– С чего ты взял, что у меня сбой? – с излишней, как сама поняла, горячностью начала оправдываться Романцова. – Пока все идет по плану. Он хорошо поддается внушению, и, как только придут деньги, он все сделает как надо. Андрей проследит, чтобы девушка не перепутала дату?
– Андрей-то проследит, – усмехнулся Витя. – И я со своей стороны прослежу, чтобы все было путем. Я тебе, кажется, еще ни разу не подводил.
– Ну да, – нехотя кивнула Романцова.
– А вот ты…
Александра Петровна вспыхнула яростью.
– Не смей говорить мне «ты»! – крикнула она, поворачиваясь к дивану. – Помни: мы с тобой не ровня. Всю главную и самую трудную работу выполняю я! И рискую, между прочим, только я, когда торчу в той квартире! Того и гляди, кто-нибудь припрется, кто знал эту Амелину…
Она опомнилась и закусила губы: не следует показывать этому типу, что она нервничает. Но она не смогла сдержаться, очевидно, в результате длительного приема препарата В-17 у нее совершенно расшатались нервы.
– Возможно, мы напрасно связались с этим делом, – серьезно заговорил Витя. – Риск большой, предварительные затраты – тоже, а результата может и не быть. Кто вертится возле этого немца, кроме бабы-соседки? Кто пытался его убить? Ты уверена, что это никак не связано с нашим делом?
– Уверена, – пробормотала Романцова, хотя уверенность ее была ни на чем не основана.
– Я с самого начала был против, – спокойно заметил Витя. – Продолжали бы потихоньку щипать мелких предпринимателей. Заработок верный.
– В последнее время с этим стало хуже, – угрюмо произнесла Романцова, – ты и сам знаешь.
– Просто этот… – Витя выплюнул неприличное слово, – этот кобель Андрюшка ленится и не ищет подходящих девок. Вон их сколько болтается по барам да по ресторанам! Не все же шлюхи, многие как раз в фирмах работают! Но ему некогда искать – как же, тебя еще ублажить нужно! А работа – побоку!
Романцова снова отвернулась к окну и вцепилась в подоконник, чтобы Витя не заметил, как у нее вдруг задрожали руки. Действительно, в последнее время Андрей частенько ночевал у нее, это помогало ей заснуть и вообще взбадривало. Она не может объяснить Виктору, что операция с Эриком – это их последний шанс, что препарат кончается, да и вообще скоро перестанет на нее действовать. Она повернулась и увидела, что на нее смотрят страшные глаза убийцы.
– Не суетись, – усмехнулась она, – теперь мы не можем идти на попятный.
– А баба эта, с собакой? Откуда ты знаешь, что немец не рассказал ей, что у него с головой плохо?
Александра Петровна вышла в другую комнату и вернулась оттуда через несколько минут, собранная и с блестящими глазами.
– Едем сейчас туда, – процедила Романцова, натягивая осточертевшее голландское пальто, – я с ней разберусь.
По совету Эрика я решила быть умницей, накормила Горация и уселась было поработать, как вдруг раздался звонок в дверь. Гораций, который после похищения не отходил от меня ни на шаг, ощетинился и заворчал. Я тихонько подкралась к двери и выглянула в глазок. На площадке стояла, чудовищно искаженная линзой глазка, худощавая (вроде бы) женщина средних лет (вроде бы) в длинном темно-синем халате.
– Простите, пожалуйста, – услышала я через дверь, – я – ваша соседка, у меня телефон сломался, а кроме вас, никого из соседей нет дома. Вы позволите позвонить от вас на станцию?
Сердце у меня подпрыгнуло вверх, а потом резко ухнуло вниз, потому что я узнала соседку. Это была она, та самая женщина в голландском пальто, только сейчас на ней был роскошный синий халат. Интересно, зачем она хочет попасть ко мне в квартиру? Только не надо вкручивать насчет сломанного телефона, я вас умоляю!
Самое умное было бы просто не пускать ее в квартиру. Но какой-то чертик внутри меня подпрыгивал и подзуживал: «Открой дверь! Впусти ее! Иначе эта история никогда не закончится. Ведь она пришла к тебе сама, значит, ей что-то от тебя надо. Так и узнай, наконец, ее планы!»
Я защелкала замками и задвижками. Гораций заворчал, как мотор мощного мотоцикла.
– Сейчас. Одну минуточку, я открою, – заворковала я фальшиво-доброжелательным голосом, – тут столько замков…
На пороге стояла она – худощавая, подтянутая женщина лет пятидесяти, с жесткими серо-голубыми глазами какого-то блеклого оттенка. Волосы у дамы были не длинные и не короткие, рыжеватые, закрывающие пол-лица. Надо думать, это парик.
– Прошу вас, проходите, – я посторонилась и почувствовала, как в голове моей поплыла медленно странная темная волна… Все ясно, она начала воздействие. Зачем? Что она хочет от меня узнать? Неужели она что-то подозревает? Во всяком случае мне нужно срочно принять меры, потому что узнать она от меня сможет очень многое. Эта злодейка и не подозревает, как много интересного я про нее знаю. Пока я еще хозяйка своей воли, нужно срочно подстраховаться.
