— Хочу, чтобы вы прихватили ключи от сданной квартиры и поехали со мной, — ответила я ей с достоинством и строго добавила:
— Будете свидетелем. Кто знает, может, и миром договоримся.
Она сникла, и мы поехали. И едва вошли в квартиру, как я нашла то, что искала. Рядом с радиоаппаратурой, словно по заказу, лежали наушники. Я сразу надела наушники и услышала Лелин голос.
— Видите, — говорю, — что творится в вашей квартире. Перцев Турянского на прослушку поставил. Вопиющее нарушение прав человека и Конституции.
Несчастная смотрела на электронные навороты, как баран на новые ворота, и явно горя своего не понимала.
— С помощью этого устройства Перцев может узнать, что творится в квартире вашего врага Турянского из любого уголка Москвы, — сообщила я, ничуть не преувеличивая мощность ретранслятора. — Теперь вы поняли, во что вляпались? Тут уже пахнет не милицией, а ФСБ.
Мне даже жалко ее стало, так бедняга запаниковала.
— Ладно, — сжалилась я, — чем смогу, помогу. Вы под честное слово договор с Перцевым заключили? — спросила я, заранее зная, что вопрос риторический.
Эта женщина о честном слове и не слыхивала, а потому и своего не имеет, и чужому не верит.
— Через риэлтеров заключен договор, — всхлипывая, сообщила она. — Но я храню его в сейфе, а сейф на работе, в офисе.
— Давайте договор мне и считайте, что вам повезло, — ответила я.
— Придется ехать ко мне в офис, — пробурчала она, заливаясь слезами.
И мы поехали. Двадцать минут спустя я держала в руках этот договор и была довольна.
Расставшись с соседкой Турянского, я вернулась в свой автомобиль и сразу же позвонила ей на сотовый, заранее зная, что он будет занят. Однако, к удивлению моему, номер не был занят, и я услышала каркающий голос этой неприятной особы:
— Да, алло!
Разговаривать с ней у меня не было никакого желания, поэтому я отключилась и набрала ее рабочий номер, благо, консьержка снабдила меня и им. И рабочий номер не был занят, хотя, по моему разумению, бедолага должна была бы спешно звонить Перцеву и высказывать ему все, что она о нем думает. И темперамент, и ее воспитание очень к таким поступкам располагали. Но она не звонила.
«В чем же дело?» — опешила я, полагая, что раз не звонит, значит, отправится к Перцеву самолично.
Но и этого не произошло. Минут сорок я любовалась на дверь, из которой должна была бы выбежать соседка Турянского, но она не выбегала.
В конце концов нервы мои не выдержали, и я вернулась в офис. Каково же было мое изумление, когда я увидела эту никудышную бабенку за работой. Она сидела спокойная и довольная, что-то жевала и подсчитывала на калькуляторе какие-то суммы, записывая результаты в толстый журнал.
— В чем дело? — увидев меня, грубо спросила она. — Вы что-то забыли?
— Нет, — ответила я и в задумчивости покинула ее офис.
Я отправилась к Леле. Во-первых, мне хотелось ее успокоить и намеком предупредить об опасности. Во-вторых, мне просто хотелось ее видеть — я соскучилась, такое часто со мной бывает.
Леля…
Леля сильно сдала. Прошедшая ночь отразилась на ее внешности самым пагубным образом. Бедняжка была бледна, темные тени еще отчетливее легли у глаз, губы нервно подрагивали, в квартире стоял запах лекарств.
— Что случилось? — спросила я, поражаясь глупости своего вопроса.
— Я сама не своя, сама не своя, — пролепетала Леля и залилась слезами.
«Сама не своя, — подумала я, — еще бы! У кого нервы выдержат?»
— Господи, как это исправить? Как? Как? — приговаривала Леля.
«Еще немного, и я не устою: выложу ей все подчистую», — подумала я, из последних сил держа себя в рамках обещанного.
Только я так подумала, как зазвонил телефон. Я стояла рядом с телефонным столиком, а потому сняла трубку и услышала:
— Сто тысяч, или узнают все.
Приятный мужской голос, да и сумма невелика, учитывая возможности Турянского, однако что сделалось с Лелей. Она подскочила ко мне, выхватила трубку и закричала:
— Заткнись, ублюдок! Сказала же, завтра, завтра заплачу!
Бедняжка просто кипела.
— Леля! — воскликнула я. — Никому не вздумай платить! И что должны все узнать?
— Отстань от меня! — закричала она. — Сама знаю, что мне делать! И не пытай меня!
— Девочка, успокойся, — начала я, но бедная Леля уже не слушала. Она металась, она рыдала, она действительно была сама не своя.
— Где он? Где? — кричала она с таким отчаянием, словно речь шла о ее собственной жизни, а не о каком-то там муже.
