– Мммм… – промычал Денис.
Я повернулась к Жданову.
– Говори.
– Ммм… – снова простонал парень.
– Мы тебя слушаем, начинай, – велел ему Иван Никифорович.
– Мммм…
– Хватит идиотничать! – рассердилась я. – Нашел время и место для глупостей.
– Мммм… – не сдался Денис.
Мне захотелось треснуть его по затылку.
– Ты не можешь открыть рот? – неожиданно спросил Глеб Валерьянович.
Жданов судорожно кивнул.
– Мммм…
– Что с ним? – встревожился шеф.
– Паралич челюсти, – предположил Роберт.
– Инсульт! – перепугалась Антонина.
Глеб Валерьянович вскочил и подошел к Денису.
– Не похоже. Ну-ка, дай посмотрю, что с зубами.
Жданов схватил лист бумаги и криво написал на нем: «Конфета».
Борцов крякнул. Иван Никифорович, по-своему поняв молчание подчиненного, схватил коробку, сдернул с нее крышку и сунул ириски под нос Денису.
– Если это поможет заговорить, съешь все!
Парень затряс головой и снова промычал нечто нечленораздельное.
Босс вытащил одну ириску, положил ее в рот и протянул:
– Тогда я тебя не понимаю…
– Надо срочно вызвать «Скорую», – занервничала Тоня, – потому что…
Юрская осеклась.
– Что тебе пришло в голову? Говори! – потребовала я.
Антонина приблизила лицо к моему уху и зашептала.
– Где больше двух – говорят вслух. Если третий мешает, молчи, как из-под трамвая, – объявил Дубов, озвучив сразу два перла из арсенала супруги.
– Антонина, огласи присутствующим, что сейчас мне сообщила, – велела я.
Юрская опустила взгляд.
– Все Лоскутово знает о приезде в город специалистов из Москвы. Правда, нас считают полицейскими, но фиг бы с этим. Серийный убийца, орудующий тут, умен, что, если он отравил Дена? Жданов бегал по городу, болтал с разными людьми. Вдруг маньяк подлил ему яд в чай-кофе?
Денис вскочил, подбежал к доске и написал на ней крупными буквами: «Конфета!»
– Он ел ириски, – прошептала Тоня. И встрепенулась: – Я права! Глеб Валерьянович, сделайте что-нибудь! Таня, срочно звони Вербицкой, вероятно, в ее лаборатории антидот есть. Иван Никифорович!
– Мммм… – протянул босс.
Антонина ахнула.
– Шеф! Скажите хоть слово!
– Ммм… – выдавил из себя Тарасов.
Денис стал подчеркивать написанное им разными фломастерами.
– Ириска! – осенило Борцова. – Дэн, она склеила зубы? Ты их разжать не можешь?
Жданов быстро закивал.
Борцов повернулся к шефу.
– Ваня, и ты в недобрый час схватил тянучку. Тоже челюсти склеились?
Иван Никифорович стал багровым и утвердительно кивнул.
– Как-то утром рано-рано шли из дома два барана, первый в реку угодил, а второй за ним решил, – пробормотал Дубов.
Антонина захлопала в ладоши.
– Ура! Не отрава! Надо им дать горячего чая, ириска вмиг растает. Дэн! Почему ты не написал: «Конфета зубы склеила»? Мы бы вмиг поняли, в чем дело.
Жданов отвернулся к стене. Я включила чайник, бросила в кружки пакетики с заваркой и через пару минут поставила их перед нашими мычащими горемыками-сладкоежками. Денис первым схватил чашку, поднес ее ко рту – и, издав звук, смахивающий на сдавленный визг, уронил ее.
– Что? Что? Что? – засуетилась Тоня. – Почему он не хочет пить?
– Попробуй-ка похлебать кипяточку, если челюсть не открывается, – оценил ситуацию Дубов, – вмиг губы обожжешь.
– Надо им трубочки дать! – осенило Тоню. – Сейчас сношусь в буфет и притащу.
– Не торопись, – остановил ее Роберт, – соломинкой, если рот не открывается, воспользоваться не удастся.
– И как быть? – растерялась Антонина.
– Обычно ириска сама во рту тает, – улыбнулся Глеб Валерьянович, – надо подождать, и проблема рассосется в прямом смысле слова.
Денис схватил фломастер и принялся быстро водить им по доске.
– «Она не делается меньше, – прочитала я, – только сильнее зубы склеивает».
– Странно, – удивился Борцов. – Ну-ка, дайте состав вкусняшки изучить. Что там в нее положили? Ага, фенолформальдегидные смолы, этилацетат, полиуретан, ацетон, ароматизатор, идентичный натуральному табаку, изолат соевого белка, гидролизат коллагена, l-карнитин, пшеничные пищевые волокна, молочный жир, фруктоза… Мда, очень странный рецепт, впервые такой вижу.
