Он постарался разговаривать несвоим, хриплым голосом — ну выпил работяга пива холодного и охрип ненадолго, дело-то житейское…
— Вот спасибо, сынок! — забормотал старик. — Век тебя не забуду! Главное дело, такой комодик хороший, жалко его выбрасывать!
— Значит, через полчаса! — повторил Сергей, надвигая кепку на самые глаза.
— Понял, сынки, понял! — И старик направился к выходу.
— Ты чего? — осведомился Ухо, когда старик скрылся за дверью. — Тебе что, делать больше нечего? Можешь тогда в гараже прибраться, а то постирай, я найду чего! Если уж совсем сбрендил… Надо же — грузчиком подряжаешься!
— Тсс! — Сергей покосился на дверь и понизил голос: — Ты, Ухо, не горячись. Тут такое дело: я старика этого узнал. Он, конечно, гримирнулся здорово, но голос-то знакомый! Не зря он возле этой машины крутился. Это ведь та самая, на которой Шершень в аварию попал! А старичок — тот самый Прохор Петрович, сосед мой сверху. В этаком прикиде, конечно, узнать его трудновато, но голос-то он изменить забыл… Чего-то ему от этой машины нужно…
— Ну, — лаконично подтвердил Ухо.
— Вот тебе и ну! Надо выяснить, что этот старикан задумал. Так что ты как хочешь, а я ему помогу комодик отвезти…
— Да? — Ухо задумался. — Ты, Серега, вот что, один в это дело не лезь, давай Маркиза вызовем. Он в таких делах лучше нас с тобой разбирается. Ему это — как… ну, типа, как в «Жигулях» сцепление перебрать!
Когда через полчаса подозрительный старик вернулся в гараж, возле машины его ждали Сергей в надвинутой на самые глаза кепке и еще один парень — среднего роста, в пятнистом камуфляжном комбинезоне, из выреза которого выглядывал воротник тельняшки. Лицо этого бывшего десантника украшали густые светлые усы.
— Здорово, папаша! — приветствовал он старика. — Тебе, мужики сказали, шифоньер перевезти нужно? Так мы с Толяном это запросто! Помню, на учениях пушку на себе из болота вытащил… малокалиберную, правда…
— Какой шифоньер! — старик замахал руками. — Всего-то комодик маленький…
— А это нам без разницы! Что шифоньер, что комод, что кровать трехспальная — цена все одно договорная! Верно, Толян? — И десантник похлопал напарника по плечу.
Сергей промолчал.
— Договоримся, сынки, не обижу! — успокоил старик. — Ну, поехали, что ли? Только я впереди сяду…
— Не, папаша, непорядок! — Десантник сам взгромоздился на переднее место рядом с водителем. — Десантные войска всегда впереди!
— Ну ладно, сынки, как скажете! — И старик с тяжелым вздохом устроился за спиной у разговорчивого морпеха.
— Куда ехать-то? — полушепотом осведомился «Толян», вырулив за порог гаража и проехав дворовые ворота.
— Да тут недалеко. — Старик суетливо потер руки. — Сейчас по Обводному, мимо Витебского вокзала, а потом по переулку налево…
Через пятнадцать минут машина свернула с набережной, проехала по тихому безлюдному переулку и оказалась возле ограды большого запущенного сада, посреди которого виднелся двухэтажный кирпичный домик.
— Вот тут, сынки, — оживился старик, — я раньше-то тут жил, на втором этаже, а теперь дом наш на снос назначили, школу здесь какую-то строить будут. Мне, правда, квартирку дают в отдаленном районе… но что эта квартира — как собачья конура, ни вздохнуть, ни повернуться, и мебеля свои поставить некуда… а у меня хорошие были мебеля, довоенные… так вот хоть комодик перевезу…
— Кончай базарить, папаша! — оборвал его бывший десантник. — Нам эта твоя лекция без надобности, у нас еще дел невпроворот! Показывай, где твой шифоньер!
— Ой, ребятки! — Старик вдруг застонал и схватился за сердце. — Чтой-то мне нехорошо! Я по лестнице не могу подняться, вы уж идите сами. Вот в эту дверь, за кустиками, там на второй этаж, вот ключ от моей комнаты. Как войдете — сразу комодик увидите… маленький такой комодик… не тяжелый, вы его легко сдюжите…
— Ладно, все поняли! — махнул рукой десантник. — Ты только смотри, не помри тут без нас, а то нам с покойниками некогда возиться! Имей в виду, если окочуришься — лично со мной дело иметь будешь!
— Да нет, сынки, я сейчас отдышусь! — И старик положил под язык таблетку.
