– Ага, забеременела от другого, выдала младенца за родного сына Петра Шарова, – кивнула Антонина. – Ситуация довольно распространенная. А кто на самом деле отец владельца посудной фабрики, можно узнать?
Борцов потер руки.
– Ну… у Роберта родилась идея.
– У нас родилась идея, – поправил компьютерный гуру. – В сорок два года в медкарте Василия Петровича появилась запись о том, что ему удалили крупную родинку, располагавшуюся на копчике, между ягодицами. Шаров, обратившись к врачам, сказал: она у него с рождения и до сих пор не мешала, но в последнее время вдруг стала кровоточить. Проблему изучили, ничего серьезного не обнаружили, родинку убрали, объяснив, что, вероятно, Василий Петрович начал носить неправильное белье и натер невус.
Глеб Валерьянович поднял руку.
– Но! Появление родинки такого размера, да на не совсем обычном месте, чаще всего вызвано генетикой. И мы с Робом подумали: вдруг его биологическому отцу некогда тоже делали похожую операцию?
– Интересное предположение, – хмыкнул Иван Никифорович. – Только ведь Алевтина могла переспать с каким-нибудь заезжим варягом, не с жителем Лоскутова.
Борцов почесал переносицу.
– Ваня, зачатие может, конечно, произойти с одного раза, но так получается редко, как правило, требуется энное количество соитий. Госпожа Шарова не похожа на особу, которая способна многократно ложиться под одеяло с разными парнями. Скорее всего, она завела постоянного любовника и, учитывая ее менталитет, ее завышенную самооценку вкупе с осознанием собственной исключительности, в отцы ребенку дама подобрала ровню, причем женатого мужчину.
– Почему обязательно женатого? – не понял Денис. – Иван Никифорович, а что за коробочку вы сейчас из кармана вынули?
– Конфеты какие-то, – удивился Тарасов, разглядывая хорошо известную мне упаковку с ирисками. – Тут еще визитка, на ней написано, что это комплимент от заведения. Ума не приложу, как она ко мне в пиджак попала.
– Ты ее со стола в кафе взял, – соврала я. – Попробуй, наверняка очень вкусно.
– Пока не хочется, – поморщился шеф.
– Можно одной угоститься? – попросил Денис.
– Пожалуйста, – разрешил Иван.
Жданов вытащил круглую бонбошку и запихнул в рот. Я отодвинула коробку от него подальше. Если Дэн решит слопать следующую конфету, он ее не получит. Антиникотиновое средство только для босса!
– Так зачем ей понадобился окольцованный мужик? – катая языком во рту ириску, прошепелявил Денис, возвращаясь к основной теме разговора.
Антонина вскинула брови.
– Если любовник женат, он не станет афишировать левую связь, не начнет исполнять песню с припевом: «Расходись с мужем». Отношения будут необременительными, без обязательств, типа повстречались несколько месяцев и разбежались. Никаких посягательств на ребенка от биологического папочки не последует, он не станет подсчитывать, от него ли пацан.
Глеб Валерьянович довольно улыбнулся.
– Ладно, не будем больше томить собравшихся. Так вот, мы выяснили, что подобную родинку, сидевшую в том же необычном месте между ягодицами, удалял в пятидесятилетнем возрасте… Семен Константинович Бражкин, отец Игоря Семеновича.
– Ух ты! – вырвалось у меня. – Алевтина изменила мужу со злейшим врагом семьи Шаровых? Получается, Василий и Игорь единокровные братья?
– Ну это легко проверить, если взять анализ ДНК, – сказал Борцов.
– Мэра нет в живых, – пробормотала я. – Хотя… Сыновья-то его здравствуют, родственная связь сразу выявится. Надо как-то исхитриться и получить образцы.
– Нас устроит волос из расчески, – деловито уточнил Глеб Валерьянович, – посуда, из которой пили мужчины, окурок. Беру решение задачи на себя.
– Интересный поворот, – оживилась Тоня.
– Да уж, – выдохнула я. – А Семен Константинович шалун, мальчики родились с разницей меньше месяца, он спал одновременно и с женой, и с Алевтиной.
– Лиса следы заметает, да медведя ей не запутать, – подал голос до сих пор молчавший Дубов. – Если у мужчины левый зигзаг случился, он к законной бабе больший интерес проявлять станет, чтобы ничего не заподозрила.
– Люди! – воскликнула я, только сейчас сложившая все части уравнения. – Если Игорь Семенович затеял интрижку с Олей Шаровой, то, выходит, он был в любовной связи с племянницей?
– На данном этапе кровное родство Василия и Игоря пока не доказано, – притормозил меня Борцов.
– Какая у покойного мэра группа крови? – задала вопрос Тоня.
– Четвертая, резус отрицательный, – быстро ответил Троянов.
– Муж у Таньки белобрыс, а дети все рыжие, не в мать, не в отца, а в проезжего молодца, – выдал очередную поговорку Федор Михайлович.
