он ценный? Может быть, это вообще самая дорогая вещь на земле!
— Да… — Лола задумалась. — А какое отношение к этому перстню имеет Фортель?
— Самое прямое! Тот коллекционер, которому принадлежал перстень, был человек уже старый. Он написал завещание и перстень Александра завещал Эрмитажу. И вскоре после этого умер. Но перстень забрать в музейное хранилище не успели, потому что как раз в это время квартиру покойного обворовали.
Леня сделал эффектную паузу.
— Что самое интересное, почерк был определенно Фортеля. Но у Фортеля было надежное алиби. То есть такое, что надежнее не бывает, — он в это время сидел в тюрьме, в знаменитых Крестах…
— Ничего не понимаю! — проговорила Лола. — Значит, это не он…
— Вот и тогда никто ничего не понял, и Фортелю этот эпизод не предъявили, несмотря на несомненное сходство почерка… а только в криминальных кругах ходили достоверные слухи, что это его работа.
— Что же он, прямо из Крестов сбегал на дело, ограбил квартирку и вернулся к ужину?
— Не совсем так. — Леня придвинулся поближе. — Сбежать из Крестов очень трудно, почти невозможно. Тюрьму окружают шестиметровые стены, поверху которых пропущена колючая проволока под током. На вышках по углам прожектора и пулеметы. За всю историю тюрьмы было всего два удавшихся побега. Один — знаменитый бандит времен НЭПа Ленька Пантелеев, второй — некий грабитель и насильник, сбежавший из тюрьмы в шестьдесят девятом году прошлого века. Фортелю, в то время человеку уже сильно немолодому, это было явно не под силу.
— Тогда о чем же речь?
— А вот о чем. Как раз в тот день, когда была ограблена квартира коллекционера, Фортеля возили на следственный эксперимент на место одного из вменявшихся ему преступлений. Так вот, следственный эксперимент прошел неудачно, никакого результата не дал. Но самое интересное, что следователь уехал с места преступления на легковой машине, а Фортеля повезли на специальном тюремном фургоне с решетками и охраной. Но только выехал этот фургон в час дня, а до Крестов доехал в половине третьего.
— Ну и что? Может, там пробки были по дороге? Ты же знаешь, как это бывает…
— Может быть. Поэтому никто и не стал поднимать шума. Хотя пробки в те времена случались не в пример реже, чем сейчас. Машин в городе было в несколько раз меньше. А всего расстояние от места следственного эксперимента до Крестов — на полчаса неторопливой езды. Ну, максимум минут на сорок. А только вот еще что интересно… Лолка! — Леня вскочил и показал на что-то за спиной у Лолы.
— В чем дело? — Лола неторопливо развернулась и увидела шапку кофе, перелившуюся через стенки турки и выплеснувшуюся на плиту.
— Ну вот, попил кофейку… — огорчился Леня. — А все потому, что некоторые очень невнимательны…
— Ты на себя посмотри! — огрызнулась Лола. — Короче, ты когда-нибудь закончишь эту историю? Или скажешь, как раньше в журналах, когда интересные романы по частям печатали, — продолжение следует?
— Да, так я говорю, что интересно, ограбленная квартира коллекционера находилась совсем рядом с тем местом, где проводили следственный эксперимент. Так что если Фортель сумел договориться с охраной, он вполне мог после ухода следователя быстренько сбегать, обнести квартирку, вернуться и приехать в Кресты, как ты удачно выразилась, к ужину!
