— Это неполиткорректно, — наседала я на идиота. — Мы никогда не расстаемся с собаками.
— Но другие захотят притащить хомяков!
— Верно.
— Крыс, мышей, змей!
— Думаю, еще варанов и крокодилов, но не это самое страшное.
— Да? — в полном изнеможении вновь рухнул в кресло Александр Григорьевич. — А что еще?
— На свете существуют огнепоклонники, — усмехнулась я, — им охота везде костры разжигать. А каннибалы? Что вы скажете людоедам, если они захотят слопать какого-нибудь толстенького первоклассника или учительницу по физкультуре Татьяну Гавриловну? Мадам, несмотря на то что проводит спортивные занятия, отличается редкой тучностью. Хотя нет, Татьяну Гавриловну не тронут, она уже немолода, мясо жесткое…
— Прекратите, — устало сказал Александр Григорьевич, — вы надо мной издеваетесь.
— Сам первый начал! — рявкнула я. — Церковь у нас отделена от государства, на празднование Рождества никто из нормальных людей не обижается. Если кто из родителей недоволен сим фактом, то он может оставить своего ребенка дома. Заставь дурака богу молиться, он лоб расшибет! Значит, так, я ухожу, заявление о сексуальных домогательствах остается у вас.
— Не могу же я сам разбирать его, — вяло начал отбиваться директор.
— Поищете и найдете способ отреагировать, — засмеялась я. — Вы же на самом верху работали, имеете опыт. Ответ дайте по форме: исходящий номер, печать…
Александр Григорьевич заморгал, потом наклонил голову набок и сказал:
— Вы хоть понимаете, что наделали? Теперь же все судачить начнут! Заявление следует разбирать на профкоме, а знаете, кто у нас председатель?
— Нет, — очаровательно улыбнулась я.
— Сметанина Калерия Львовна.
— Мне это имя ни о чем не говорит, — справедливо заметила я.
— Калерия Львовна в школе работает пятьдесят лет, — зашептал Александр Григорьевич. — Серый кардинал. Все про всех знает, никакую информацию ни о ком не забывает. Такой уж тип, понимаете?
— Ага, — кивнула я. — Когда служила в оркестре, у нас имелся подобный Григорий Сергеевич. Поругаться с ним люди боялись больше всего на свете, он откуда-то про каждого всю подноготную знал…
Конец фразы застыл у меня в горле. Боже, я дура! Мне следует как можно быстрее катить в институт, где работал Михаил Петрович Антонов, найти там некую личность — Калерию Львовну и Григория Сергеевича в одном флаконе, порасспрашивать «местное ФСБ», и тогда я обязательно узнаю правду про Лауру Петровну и любовницу профессора Машу.
— Эй, вы куда? — насторожился Александр. — Заявление заберите.
— Ни за что! — крикнула я уже от двери. — Вот найдете способ извиниться перед Лизой, тогда и унесу кляузу. Времени у вас три дня, если девочка не получит сатисфакции, пеняйте на себя.
— Это шантаж! — начал возмущаться Александр Григорьевич.
Но я, не слушая противного директора, уже вылетела в коридор. В спину толкало нетерпение, мне просто необходимо было срочно узнать адрес учреждения, где тянул лямку Антонов. Слава богу, человечество придумало телефоны. Мара дала мне номер особняка Антонова, так что я узнаю необходимые сведения почти мгновенно. Продолжая бежать, я извлекла из сумочки мобильник.
— Алле, — прозвучало из трубки.
— Мара, это вы?
— Нет, Ася на проводе.
— Позовите Марину, пожалуйста, — вежливо попросила я.
— Кто ее спрашивает? — приступила к допросу нянька.
— Знакомая.
— Имя и фамилию скажите, — настаивала Ася.
— Зачем?
— Хозяйка не разрешает разговаривать с неизвестными личностями, — бойко парировала Ася.
— Иванова Таня, — быстро сообщила я.
— Чего звоните?
— Хочу побеседовать с Марой.
— И о чем же? — не успокаивалась нянька.
— Об этом скажу самой Марине, — слегка сердито ответила я. — А теперь сделайте одолжение, позовите женщину, дело срочное.
— Случилась неприятность?
— Мне нужна Мара.
— Она уехала.
— Куда?
— Во хитрая! Сама не говорит, с чем звонит, а я перед ней отчитывайся!
— Когда Мара вернется?
— Мне не докладывали, — сухо сообщила Ася. — Завтра перезвоните!
— Неужели Мара до ночи не возвратится?
— Фиг ее знает, — фыркнула Ася и швырнула трубку.
Я глубоко вздохнула и предприняла вторую попытку.
— Алле, — вновь прозвучало в ухе стаккато Аси. — Говорите, нечего сопеть!
