– Дур-рак какой! – обрадованно заорал попугай из клетки, ему было скучно.
Лола усиленно соображала, из какой же ткани был бантик и как долго Пу И будет его переваривать. И может, все-таки обратиться к ветеринару…
– Лолка, – строго сказал Леня, – вручая ей конверт, – спрячь его и ни в коем случае не уходи из дома. За конверт отвечаешь головой!
– А если мне понадобится выйти? – робко спросила Лола.
– Что значит – выйти? – рассердился Маркиз. – Ты что – на уроке в первом классе, что ли? Куда это тебе нужно выйти? Туалет у нас в квартире имеется!
– Ну, может, мне захочется чего-нибудь вкусненького… а вдруг Пу И станет плохо от бантика?
– Вызовешь неотложную собачью помощь, а без вкусненького перебьешься до моего прихода.
– А ты скоро?
– Скоро, скоро, – проворчал Маркиз и ретировался, так что Лола даже не успела выяснить, что же все-таки случилось и куда он так резво намылился. По озабоченному выражению лица Лола поняла только, что Ленька идет по делу, хотя какие могут быть дела, кроме того, что они уже закончили? Конверт Леня оставил дома, значит, он пошел не на встречу с заказчиком…
Лолу отвлек Пу И, он упал на ковер, откинул лапы и стал очень талантливо делать вид, что собаке очень и очень плохо. И спасти его может только солидная порция орехового печенья.
Дмитрий Аристархович Кастальский не заставил себя ждать. Хотя было прохладно, он выбрал для встречи открытое кафе на террасе в парке. Леня успел заказать чашку кофе, разглядеть внизу пруд, покрытый ранними опавшими листьями, а также большую клумбу с георгинами. Старик появился на террасе незаметно, очевидно подошел с другой стороны.
– Итак… – начал он, не тратя времени даром и отмахнувшись от официантки, которая предлагала кофе: – Что вы, милая, какой кофе, я ночь спать не буду! Принесите воды с лимоном!
– Итак, – повторил он, – я вас слушаю, Леонид!
– Это я вас слушаю, – не слишком вежливо ответил Маркиз, – потому что я вам уже все сказал. Если бы не ваша рекомендация, я не ввязался бы в это дело, которое чем дальше, тем все больше кажется мне весьма и весьма сомнительным.
Далее он описал худощавого мужчину с аккуратной бородкой – того, кто дал ему заказ. Кастальский твердо сказал, что этого человека он в жизни не видел.
– Тогда позвольте спросить, – строго начал Леня, – каким образом попали к нему мои координаты? Тот самый секретный номер телефона, кстати, я меняю мобильники довольно часто, вы это знаете… Дмитрий Аристархович, произошла утечка информации, причем у вас, поскольку сослались на ваше имя, и меня это очень беспокоит.
Маркиз хотел добавить, что после случившегося он никак не может больше Кастальскому доверять, но решил не обижать старика и промолчал.
– Думаете, меня это не беспокоит? – ответил Кастальский. – Надеюсь, вы не считаете, что важные телефоны и вообще координаты нужных людей валяются у меня в квартире без присмотра и каждый может поинтересоваться?.. К вашему сведению, я и в квартиру-то пускаю очень избирательно, а уж в столе рыться никому не позволено!
– И тем не менее, – многозначительно напомнил Леня.
– Да… – Кастальский поник головой, – я признаю… И обязательно с этим разберусь. Я вам позвоню…
На этом Маркиз откланялся, а старик остался допивать свою воду с лимоном.
«Что ж, – думал Леня, выруливая со стоянки перед парком, – если нас с Лолой вовлекли в это дело обманом, то у меня развязаны руки. Во-первых, я могу поинтересоваться, что там такого интересного в конверте, который я так удачно перехватил у Ларисы. Во-вторых, я должен подстраховаться. Что-то мне подсказывает, что люди, которые наняли меня для этого дела, не слишком щепетильны и от них мы будем иметь еще много неприятностей… Только не проболтаться Лолке, она станет ворчать и говорить, что она меня предупреждала, а я, как всегда, не послушался. Отчего это все женщины так любят указывать на ошибки, просто какое-то садистское удовольствие от этого получают…»
Возле собственного дома Леню чуть не задавил знакомый джип. Маркиз поставил машину на стоянку и на пешеходной дорожке столкнулся с джипом. Леня успел заметить, что Виктории в нем не было, но наглый водитель чувствовал себя безнаказанным и еще крикнул что-то пренебрежительное, мол, уйди с дороги, козел, и так далее.
Маркиз, как уже говорилось, за себя постоять умел. Поэтому он и не думал уходить с дороги, так что джип вынужден был затормозить перед самым его носом.