– Точный результат даст только анализ ДНК, не следует делать поспешных выводов, – предостерег нас эксперт.
– Да ладно тебе, – скривился Дубов. – Кровь, родинка, бесплодие Петра… Все ясно!
– Если бы все, – вздохнула я.
– Вы дальше послушайте, – ажиотировался Роберт. – Мы только начали интересное выкладывать.
Борцов вытащил из папки новый листок.
– Петр Ильич, супруг Алевтины, скончался, когда сыну исполнилось четыре года. Ему стало плохо в кабинете на фабрике. Илья Михайлович тогда занимал пост директора предприятия, а Петр был там художником. И вот однажды у младшего Шарова поднялась температура, его ломало. Вызвали «Скорую», Петра отвезли в больницу. Там у него начался кашель, давление рвануло вверх, градусник, несмотря на все принятые меры, показывал сорок. Короче, спустя три дня молодой еще мужчина покинул бренный мир.
– Знакомые симптомы, – отметил Иван Никифорович, – отрава колдунов-болтунов Кудрявцевых.
– Знахарей на тот момент давно не было в живых, – возразила я.
– Оно так, – кивнул Борцов, – но яд ведь полностью сохраняет свои свойства на протяжении столетий. У кого-то могла заваляться бутылочка из красного стекла, отлить из нее требовалось малую толику, несколько капель. Вспомните, нам это после беседы с Вербицкой рассказала Татьяна. Кроме того, Валерия Леонидовна опубликовала несколько статей, рассказывающих о создании препарата «леовербиц», лекарство – тема ее докторской диссертации. Все работы на соискание ученых степеней сохраняются, любой человек может их прочитать, если только труд не закрытый. Но диссертация Вербицкой как раз имела гриф секретности.
– Однако дама защитилась не так давно, – подхватил Роберт, – поэтому представила в ученый совет и прочие инстанции не только напечатанный на бумаге текст, но и уже обязательную электронную версию. Абракадабра, фокус-покус, и вот вам ее диссер!
Глеб Валерьянович посмотрел на один из ноутбуков Троянова и поморщился:
– Терпеть не могу читать с экрана, скажу своими словами. Вербицкая не скрывала, что в основе препарата яд Кудрявцевых. Думаю, ее докторская работа засекречена потому, что профессор сообщает состав древней отравы, которую легко изготовить в современных условиях.
Я остановила Борцова.
– А мне ученая объяснила, что листок с рецептом можно на стену вешать. Знахари использовали растения, которые исчезли с лица Земли, например «глаз черта».
– Все верно, – согласился Глеб Валерьянович, – только есть нюанс. Яду очень много лет. Колдуны передавали записи из поколения в поколение, добавляли туда свои наработки, но старые прописи не осовременивали. Сейчас воспроизвести отраву можно, используя современные средства. «Глаз черта», увы, исчез, но есть химическое соединение, его заменяющее. В лаборатории Вербицкой воссоздали яд и работали с ним.
– То есть человек, изучивший диссертацию, может сделать то же самое? – встрепенулся Иван Никифорович.
– Теоретически да, – согласился эксперт, – хотя практически это сложно. Нужно иметь доступ к веществам, большая часть которых никогда не поступает в открытую продажу и является материалами строгой учетности. Однако, даже раздобыв составляющие, не так-то легко изготовить зелье, необходимы определенные знания, специальное оборудование. Да и к научной работе с грифом «секретно» совсем не просто подобраться. Роберт-то куда угодно пролезет, а обычный человек нет.
– Но кто-то из сотрудников лаборатории Вербицкой мог это осуществить? – настаивал Иван.
– Да, – кивнул Борцов. – А теперь вернемся к смерти Петра Ильича. Ей предшествовали события, очень заинтересовавшие нас. За день до того, как отец вдруг заболел, маленький Вася во время прогулки вырвался из рук няньки, побежал за мячиком и угодил под машину. Ребенок потерял много крови, ему понадобилось переливание. Доктора использовали имевшийся в клинике запас, но предупредили, что может понадобиться донор. Так как у малыша редкая группа крови, более такой в больнице нет, придется ее заказывать, поэтому надо бы подстраховаться, чтобы на всякий случай иметь нужную под рукой. Мать мальчика кинулась в больницу, но ее биоматериал не подошел. Мы не знаем, почему Петр не поехал вместе с женой, а утром вместо больничной лаборатории порулил на работу, но у него кровь на анализ, чтобы понять годится ли он в доноры, не брали. И в тот же день он заболел гриппом. Когда супруга увезли с фабрики на «Скорой», Алевтина по радио обратилась к лоскутовцам. Суть ее выступления в двух словах такова: «Мой маленький сын погибает, нужна кровь. Я не подхожу для переливания, а у мужа вирусная инфекция. Умоляю, помогите!» Через час в клинику приехала семнадцатилетняя Нина Родионова, уборщица, у которой была та же группа резус отрицательной крови. И Василия спасли. А вот Петр Ильич ушел к праотцам.
