«Куда же она подевалась? – терялась Ирина в догадках. – Не дождалась меня и отправилась домой? Но ведь у нее нет пропуска! Как она, интересно, прошла мимо злобной вахтерши?»
Она еще несколько раз прошла по коридору, заглядывая во все незапертые двери. Нигде не было никаких следов подруги. Больше того, и людей ей навстречу тоже не попадалось, так что не у кого было спросить, не видели ли здесь поблизости полноватую рыжую женщину в цветастой блузке.
«Может быть, она спустилась по лестнице и сейчас ждет меня внизу, в проходной?»
Но и на первом этаже Кати не было.
«Наверное, она так торопилась добраться до дома с найденной картиной, что решила не дожидаться меня. А мимо вахтерши… мимо нее она как-нибудь проскочила».
Подумав так, Ирина миновала турникет, отдала бдительной тетке подписанные издателем пропуска и вышла на улицу.
Здесь Кати тоже не было. Ирина бросила прощальный взгляд на внушительное здание института, на готическую башню с часами, поймала машину и поехала домой к Катерине, надеясь, что подруга уже дожидается ее там, разглядывая их сегодняшнюю драгоценную находку.
Но на ее звонок никто не ответил.
Ирина открыла дверь своим ключом, вошла в квартиру.
Африканские маски зловеще глядели на нее со стен прихожей, вызывая в душе еще большее беспокойство.
Катя исчезла, пропала вместе с картиной.
В это мгновение зазвонил телефон.
Оказавшись одна в туалете, Катерина огляделась. Туалет учреждения под длинным названием «Промстройсбытспецтранс» полностью отражал состояние дел института на данный момент. Кафельная плитка местами отвалилась, и стены зияли серыми цементными пятнами. Те плитки, что держались из последних сил, были грязно-белого цвета с противными желтыми подтеками. Зеркало, и так мутное, треснуло посередине и было кое-как залеплено синей изоляционной лентой, чтобы стекло не вывалилось. Вряд ли это сделали завхоз или уборщица, чтобы уберечь посетителей туалета от осколков, скорее всего, стекло залепили несчастные сотрудницы «Промстройсбыта», чтобы не остаться совсем без зеркала и им не пришлось красить губы и причесываться по памяти. Из крана текла холодная вода, и от этого раковина была коричневого цвета. Кран горячей воды вообще отсутствовал. В довершение всего на одной из двух кабинок висело грозное объявление, что туалет сломан, и пользоваться этой кабиной запрещается под страхом смертной казни.
Катя положила картину на подоконник, умылась холодной водой, пахнущей помойкой, и пригладила волосы. В зеркале отражалась жуткая красная физиономия с выпученными глазами, волосы, несмотря на все ее усилия, торчали в разные стороны. Катя кое-как разгребла их гребешком и вытерла лицо и руки носовым платком, потому что ни полотенца, ни сушилки, естественно, в туалете не было.
Вид в зеркале особенно не улучшился. Пожалуй, Ирка права, подумала Катя, когда осуждает ее стиль одежды. Эта блузка в тюльпанах выглядит поношенной. Да и вообще все вещи, хоть и новые, сидят обычно на ней, как на корове седло. Это, конечно, так говорит Жанка, она за словом в карман никогда не лезет. Ирина выражается помягче, но в вопросе Катиного внешнего вида с Жанной вполне солидарна. Катя на это возражает, что она – человек творческий, ей просто жалко терять время на долгое шатанье по магазинам. И денег жалко на дорогую одежду. Да у нее и нет таких денег…
Катя пригорюнилась и поглядела на несчастную блузку в тюльпанах. В ней, конечно же, удобно, нигде не тянет и не жарко, но вид так себе. Да еще эта синяя полоса вдоль всего… Тут Катерина сообразила, что полоса не на ней, а на зеркале, это изоляционная лента. Она приободрилась, решив, что зеркало просто старое и показывает все в искаженном виде. А на самом деле все обстоит не так уж плохо, нужно только кое-что набросать на лицо. Однако из косметики в сумочке оказалась только губная помада. Катя расстроилась было, но тут же мысленно махнула рукой. Она тщательно нарисовала губы бантиком и осталась собой не то чтобы довольна, просто надоело прихорашиваться.
Внезапно дико завыли трубы где-то наверху, под потолком, и Катя вздрогнула от неожиданности. Ей стало очень неуютно. Она почистила брюки, вымазанные пылью, за многие годы накопившейся в часовой башне, и собралась уже уходить. Приоткрыв дверь, Катя вспомнила, что забыла на подоконнике картину. Сердце упало вниз – а что если бы так и не вспомнила? Ирина права, она ужасно рассеянная. Как можно было забыть про столь ценную вещь? А картина ужасно ценная, хоть Катя и не большой специалист в таких вещах, интуиция ей подсказывает. Не зря пейзаж на картине такой нарочито скучный и небрежно написанный. Под ним, наверняка, шедевр. Это просто не представить, что сказала бы Ирка, если бы узнала, как Катя обращается с картиной. Но Катя так устала и так измучилась от всех неприятностей, что свалились на ее голову. Слава богу, скоро все будет позади, они нашли картину, найдут и убийцу. И Валека выпустят…
Она высунула голову в коридор и вдруг поразилась тишине и пустоте. Куда подевались все люди? Вроде бы еще не конец рабочего дня, то есть как раз конец, так все должны идти по коридору вниз, на проходную. Да есть ли вообще люди в этом «Промстройснаб…» Как его там дальше?
Сама не зная, отчего, Катерина сунулась обратно в туалет. Ей вдруг стало беспокойно за картину. Холст был свернут в трубку, в сумку не влезал, идти же с такой трубой по безлюдному зданию как-то боязно. Вдруг бабка на проходной спросит, а что это у Кати? И что говорить? Картина из музея? А где вы ее взяли? Еще шум поднимет вредная старушенция!
Катя попыталась пристроить картину под блузку. Конечно, при таком свободном фасоне под блузку можно было упрятать не только картину, но и пачку толстых журналов, «Новый мир», к примеру, или «Вокруг света». Весь вопрос в том, как это все там удержать, то есть не все, а хотя бы только картину. Если прилепить к животу скотчем… Но скотча не было. Не было в сумочке и медицинского пластыря. Катерина засунула картину за пояс брюк. Немножко неудобно, но вроде бы держится. Но как только она сделала несколько шагов, картина вывалилась через левую брючину на пол.
– Нет, ну до чего же врут в американских фильмах! – рассердилась Катерина. – Там герой обязательно засовывает револьвер за пояс брюк! И он у него там держится! Где же правда жизни?
В коридоре по-прежнему никого не было. Катя прижала картину к груди и тихонько пошла вперед. Нужно спуститься вниз и подождать Ирину там, возле проходной, там-то точно есть люди…
Тут вдруг впереди послышались странные шаги. Человек шел, тяжело ступая, при этом еще что-то позвякивало в такт его шагам. Катерина вдруг впала в самую настоящую панику, когда никакие доводы рассудка не действуют, и никакие объяснения не принимаются в расчет.
Шаги приближались, и Катя почувствовала, что она не в силах встретиться с этим человеком. Она повернулась и бросилась бежать назад, к спасительному туалету. Там по-прежнему никого не было. Катя затаилась у двери, надеясь пропустить странные пугающие шаги. Но неизвестный остановился прямо перед дверью туалета. Он бросил что-то тяжелое и металлическое на пол. Катерина в это время, не помня себя от страха, схватила картину и решила ее спрятать. В конце концов, бесценное произведение искусства дороже ее жизни. Ирина поручила ей картину, и Катя спасет ее во что бы то ни стало. Однако спрятать картину в небольшом помещении было практически негде. Катя сунулась в обшарпанную тумбочку, вернее часть письменного стола, которая стояла возле раковины. Там лежали тряпки, щетки и пара резиновых шлепанцев, используемых уборщицей при мытье полов. Еще там стояло ведро, наполовину заполненное бурым порошком, дико воняющим хлоркой.
Катя поскорее захлопнула тумбочку. Сюда картину не спрячешь – уборщица найдет, да еще хлоркой разъест… В полном отчаянии она метнулась к кабинке, где было повешено строгое объявление. Туалет там не работал, причем очень давно, внутри кабинки все было покрыто толстым слоем пыли. Катя с трудом подняла крышку бачка. Там тоже было сухо и покрыто густой и узорчатой паутиной. Хозяин всего этого великолепия, приличных размеров паук сидел рядом и смотрел на Катю очень неодобрительно. Катя осторожно пристроила картину в бачок так, чтобы не повредить художественную паутину, она сама была творческой личностью и почувствовала в пауке родственную душу.
Несмотря на полноту, действовала она очень проворно, так что, когда открылась дверь, она уже выскочила из кабинки и стояла у раковины. На пороге возник немолодой, но крепкий дядька в аккуратном синем комбинезоне. Из нагрудного кармашка комбинезона торчал здоровый гаечный ключ.
– Ай! – завизжала Катя.
Дядька попятился, но тут же взял себя в руки.
– Вы чего это тут? – спросил он подозрительно.
– Как это – чего? – От страха Катерина стала необычайно агрессивной. – А вы – чего? Чего это вы ломитесь в дамский туалет без стука?