– Да ты что это? – заорал шофер, но отчего-то не выскочил из машины, чтобы немедленно разобраться с Маркизом раз и навсегда.
Леня оглянулся по сторонам, потом сильно защемил шоферу нос, одновременно перехватив его руку.
– Слушай, ты мне надоел, – сказал он, – если тебя хозяйка держит на работе, невзирая на твои отвратительные манеры, это не значит, что я тебя терпеть буду.
Глаза у парня потихоньку вылезали из орбит, он дышал ртом тяжело, как выброшенная на берег рыба. Леня еще сжал сильно его руку, так что даже палец хрустнул, другой рукой парню до Лени было никак не дотянуться.
– И чтобы больше не смел по пешеходным дорожкам ездить! – сказал Леня. – Тут дети и животные ходят!
Шофер наконец освободил руку и попытался дать Маркизу в глаз. Леня вовремя отскочил и так ловко отдернул руку, что парень тюкнулся носом в свой же собственный руль.
Леня Маркиз поймал одобрительный взгляд соседки со второго этажа. Ей в окно отлично видна была вся воспитательная работа, проводимая Маркизом. Соседка подняла руку в приветствии, Маркиз в ответ скромно поклонился и отправился восвояси с чувством выполненного долга. В лифте, однако, он вспомнил, что дела его не так уж хороши, предстоит еще трудный разговор с Лолой, и помрачнел.
Худощавый мужчина с маленькой аккуратной бородкой опять стоял перед массивной стальной дверью и ждал, пока его разглядят на экране монитора. Сегодня он был гораздо спокойнее и увереннее в себе, чем во время прошлого визита. Сейчас он пришел не с пустыми руками.
Однако прошло несколько минут, а дверь все не открывалась. И уверенность снова стала покидать его, он начал испытывать смутное беспокойство и страх. Дошло до того, что пришлось достать из кармана платок и вытереть повлажневшие от волнения руки. Мужчина с бородкой теперь даже радовался, что его бойцы остались внизу, в машине. Он не хотел бы, чтобы они видели его, своего шефа, в таком состоянии – не уверенного в себе и растерянного.
«Нарочно выдерживают, – подумал он, взглянув на часы, – хотят заставить помучиться, поволноваться…»
И в этот момент наконец за бронированной дверью послышалось какое-то движение.
Щелкнул замок, и тяжелая дверь медленно распахнулась. На пороге, как и прежде, стоял худой и высокий мужчина лет сорока с неестественно белыми, длинными, собранными в хвост волосами и пронизывающим взглядом бесцветных, прозрачных, словно отлитых изо льда, глаз. Мужчина с бородкой невольно поежился – этот взгляд всегда вызывал у него озноб. От длинноволосого блондина на него веяло страшным холодом, холодом смерти.
Блондин, словно почувствовав его страх, усмехнулся одними губами. Как всегда не поздоровавшись, он быстрыми, ловкими движениями профессионала ощупал одежду посетителя, проверил его компактным металлоискателем и специальным прибором для обнаружения «жучков» и только после этой традиционной процедуры пропустил его в глубину квартиры.
Мужчина с бородкой, снова почувствовав себя неуверенно, ссутулился и прошел по длинному, увешанному старинными гравюрами коридору в святая святых – в обставленный антикварной мебелью кабинет.
Как и прежде, за столом красного дерева никого не было. Мужчина с бородкой повернулся к расписной японской ширме, встретившись взглядом с нарисованным на ее створках соколом. Круглый глаз сокола смотрел на вошедшего внимательно и, казалось, чуть насмешливо. Как и прежде, мужчину с бородкой поразила белизна и свежесть снега, покрывавшего нарисованную на ширме горную сосну. Но ему недолго пришлось любоваться этим снегом, потому что из-за ширмы донесся хорошо знакомый сухой и холодный голос:
– Ну, чем вы меня порадуете на этот раз? Надеюсь, вы справились с моим поручением?
Казалось бы, его ни в чем не обвиняли, более того, на этот раз мужчина с бородкой пришел сюда с хорошими вестями, можно сказать, с победой, но при звуке голоса, донесшегося из-за ширмы, он снова почувствовал неуверенность в себе, неуверенность и страх. Этот голос, бесцветный, механический, неживой, принадлежащий, кажется, не мужчине и не женщине, а какому-то безжалостному автомату, всегда странным образом действовал на него, лишал его веры в себя. Казалось бы, мужчина с бородкой все сделал, выполнил поручение – но голос из-за ширмы звучал все так же надменно, презрительно, издевательски.
Мужчина с бородкой расстегнул пуговицы своей черной куртки. Ему, как всегда, стало жарко в этой полутемной, натопленной комнате. Он неловко переступил на месте и проговорил, инстинктивно понизив голос:
