Аня продолжила:
— Веками поэты воспевали влюбленных. Веками влюбленные, стоя под серебристой Луной упивались ее неземным сиянием. Веками Луна принадлежала только им. И вот появляется человек, который заявляет, что на самом деле это не так. Этот человек — граф Родион Оболенский или Лунный плантатор, как его окрестили газетчики, — Бережная повернулась на стульчике к Родиону. — Господин Оболенский, вы действительно считаете, что Луна может принадлежать вам?
— Я так не считаю, — улыбнулся Родион.
— Хорошенький поворот, — хмыкнул в наушниках Игорь Сергеевич. — Давай, Аня, выкручивайся.
Бережная поджала губки, соображая, чем парировать утверждение Родика.
— Ну, что ты, Аня? — шепнул режиссер. — Спроси — почему?
— Почему? — спросила Анна Бережная.
— Потому, что я не считаю, что Луна может принадлежать мне, — Родик сделал ударение на слове «может». — Она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО мне принадлежит. По праву наследования.
Загорелась желтая лампочка. Зал зааплодировал.
— Я так и думал, — скороговоркой проговорил Игорь Сергеевич, пока длились аплодисменты. — Ошибка в синтаксисе, Аня. В следующий раз будь внимательней. У тебя коварный собеседник. Родион, помилосердствуйте!
— На чем основывается ваше право наследования?
— Об этом уже много писали, — ответил Родик. — Но я повторюсь. Луну моим предкам подарил Петр Первый. Я располагаю документом который это подтверждает и приехал в Россию, что бы установить его подлинность.
— Вам это удалось? — спросила Анна.
— Да. Экспертиза подтвердила подлинность документа.
— Вы можете продемонстрировать нам этот документ?
— С превеликим удовольствием, — проговорил Родик, поднял с пола кейс, открыл его у себя на коленях и показал в телекамеру две бумажки. — вот это дарственная Петра Первого, датированная одна тысяч семьсот девятнадцатым годом, а это заключение экспертов о его подлинности. — Камера взяла документы крупным планом.
— Симпатичные бумажки, — сказал Игорь Сергеевич, который видел их на своем мониторе.
Родик передал документ Анне Бережной и пока та их рассматривала, добавил:
— Скорее всего это была шутка императора. Но благодаря ей моя фамилия теперь может располагать Луной по своему усмотрению.
Анна вернула Родиону дарственную и сертификат экспертов.
— Что значит распоряжаться Луной по своему усмотрению? — спросила она. — Господин Оболенский. Вы хотите сказать, что этот документ и сейчас имеет юридическую силу?
— Как ни странно — да, — кивнул Родик, спрятал документы в кейс и поставил его рядом с креслом. — Он является основание для того, что бы я, опираясь на современное законодательство оформил Луну в частную собственность нашей фамилии.
— Правда? — чисто по-женски удивилась Бережная.
— Я — граф, — усмехаясь напомнил Родик Анне.
— Аня, это некорректное замечание — осуждающе прошуршал в наушниках голос Игоря Сергеевича. — Исправляйся сейчас же.
— Извините, господин Оболенский. Я просто хотела сказать, что неужели современное законодательство это позволяет?
— А вы спросите у юристов, — предложил Родик.
— «Звонки телезрителей», — подсказал Ане режиссер.
— Конечно спросим, — победоносно заявила Анна Бережная и сказала в камеру. — в нашей студии работают контактные телефоны. Номера их телезрители видят на экране. Если среди телезрителей есть юристы владеющие данной проблемой, то они могут позвонить к нам в студию.
Родик усмехнулся.
— Было бы очень забавно. Жаль только, что мне не верят на слово.
— Мы вам верим, граф! — Анна всплеснула руками. — Просто нашим телезрителям было бы интересно услышать еще мнение эксперта.
— Есть звонок, — сказал Игорь Сергеевич. — То, что нужно. Вывожу на монитор.
— Ало! — раздался в студии низкий мужской голос.
— Мы вас слушаем, — улыбнулась Бережная в камеру. — Представьтесь пожалуйста.
— Кутиков Петр Петрович.
— Вы юрист?
— Да я юрист. Член российской гильдии адвокатов.
— Что вы можете сказать нам как профессионал своего дела?