— Добрый день, — стараясь придать голосу как можно более официальный тон, заявила я, — вас беспокоит главный редактор журнала «Химия и производство» Мозжухина Зинаида. Имею честь разговаривать с Анной Валерьевной Антоновой?
— Нет, — пропела Ася, — у хозяйки давление поднялось, она в постели. Беда у нее, муж умер.
— Мы знаем о несчастье с Михаилом Петровичем, примите наши глубочайшие соболезнования. Сейчас готовим некролог и столкнулись с небольшой проблемой. Как называется институт, в котором работал профессор Антонов?
— Ща… — буркнула Ася, и в трубке повисла тишина, изредка прерываемая потрескиванием.
— Слушаю, — раздался наконец иной голос. — Что вы хотите?
Я повторила сказку про некролог, очень надеясь, что подобного журнала не существует в действительности и что его главный редактор сейчас не сидит в гостиной особняка Антоновых с соболезнованиями.
— Свекор всю жизнь трудился в одном месте, — ровно начала собеседница, и стало понятно: говорю с Кирой. — Это НИИхимбиовит, что на Пятницкой улице. Там же завтра состоится панихида.
— Спасибо, — воскликнула я, — извините, если помешала.
— Не стоит благодарности, — ответила Кира, — очень рада помочь.
Я вздрогнула. Учитывая печальные обстоятельства в ее семье, последняя фраза невестки Антонова прозвучала двусмысленно.
Наутро неожиданно ударила оттепель, и я пожалела о том, что помыла машину.
Раньше, в девятнадцатом, скажем, веке, для того, чтобы вызвать дождь, снег или буран, требовалось обратиться к колдуну и попросить того совершить ряд манипуляций. Но все равно стопроцентный успех задуманного дела никто гарантировать не мог.
В наши дни, дабы добиться интенсивного снегопада или проливного дождя, достаточно помыть и отполировать автомобиль. В моем случае это срабатывает всегда. Вот вчера, пользуясь тем, что образовалось свободное время, начистила свою малышку-иномарку, навела блеск, пропылесосила салон. И результат? С неба посыпался снег, моментально превращающийся на дороге в черную, липкую грязь, и моя «букашка» в мгновение ока стала похожа на одну из собак, что живут при ближайшей бензоколонке. Честно говоря, долгое время была уверена, что псы эти — сплошь брюнеты, но летом, после одного особенно проливного дождя, с изумлением обнаружила: они рыжие. Хотя капитальный ливень был в августе всего один. Может, случись такой же второй, собачки превратились бы в блондинок?
Больше всего оттепели удивлялись метеорологи, пообещавшие вчера вечером усиление морозов. Сейчас один из ученых как раз вещал из радиостудии:
— Случаются сюрпризы, нынешняя зима на них богата…
Может, мне попроситься на работу в Гидрометеоцентр? Стану мыть по их приказу машину, и все окажутся довольны. Или просто расскажу «погодникам», что в декабре, январе, феврале, а порой и в марте у нас бывают морозы, снегопады и гололед. А то они об этом, кажется, слыхом не слыхивали.
У двери, за которой должен располагаться НИИхимбиовит, сидел пожилой мужчина в темно-синей форме. Увидав меня, он отложил газету, снял очки и сурово спросил:
— К кому идем, гражданочка?
Я быстро окинула взглядом обшарпанный холл. Наверное, у них тут не слишком хорошо идут дела — никаких кожаных диванов, стеклянных столиков и новомодных светильников и в помине нет. С потрескавшегося потолка свисает пыльная люстра — точь-в-точь такая имелась в зале, где проходили репетиции оркестра, в котором, погибая от тоски, я когда-то нащипывала арфу.
— Так куда торопимся? — изменил форму вопроса охранник и грозно сдвинул брови.
Я горестно вздохнула. Наверное, дедушка считает себя молодым и резвым, людям свойственно неправильно оценивать собственный ум, красоту и физические силы. Но не следует обижать пенсионера.
— Здравствуйте, — улыбнулась я.
— Ну и что? — нетрадиционно отреагировал на приветствие старичок.
— Я из журнала «Химия в жизни», пришла писать о похоронах Антонова Михаила Петровича.
Дедулька аккуратно поправил очки.
— Ну и что?
— Ничего, просто хочу войти.
— Идите, — пожал плечами охранник, — только сначала на вопросик ответьте.
— Пожалуйста, — кивнула я.
Наверное, сейчас пенсионер спросит мои имя и фамилию, занесет информацию в толстую книжку и выдаст бейджик с надписью «Гость». Но старичок неожиданно поинтересовался:
— Взрывчатку или террористические наклонности имеете?
