— Кто еще желает участвовать в битве? Последняя возможность, подходите! — громовым голосом объявляла она.
Я наблюдала, как несколько человек, включая кузена Хораса, записались в войска, и миссис Уотерстон приказала им идти к миссис Транш — получать обмундирование.
«Хорошая возможность разделить наконец увлечение Майкла», — подумала я и ринулась вперед.
— Если вам не хватает пушечного мяса — я к вашим услугам!
— Это ты, Мэг? — произнесла миссис Уотерстон так, будто не видела меня сто лет. — Очень жаль, но, понимаешь, в те времена женщины не участвовали в сражениях. Мы не можем себе это позволить.
Она сладко улыбнулась и стала высматривать волонтеров-мужчин.
Я чуть не заспорила, потому что собственными глазами видела женщин-актрис, постоянных участниц подобных постановок. Но потом испугалась, что миссис Уотерстон о них не знает, а узнав, попытается немедленно выгнать. Не хотелось причинять людям неприятности.
— Ты можешь наблюдать за битвой со стороны, — добавила миссис Уотерстон, заметив, что я все еще здесь. — Вместе с другим обслуживающим персоналом.
Обслуживающим персоналом?!
«Она — мать Майкла, — повторяла я, заставляя себя разжать кулаки, загнать обратно несколько едких замечаний и спокойно повернуться и уйти. — Ты ведь не хочешь поругаться с матерью Майкла? И хоть мысль пристукнуть ее невероятно соблазнительна, лучше не поддаваться. Полиция рыщет неподалеку, да и Майкл расстроится».
Я покосилась на болтавшего с товарищами Майкла. Тот явно не слышал последних слов своей мамочки. Возможно, она вовсе не собиралась меня обижать.
Майкл заметил, что я на него смотрю, сказал что-то друзьям и подбежал ко мне.
— Что-то случилось?
— Хорошо, что вы наконец-то арестовали убийцу, — говорила в это время полицейскому миссис Уотерстон.
— Если бы убийцу, — пробормотала я.
— Она не со зла, — пытался оправдать миссис Уотерстон Майкл. — Она так занята своим праздником, что даже не задумывается, виновен Фолк на самом деле или нет.
— Знаю. Слушай, мне пора обратно в павильон, а тебе — на репетицию. Увидимся на поле боя.
— Мэг, ты точно…
— Майкл! — позвала миссис Уотерстон. — Почему ты еще тут? Мы готовимся к репетиции!
— Да, мне надо бежать, — согласился со мной Майкл. — Потом договорим.
Я кивнула и пошла к себе.
Ярмарка должна была работать еще около часа, я шла через ряды на автопилоте и отмахивалась от желающих узнать что-то о Фолке, отговариваясь тем, что спешу. Утешало то, что праздничные приключения меня не разорили. Эйлин и Аманда поработали в павильоне в мое отсутствие, и поработали неплохо. Я настолько устала, что даже не смогла подсчитать, сколько это — неплохо, но чувствовала, что в выходные поставлю свой личный рекорд, даже если не продам ничего в воскресенье. Собственно, и продавать-то уже было нечего. А еще я получила целый список заказов, что означало хорошую прибыль в обычно вялые зимние месяцы. Правда, большинство заказов было на кованых фламинго. Я решила расстроиться из-за этого попозже, чтобы сейчас вволю пострадать из-за ареста Фолка.
После закрытия ярмарки я решила заглянуть к родителям. Вероятно, я пропущу начало штурма, но искать меня никто не будет, а передышка мне просто необходима.
Передышка от биотуалетов. Передышка от вопросов, которыми меня забрасывают все, кому не лень. И от канонады, которая теперь грохотала беспрестанно — с тех пор как артиллеристы подтвердили алиби миссис Уотерстон, они лишились возможности проделывать свой трюк с магнитофоном. Даже на таком расстоянии у меня разболелась голова. Или это волнение виновато? Кстати, вряд ли наша договоренность на несколько часов спокойного сна теперь имеет хоть какую-то силу.
На полдороге я врезалась в своего племянника Эрика.
— Мэг! — Лицо парнишки просветлело. Приятно видеть, что тебе хоть кто-то рад, только почему он так взволнован?
— Что случилось?
— Утка опять заупрямилась, — пожаловался Эрик. — Села и сидит. Придумай что-нибудь.
— Заупрямилась? — переспросила я. Эрикова Утка была веселым, беспечальным существом, преданно следовавшим за ним повсюду — прямо как собака. Что с ней могло случиться и что мне делать по этому поводу — покрякать, чтобы уговорить ее стронуться с места?
— Заупрямилась, — подтвердил Эрик. — Сидит на яйцах. Можешь помочь?
Еще понятнее.