— Граф Оболенский совершенно прав. По существующим законам он может потребовать признать Луну в качестве брошенной собственности, а потом заявит на нее свои права. Если это уже кто-то проделал до него, то дарственная Петра Первого сделает это право безусловным. Потому, что де-факто Петр Первый впервые заявил о своих притязаниях на Луну. Таким образом граф Оболенский сможет безраздельно владеть нашим естественным спутником земли, при условии, что не появится некто с аналогичной бумагой, к примеру, от Ивана Грозно… Непонятно только зачем это нужно самому господину Оболенскому. Ведь никакой материальной выгоды он из этого извлечь не сможет…
— Спасибо, — поблагодарила Анна Бережная звонившего. — И что? — обратилась она к Родиону. — Вы уже оформили свое право на Луну юридически.
— Оформил… — кивнул Родион. — В этом чемоданчике, — он опустил руку и постучал по кейсу. — Находятся все сопроводительные документы. С недавнего времени я полный и единовластный хозяин Луны.
— Все, — сказал Игорь Сергеевич. — Аня, уходи на рекламу.
Анна Бережная повернулась к камере.
— Теперь мы знаем, что то о чем писали газеты весь этот месяц в отношении Лунного Плантатора — графа Родиона Оболенского — чистая правда. Луна больше не принадлежит человечеству. Луна отныне принадлежит одному человеку. Эту истину нам открыл сам Лунный Плантатор на своем пути к эшафоту! Что будет граф Оболенский делать с Луной, мы узнаем после рекламного блока… Встретимся через минуту. С вами была Анна Бережная и ток-шоу «Лифт на эшафот»!
Вспыхнула желтая лампочка.
— Пошла реклама, — сообщил режиссер.
Глава тридцать вторая
В которой Родион отказывается от своего права на Луну и его поджаривают на электрическом стуле
— Я вас съем! — Аня хищно посмотрела на Родика. — Такое ощущение, что вы просто мечтаете сбить меня с толку!
— Ешьте, — Родион с улыбкой посмотрел на Аню. — Ради бога. Но я не вкусный. Хотя и считается, что я дитя гамбургеров…
К Анне подошла гримерша и салфеткой промокнула пот со лба. Потом тоже самое она проделал с Родионом. Под яркими лучами юпитеров было очень жарко.
Рекламный блок закончился. Зрители в студии послушно отреагировали рукоплесканиями на красную лампочку.
— Продолжаем, — сказал режиссер. — Аня, начинаем с первой камеры.
— В эфире ток-шоу «Лифта на эшафот» и с вами снова я, Анна Бережная. Со мной, на пути к истине находится граф Родион Оболенский, гражданин соединенных Штатов, полноправный хозяин естественного спутника Земли.
На «светофоре» студии зажегся желтый фонарик.
— Господин Оболенский, скажите прямо, зачем вам Луна?
Родион развел руками.
— Мне она не нужна.
— Не нужна?
— Нет.
— Господин Оболенский, но я в недоумении. Думаю — телезрители тоже. Вам не нужна Луна, но в то же время вы только, что сказали что оформили на нее права как на свою собственность…
— Понимаете, Анна, — сказал Родик. — Вы меня тут пытаетесь представить этаким узурпатором… Чуть ли не злодеем. Дескать этот хитрый, изворотливый американец русского происхождения спит и видит как отобрать Луну у влюбленных. Тешит свое жалкое самолюбие тем, что Луна — собственность всего человечества теперь принадлежит только ему одному. Это не так. Я заявляю всему миру. Всем, кто сейчас смотрит ваше ток-шоу. Это не так! Мне Луна не нужна!
— Но, что вы тогда собираетесь с ней делать? — удивленно проговорила Анна Бережная.
— Я собираюсь подарить ее людям, — просто ответил Родик.
— Хорошенькая история, — хмыкнул режиссер в наушниках Родика и Ани. — Давай, Анюта. Похоже настал поворот сюжета.
— Но… Как вы собираетесь это сделать, господин Оболенский?
— Я просто подарю ее людям. Если раньше Луна принадлежала всем — то есть никому, то теперь я подарю частицу Луны каждому, кто этого захочет! — Родион с триумфом посмотрел в камеру и улыбнулся.
Многим, наверное, многим в этот момент его улыбка показалась улыбкой мага и чародея.
— Каким образом вы собираетесь это сделать? — спросила Анна Бережная.
— По праву собственника, — сказал Родик и снова открыл свой чемоданчик, доставая из него кипу бумаг. — Вот здесь тысяча дарственных на Луну, подписанных мной. Я — единственный хозяин Луны дарю частицу Луны вам, Анна, всей вашей творческой группе, работающей над этой программой, всем зрителям находящимся в этой студии… Каждый из вас получит частицу Луны в вечное владение и будет владеть Луной так же как и я! — Родион передал Анне самый первый лист. — Вам остается только вписать в пустую графу сое имя. Моя подпись уже стоит под каждой дарственной.
