– Так это же замечательно, когда человек может быть с кем-то откровенным, – тоже засмеялась Карина. – Это высвобождает разум от негатива и здорово поднимает настроение. А прогулка в прошлое, в хорошее прошлое, говорят, даже омолаживает. Вы бы сейчас на себя в зеркало посмотрели – как здорово светятся ваши глаза! Даже и у меня от этого разговора настроение поднялось. Любовь – это прекрасное чувство, пусть даже и не всегда взаимное. Она дает стимул к поступкам, и я сейчас убедилась в этом еще раз, когда вы рассказали про свою докторскую диссертацию. Так что поговорка «нет худа без добра» – очень даже правильная, – прищелкнула Карина язычком. – А давайте-ка, Валерий Павлович, прикажите, чтобы мне дали поесть, я голодная как волк, – весело хлопнула она в ладоши.
– Я сейчас, – тут же отозвалась медсестра, так и стоявшая все это время в уголочке и внимательно слушавшая интересный разговор. Она мгновенно приняла к сведению пожелание пациентки и поспешно испарилась из палаты.
– Как же ты меня напугала, – закатывая глаза под лоб, тараторила Галя, сидя у кровати загипсованной Карины. Она чистила для больной подруги апельсин и трещала без передышки. – Сижу в аэропорту на своих сумках, как курица на насесте, и с места сдвинуться боюсь. Все глаза проглядела, а тебя все нет и нет. Я сначала и не волновалась совсем, ты же меня предупредила, что запоздаешь. А когда стрелки уже к двум часам ночи подобрались, тут я не на шутку задергалась. Позвонить не могу, у меня мобильник разрядился, и к таксофону не могу от вещей отойти. Что тут делать? Спасибо, парень какой-то мимо проходил и болтал по телефону, я его и притормозила. Дала ему пять долларов, чтобы разрешил его трубкой воспользоваться. Звоню тебе на мобильник, а мне какой-то мужик отвечает. Да еще строго так интересуется: «Кто такая? Какое отношение вы имеете к Воскресенской?» Это он мне такой глупый вопрос задает, представляешь? Какое я к тебе отношение имею? Совсем уже сдурел. Ой, боженьки мои, как же я перенервничала! «Что случилось? – кричу. – Где Карина? Что с ней? Немедленно дайте ей трубку!» А он, гаишник этот, чтоб ему до конца жизни ни одного нарушителя не поймать, спокойненько мне так говорит: «Ваша Карина попала в автомобильную аварию, и трубочку я ей дать не могу, она в отключке». Нет, ты представляешь, до чего же эти солдафоны бесчувственный народ! Я, можно сказать, чуть инфаркт не схватила прямо там, в аэропорту, а ему – хоть бы хрен по деревне.
– Что, прямо так и сказал – в отключке? – захохотала Карина.
– Ну, может, и не так, конечно, – пожала Галя плечами и смешно сморщила носик. – Но смысла это не меняет. Нет бы как-то культурно объяснить. Мол, не переживайте, с вашей подругой все в порядке, она немного травмирована, но это не смертельно. А то: «Ничего не могу вам сказать, ее увозит «Скорая помощь» – реанимация, пострадавшая в бессознательном состоянии. А вот о ее машине дать информацию – это запросто. От нее осталась груда металлолома, и восстановлению она не подлежит. Можете присылать эвакуатор на такой-то километр и отправлять ее на свалку». Ты можешь себе представить, что я испытала после этих слов? – снова закатила Галина глаза под лоб.
– Черт возьми, теперь я еще и без машины осталась, – вспомнила Карина. – Скорей бы уже отсюда выйти! Я номер того ненормального запомнила, вернее, его машины, – поправилась девушка. – Прямо сразу же узнаю его адрес и явлюсь к нему домой, как «ангел возмездия». Мало того, что он машину мою уничтожил, так он еще с места аварии удрал и оставил меня умирать там. А если бы никто там больше не проехал и не увидел меня? Дорога практически безлюдная, мне крепко повезло, что мой «Опель» вообще в темноте заметили, – возмущенно выговаривалась Карина. – Ну, ничего, ничего, я прекрасно видела, что это была белая «Ауди», и номер в моей голове отпечатался очень четко. Да его захочешь, не забудешь – три шестерки. Я прямо перед роковым ударом как раз подумала – какой страшный номер. А буквы запомнились, потому что они такие же, как на твоей машине.
– Вместе поедем к этому негодяю, – проговорила Галина, воинственно вздернув подбородок. – По таким вот «редискам» тюрьма плачет. Нужно помочь восстановить эту «справедливость»!
– Да прекрати ты, Галь, никакой тюрьмы я ему устраивать не собираюсь, – возразила Карина. – Пусть мне новую машину покупает, и никаких больше претензий я иметь к нему не буду, черт с ним.