Видит бог, я крепилась, но не могу же я позволить Леле совершить глупость. Деньги, конечно, не мои, а Турянского, но…
«Кстати, это мысль, — осенило меня. — Почему бы не попробовать? Раз Перцев в данный момент слушает уже и меня, надо этим воспользоваться».
Короче, я, не моргнув глазом, выложила Леле все, что знала. Леля поглощала информацию, светлея лицом. Думаю, с Перцевым происходило обратное.
— Значит, Сашенька жив, — переспросила Леля, облегченно вздыхая.
— Жив и абсолютно здоров, — заверила я ее. Раз десять она заставила меня повторить эту новость, а потом потребовала отвезти ее в деревню к сестрице бабы Раи.
— Леля, это невозможно, — рассердилась я. — Потерпи немного, ты не ребенок. Первым делом надо Перцева на крючок посадить, а потом уже все остальное.
— Не могу я ждать, когда ты его на крючок посадишь, да и невозможно это! — закричала Леля.
— Возможно, еще как возможно, — заверила я. — Прямо сейчас он и заглатывает наживку.
Само собой имелось в виду, что с помощью «жучков» он слышит мои слова и правильно их поймет. Что захочется сделать Перцеву в первую очередь?
Конечно же, схватить Турянского.
А где Турянский?
У сестрицы бабы Раи.
А кто из моих подруг знает, где проживает эта сестрица?
Только Маруся. (Если честно, не знает и она.)
Я на всякий случай, стараясь держаться поближе к «жучкам», еще раз пять повторила Леле о местонахождении ее мужа, раз десять напомнив, что сестрица бабы Раи живет в деревне.
— В какой деревне? Название у нее есть? — наконец заинтересовалась и Леля, не говоря уже о Перцеве.
Думаю, он просто до смерти уже хотел это знать.
— Только я и мой муж бывали у сестрицы бабы Раи, — сказала я, — тебе же, Леля, там бывать совсем не обязательно.
— Думаешь, я к Сашеньке тут же и помчусь, обманув тебя?
— Прости, но именно так я и думаю.
— И напрасно, — обиделась Леля. — Просто я волнуюсь, надежно ли вы спрятали его. Эта баба Рая всем известна своим длиннющим языком. Боюсь, каждая собака знает, где живет ее сестрица.
Мне стало смешно. Полагать такое может только тот, кто совсем не знает нашу бабу Раю. Развращенная столичной жизнью, она смертельно боится обнажать свои корни. Баба Рая перед своими подругами, игнорируя свой убийственный «акцент», героически строит из себя столичную штучку и под самыми страшными пытками никогда не сознается, что ее сестра живет в деревне, где не так давно проживала и сама баба Рая.
— А вот и нет, — сообщила я, — деревня, в которой живет сестра бабы Раи — тайна за семью печатями. Только я, мой муж и Маруся знают об этом. Кстати, Маруся знает лишь дорогу туда, поскольку всего один раз возила бабу Раю к сестрице.
— Зачем? — удивилась Леля. Я махнула рукой:
— И вспоминать не хочу. Своего Ваню накрепко приворожить хотела, а сестра бабы Раи в таких делах, говорят, мастерица.
Леля усомнилась:
— И ты считаешь, что Сашенька спрятан надежно? Маруся ничем не лучше бабы Раи. Она тоже разболтать может, если уже не разболтала.
— Да, но кому интересно, где живет сестрица бабы Раи? Посуди сама. И что может разболтать Маруся? Адреса она не знает, да и вряд ли Перцев станет Марусю пытать. Да и пока он до этого додумается, уже на нары залетит. Здесь я уже постараюсь, — пообещала я и, простившись с Лелей, помчалась стараться.
Первым делом мне нужно было собрать доказательную базу. В этом деле я очень рассчитывала на помощь Маруси. Конечно же, я ей сразу позвонила и предупредила:
— Если тебя спросит кто-нибудь про деревню, в которой живет сестрица бабы Раи, отвечай, что не знаешь.
— Я не знаю, — сразу же ответила Маруся. — Я прямо вся и не знаю. С чего у меня спрашивать станут?
— С того, что я кое-кого убедила, будто ты это знаешь. Понимаешь? Так мне надо. Можешь ты подыграть?
— Прямо вся могу! — загораясь, заверила Маруся. — А зачем?
— Чтобы преступников изловить, — ответила я.
— Каких преступников? — изумилась Маруся. Что она за человек? Удивляюсь ей порой. И не порой, а постоянно удивляюсь.
— Маруся, — раздражаясь, закричала я. — Ты задаешь странные вопросы! Разве мало в нашей стране преступников?
— Старушка! Епэрэсэтэ! Неужели ты их всех изловить решила?
— Ну, не всех, а парочку изловлю.
Вот она, моя скромность! На самом деле я изловила гораздо больше, но вернемся к Марусе.