Гораций, все также глухо и мощно ворча, переступил тяжелыми лапами и двинулся к гостье.
– Извините, – произнесла я с улыбкой, – собака такая нервная… Чужих не любит… Сейчас я ее в ванной закрою…
Я схватила Горация за ошейник и потащила в ванную комнату. Он отбивался и смотрел на меня полными возмущения глазами: «Что ты несешь? Это я-то – нервная собака? Да ты совершенно в людях не разбираешься! Это же враг! Отпусти меня, я с ней немедленно покончу!».
– Пойдем, пойдем, мой дорогой, – уговаривала я его, добавляя глазами то, чего не могла сказать вслух: «Я все понимаю, но так нужно!».
Гораций упирался, царапал пол когтями, но на прямой бунт все же не пошел и втиснулся вместе со мной в ванную комнату. Там я нашарила спрятанный под ванной чемоданчик Валентина Сергеевича, вытащила из него штатив с пробирками и посмотрела на свет. Того самого препарата, который мы с Горацием принимали позавчера, осталось меньше половины. Я на глазок сыпанула порцию в стакан для чистки зубов, вздохнув, развела порошок водой из-под крана и одним глотком выпила эту адскую смесь. Потом я погладила Горация, который оживленно уставился на пробирки, спрятала чемоданчик и вышла к своей посетительнице.
Та спокойно стояла в коридоре, всем своим видом показывая, что она не из тех, кто шныряет по чужим квартирам и выискивает там скелеты в шкафу и прочие интересные вещи. Я мило улыбнулась ей и пригласила на кухню, где был второй телефонный аппарат. «Соседка» набрала номер – раз, другой, третий – занято. В это время я почувствовала ставший уже привычным плавный толчок в голове, свидетельствующий о том, что препарат Валентина Сергеевича начал действовать, и зашумел знакомый мне ветер, полный обычно чужих мыслей. Однако мысли моей посетительницы услышать не удалось – вместо них в шум и шорох вплеталось негромкое гудение. Оставалось утешаться тем, что она тоже не сможет похозяйничать у меня в голове. Женщина покосилась на меня, лицо ее побледнело и напряглось. Я снова почувствовала мягкую темную волну ее воздействия, но собрала волю в кулак и отбросила мозговую атаку.
Моя гостья еще больше побледнела, мне показалось даже, что у нее внезапно появились круги под глазами. Я делала вид, что между нами ничего особенного не происходит, и даже непринужденным голосом радушной хозяйки спросила:
– Может быть, вы хотите чаю или кофе?
– Да, если вас не затруднит, я выпила бы чашечку кофе, – ответила злодейка слегка охрипшим голосом.
«Что, милая, утомилась? – злорадно подумала я. – Надеешься, что кофе тебя взбодрит? Ну попробуй, попробуй…»
Я включила кофеварку, поставила на стол две чашки. Моя гостья еще несколько раз набрала тот же номер с тем же результатом. Я налила кофе в чашки и отошла к шкафчику за сахаром. Стеклянная дверца шкафа служит неплохим зеркалом, и я заметила, как злодейка в рыжеватом парике, сидя за столом, оглянулась на меня воровато и высыпала мне в чашку какую-то гадость. Ага, милая! Ты перешла к более активным действиям! Раз я не реагирую на твой гипноз, ты меня, по всей видимости, решила вульгарно отравить! Ну что ж, от такой злодейки всего можно ожидать.
Я вернулась к столу, взяла в руки кофейную чашку, задумчиво посмотрела в потолок и поставила чашку на место:
– Нет, сегодня давление и так у меня повышенное. Расхотелось что-то кофе пить. А вы не стесняйтесь, пейте. Дозвониться не удалось пока?
– Нет, не удалось, – ответила дама мрачно и отхлебнула кофе.
Я машинально наблюдала, как она это делает, и вдруг похолодела. Но вовремя опомнилась и постаралась прежде всего что-то сделать со своим лицом, то есть придать ему прежний равнодушно-доброжелательный вид. Потому что видя, как я вылупила глаза, любой бы догадался, что я что-то заметила, не нужно быть экстрасенсом. А заметила я, когда дама держала на весу чашку кофе, что ее оттопыренный мизинец неправильной формы, как-то криво сросшийся. И все встало на свои места, потому что записки Валентина Сергеевича я хоть и читала в спешке, но все там написанное врезалось мне в память накрепко. И вот, там, где он описывал свою последнюю встречу с А. Р. – женщиной, которая так много крови попортила ему еще в Институте биохимии, там он машинально отметил этот ее криво сросшийся мизинец. Наконец меня осенило, и картина в моей голове стала полной. Эта таинственная дама-злодейка и есть А. Р. И никакой она не экстрасенс, а просто принимает препарат В-17, который она добыла в свое время. И таким способом она старается внушить моему Эрику, чтобы он перевел огромную сумму денег на счет какого-то там фонда «Арвен», чтобы эти сволочи потом получили деньги, которые предназначены для больных и сирот. Внезапно мне захотелось подпрыгнуть на стуле и заорать «Эврика!».