Роберт схватил «мышку».
– Здоровская конфетка! Первая часть ингредиентов, до ацетона включительно, почти полностью повторяет состав всеми любимого универсального клея.
– Батюшки! – ахнула Тоня. – Они отравятся!
– А вторая часть – это одна из разновидностей фитнес-батончика, – продолжал Роберт. – Классная конфета, мечта спортсмена-токсикомана. И клей пожевал, и вроде как о правильном питании позаботился. А при чем тут ароматизатор, идентичный натуральному табаку?
Мне захотелось залезть под стол и затаиться. Добрый боженька, сделай так, чтобы никто из наших чересчур умных голов не догадался, что ириски предназначены для облегчения жизни людей, бросающих курить!
– Да, удивительный состав, – не успокаивался Глеб Валерьянович.
Я изо всех сил постаралась говорить спокойно.
– И как теперь от конфеты избавиться?
Троянов откашлялся.
– Думаю, способ тот же, что и для удаления суперклея.
– Ну и чем же его с зубов убирают? – заинтересовалась Тоня.
Глеб Валерьянович сложил руки на груди.
– В стоматологии данное соединение не применяют. В быту, если испачкали руки, хорошо помогает ацетон. Если пятно от клея на одежде, его надо сначала счистить бритвой, а затем использовать все тот же ацетон.
– Жидкость для снятия лака! – обрадовалась Антонина. – Она у меня с собой, сейчас принесу.
– Не надо, – остановил Юрскую Роберт, – нельзя наливать в рот демитилкетон.
– А это что? – не поняла я.
– Ацетон, – хором ответили Троянов и Борцов.
– Вы ужас какие умные теоретики, все на свете знаете, а теперь примените знания на практике, – рассердилась Тоня. – Откройте им рты! Иначе шеф и Жданов от голода умрут!
– Дениса мы раньше на части порвем – оттого что он все время молчит, – съязвил Роберт.
– Желтый Демид всегда на солнышко глядит, как созреет, так в еду полезет, – пробурчал Дубов.
Теперь я испытала желание стукнуть по затылку Федора Михайловича, без устали и порой совершенно не к месту изрекающего народные мудрости.
– При чем тут подсолнух? – заморгал Роберт.
– Где цветок? – не поняла Антонина.
– Дубов сейчас о нем говорил, – пояснил Глеб Валерьянович. – Желтый Демид – это подсолнечник, такое название встречается в старых книгах русских травников.
Начальник лоскутовской полиции решил ради исключения заговорить обычным языком.
– Можно попробовать подсолнечное масло. Я, если суперклей на руки попадает, обмаслю их и подожду немного. Это всегда срабатывает.
– Верно, существует такой способ, – закивал Борцов, – я забыл о нем. Но руки не рот, а зубы не пальцы.
– С этим не поспоришь, – хихикнул Роберт. – Думаю, обоих необходимо отвезти к местному стоматологу.
Иван Никифорович ринулся к доске и написал:
«Никогда! Не желаю дураком выглядеть!»
Денис подскочил к шефу и вывел красным фломастером на стекле:
«Да! Над нами же ржать станут!»
«Тащите масло», – добавил строчку ниже босс.
Я взяла трубку местного телефона.
– Рецепшен? Из конференц-зала беспокоят. Нам нужно подсолнечное масло. Нет, только оно. Принесите поскорей, пожалуйста.
Глеб Валерьянович открыл свой портфель и выудил оттуда два одноразовых пятикубовых шприца. Потом подошел к Дэну и попросил:
– Оскаль зубы.
Жданов послушно выполнил приказ.
– Отлично! – обрадовался Борцов. – Налью масло за щеку, а ты начнешь полоскать рот. Ваня, с тобой поступлю так же.
Иван Никифорович поджал губы, но кивнул.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула я.
Появился мужчина в черном фраке, тот самый, что вчера сервировал ужин в моем номере.
– Рад приветствовать вас, господа. Куда поставить заказ?
– На стол, – распорядилась я.
Официант снял с подноса набор соль-перец-уксус-масло и водрузил около ноутбуков.
– Господа не желают хлеба?
– Нет, – ответил Роберт.
– Горячие закуски, вторые блюда? – не успокаивался парень.
– Спасибо, нам хватит того, что есть, – отказалась я.
Лакей окинул членов бригады изумленным взором, затем, ничего не сказав, откланялся и исчез.
– Кажется, он посчитал нас психами, которые ужинают смесью из приправ, – хихикнула Антонина.
– Плевать, – отмахнулся Роберт.