— А почему я должна помогать Утке?
— Она все время откладывает яйца в неположенных местах, и люди их разбивают или прогоняют ее прочь. Может, если мы перенесем яйца в тихое место, ей там понравится, и она их все-таки высидит?
— Хорошо, давай попробуем.
Увидев Утку, я поняла, что Эрик имел в виду, говоря о неположенных местах. Птица сидела на крыше отцовского автомобиля. Из-за ярмарки отец не ездил на машине целый день — нет, уже два дня. И Утка отложила как раз два яйца. Разумеется, отец мог не пользоваться машиной до конца праздников, но даже такой любитель птиц, как он, не в состоянии жить без транспорта, пока не вылупятся птенцы. Если птенцы вообще появятся — насколько мы знали, Утка была единственной уткой на много миль вокруг.
Я приказала Эрику принести для Утки какое-нибудь лакомство, а сама обдумала ситуацию. Решение пришло внезапно — меня как молнией ударило. Я несколько раз обдумала свою идею и не нашла в ней ни единого изъяна.
Эрик принес угощение. Нам удалось подманить Утку, и она отошла достаточно далеко от яиц, чтобы я смогла их взять. Утке это не понравилось, она закрякала и начала наскакивать на меня, угрожающе вытягивая клюв. Но стоило Эрику забрать у меня яйца, как она тут же успокоилась.
— Эрик, — сказала я, — как далеко ты сможешь увести Утку?
— Она ходит за мной куда угодно, — похвалился он. — Ну, во всяком случае, когда не сидит на яйцах.
— Прекрасно. Ты знаешь тех людей, которые палят из пушки, ну, на поле боя?
Я проводила взглядом Эрика, который шел по дороге с утиными яйцами в руках, Утка неотступно следовала за ним. Если только ему удастся подложить яйца на ствол пушки, у нас будет еще одна спокойная ночь.
А артиллерийский расчет будет истово заботиться об Утке.
Могут, правда, перекормить, но, с другой стороны, Эрик и папа делают это постоянно.
— Запомни! — крикнула я вслед. — Дождись конца репетиции! И постарайся, чтобы тебя никто не видел.
Эрик кивнул, даже не оглянувшись, так он был сосредоточен.
Когда я вошла в дом, мама и миссис Фенниман, поникнув головами, сидели на веранде. Перед ними на покрытом плиткой столе стояли, медленно нагреваясь, нетронутые стаканы с лимонадом.
— Привет, милая, — рассеянно сказала мама, когда я подсела к ним.
Миссис Фенниман ограничилась неразборчивым бормотанием.
Я подумала, не сходить ли мне на кухню за стаканом, чтобы тоже налить себе лимонаду, но сил совсем не было.
Я села в кресло-качалку и несколько минут раскачивалась в тишине. Время от времени то одна, то другая дама испускала глубокий вздох.
Не знаю, почему я не поддалась царившей на веранде атмосфере уныния. Хотя на самом деле я пришла немного поплакаться и поискать сочувствия у родных, вид мамы и миссис Фенниман, упивающихся своей тоской, подействовал на меня прямо противоположным образом. В конце концов, я имею право впадать в депрессию и жалеть себя, а вот если мама и миссис Фенниман не развивают бурную деятельность, сея вокруг себя неразбериху, мир явно перевернут вверх тормашками.
— Итак, что стряслось? — в итоге спросила я у миссис Фенниман.
— Я чувствую себя хуже, чем раздавленный червяк, — снова вздохнула она. — Этот проклятый скунс перетянул избирателей на свою сторону с помощью подлого фокуса с помидорами.
— Так пойдите и сделайте что-нибудь еще отвратительнее!
— Не могу.
— Нет, можете! Я свято верю в вашу хитрость и коварство!
— Я надеялась, ты для меня что-нибудь придумаешь, — простонала миссис Фенниман.
— Хорошо! Позаимствуйте бадью, в которую макают дураков на деревенской ярмарке, поставьте перед зданием суда и ныряйте! Или пустите по рукам рецепт тушеных помидоров, который достался вам от бабушки. А еще лучше — пойдите в магазин для садоводов, скупите там все помидорные семечки и развейте их по ветру.
Миссис Фенниман защелкала языком. Сначала рассеянно, затем, видимо, вдумавшись в мое предложение, пободрее.
— А ведь можно, — согласилась она, — Очень даже можно. А пойду-ка я туда прямо сейчас!
Она вскочила, залпом допила лимонад и вылетела на улицу.
— Сейчас октябрь, — заметила мама. — В магазине для садоводов вряд ли есть семена помидоров.
— Пока она туда добежит, так заведется, что выдумает что-нибудь получше. А с тобой что происходит?
— Ничего, милая.