– Каринка, ну ты даешь, – всплеснула Галя руками. – А как же моральный ущерб? Посмотри, сколько у тебя неприятностей из-за этого. Нога сломана? Сломана. Сотрясение есть? Есть. Грудная клетка травмирована? Травмирована. А нервный шок, это что, по-твоему, ерунда на постном масле? Не-е-ет, дорогая моя, помимо покупки новой машины, он просто обязан компенсировать тебе моральный ущерб.
– Галя, я тебя умоляю, ну какой моральный ущерб? – сморщилась Карина. – Он же скрылся с места аварии. Никакого протокола, никаких улик против него у меня нет. Только и надежда, что он растеряется, когда я к нему приду и предъявлю аргумент, что я запомнила номер его машины. Да и на это тоже надежда маленькая, если честно признаться. Это я так, хорохорюсь только, – недовольно проворчала она. – Он меня запросто может послать куда подальше, и ничего я сделать не смогу.
– Как это – не смогу? Что значит – не смогу? Нет, здесь я с тобой категорически не согласна, – возмутилась Галина. – Если он твою машину превратил в груду железа, то, значит, и его «Ауди» пострадала, а это как раз улика, да еще какая.
– Галь, ты как маленькая, право слово, – усмехнулась Карина. – Пока я здесь валяюсь, он уже тысячу раз мог ее отремонтировать. И потом, в груду железа моя машина превратилась не столько от его удара, сколько от последующего, когда я полетела в кювет и во что-то бетонное врезалась, – проворчала она. – Вполне может быть, что его машина не очень-то и пострадала.
– А ты что, даже не заявила на него? – спросила Галя. – Нельзя же вот так все оставлять? Тем более номер знаешь.
– Нет, не заявляла я никуда, – хмуро проговорила Карина. – Когда следователь ко мне пришел, я сказала, что ничего не помню.
– Но почему? Ты же запомнила номер, тебе нужно было сразу же сообщить об этом следователю. Ну ты идиотка, подруга, вот что я тебе скажу, – сокрушенно качала головой девушка. – Таких лихачей нужно наказывать по заслугам.
– Да при чем здесь лихачество, Галя? Я же видела, как его мотать по дороге начало, у него могли тормоза отказать, – заступилась Карина за неизвестного человека.
– Ну, ва-аще-е, – закатила глаза под лоб Галина. – Я от тебя балдею, подруга! Он уехал и даже не соизволил оказать тебе помощь, а ты его после этого защищаешь? Нужно зайти к доктору, попросить, чтобы он тебе рентген мозгов сделал. Пусть посмотрит, может, у тебя все извилины выпрямились? – с раздражением возмущалась она. – Говорю тебе, заяви в милицию, пусть они с ним разбираются.
– Сама попробую разобраться, – не сдалась Карина. – Ну, а уж если не получится, тогда послушаюсь твоего совета, пойду в милицию и скажу, что вспомнила номер машины. А уж если и это ничего не даст, тогда Содомского подключу, – успокоила она подругу. – Я же понимаю, что нужно что-то делать. Мне моя машина не за просто так досталась и не с неба свалилась. Я ее своими собственными руками, вернее мозгами, заработала. Жалко до ужаса, – всхлипнула вдруг Карина. – Ей и года еще не было, моей ласточке! Ой, представляю, что будет с Содомским, если он узнает, что я ничего не сказала следователю, хотя и могла, – закатила она глаза под лоб. – Ты же знаешь, какой он весь правильный и принципиальный.
Девушкам пришлось прервать разговор, так как в это время в дверь палаты кто-то культурно постучал, и следом за этим огромный букет цветов был просунут в дверь.
– Во, легок на помине, – проворчала Карина и нацепила на лицо кислую улыбку.
Следом за букетом появился молодой мужчина, до того начищенный, что от его лоска слепило глаза. Кроме букета, в руках он держал корзину, доверху наполненную всевозможными фруктами.
– Гера, удивляюсь я на тебя, и когда ты только успеваешь такой марафет наводить? – проворковала Галина, с восхищением глядя на прибывшего гостя. Она томно прикрыла глаза, вдыхая аромат дорогого парфюма, которым благоухал мужчина. С его приходом палата тоже наполнилась тонким, приятным ароматом, моментально перебившим больничные запахи.
– Что же делать, Галочка, приходится все успевать, – заулыбался Герман. – Положение обязывает всегда быть в форме, я не имею права выглядеть плохо. Добрый день, милые дамы, – расшаркался он. – Кариночка, ты замечательно сегодня выглядишь, – с обожанием посмотрел он на девушку.
– Спасибо, проходи, – кивнула гостю она. – Мне сегодня разрешили голову наконец-то помыть, вот, кое-как справилась с поставленной задачей и сразу стала чуть-чуть напоминать человека.