Мужчины направились к двери дома. Но как только они скрылись за кустом жасмина, «десантник», а точнее, переодетый Леня Маркиз остановился, схватил Сергея за плечо и зашептал:
— Заходите в дверь и поднимайтесь по лестнице, как можно громче топая. А потом тихонько спускайтесь. А я вернусь, погляжу, чем старичок без нас занимается!
Он крадучись, маскируясь за кустами, вернулся к машине и выглянул в просвет между ветвей.
Как только «грузчики» отошли от машины, старика будто подменили. Он перестал изображать старческую немощь, вскочил, перебрался к переднему сиденью и залез под него. Просунув руку под сиденье, пошарил там и вытащил замшевый пакетик вроде старомодного кисета для табака. Развязав тесемки, старик вытряхнул на ладонь розовый бумажный прямоугольник. Лицо его озарилось счастливой улыбкой.
— Вот она, моя дорогая… — пробормотал он, любуясь маркой. — Ждала здесь папочку!
— И не одна она! — раздался вдруг за спиной старика насмешливый женский голос. — Я тоже давно вас здесь жду, Прохор Петрович!
Старик обернулся, и его лицо, только что светившееся от радости, поблекло и вытянулось.
Позади него возле машины стояла голубоглазая блондинка, в которой Сергей Зозулин без труда узнал бы свою исчезнувшую невесту Наденьку, несмотря на то что одета и причесана она была совсем не как барышня позапрошлого века. Так же и лицо ее выражало отнюдь не ангельскую кротость и наивность, к которым привык Сергей. Наоборот, сейчас на этом лице читалась жестокость и решимость идти до конца. А в руке «Наденьки» красовался плоский черный пистолет.
— Это она! Та девица из центра «Авиценна»! — раздался рядом с Маркизом жаркий шепот. — Та самая, напарница Дракулы!
Леня скосил глаза и увидел подползавшую Лолу.
— Я тебе что велел? — прошипел он недовольно. — Велел ехать за нашей машиной, припарковаться неподалеку и ждать нас с Сергеем на случай непредвиденных обстоятельств! И ни в коем случае не соваться в самое пекло!
— Ага, и пропустить такой спектакль! — фыркнула Лола, усаживаясь поудобнее. Некошеная трава между кустами неприятно холодила ноги в коротких брючках, но Лола решила не обращать внимания на мелкие неудобства.
— Ты машину где оставила? — шипел Маркиз.
— Не волнуйся! С другой стороны сада, никто ее не заметит! Ну, не мешай смотреть! Интересно же!
— Может, тебе еще бинокль принести? — ворчал Леня. — И конфет шоколадных, как в театре?
— А у тебя есть? — Лола не глядя протянула руку.
Ее напарник подавил желание положить Лолке в руку аккуратно свернутую фигу — поднимет крик и всю операцию сорвать может.
— Кто вы… кто вы такая? — прошамкал тем временем старик, снова резко постарев, и схватился за сердце. — Я вас не знаю… Чего вы от меня хотите? Я бедный пенсионер, у меня нет денег…
— Не надо передо мной разыгрывать спектакль! — усмехнулась блондинка. — Оставьте ваши актерские способности для грузчиков! Кстати, они скоро вернутся, так что мне лучше здесь не задерживаться. Отдайте мне марку и ждите здесь свой… комодик!
— Ка… какую марку? — Глаза старика воровато забегали.
— Прекрасно знаете какую! — Девушка протянула руку. — Кстати, могу выразить вам свой респект. Вы — отличный актер, я вас едва узнала в этом гриме! Надо же, всегда такой аккуратный, подтянутый, элегантный мужчина превратился в дряхлого старикашку… Мастер, мастер! А ну, старый жулик, отдавай «Маврикия»! И без глупостей! Не вздумай хитрить! Может быть, у тебя припрятана еще одна фальшивка, так не пытайся ее подменить! Со мной эти фокусы не пройдут! Без резких движений, и чтобы руки все время были на виду!
— Кто вы такая? — проговорил Прохор Петрович своим обычным голосом, перестав кривляться. — Как вы меня нашли?
— Кто я — вам без разницы. А нашла я вас очень просто. Перебрала ваши вещички и нашла квитанцию по оплате электричества в этом доме. И решила, что раньше или позже вы здесь появитесь… Ладно, хватит мне зубы заговаривать! Марку!
Прохор Петрович протянул блондинке кисет с маркой. Его рука дрожала, и на этот раз это не было актерством — он весь трясся от жадности и разочарования.
— С деньгами надо расставаться легко! Особенно в вашем возрасте! — С довольной улыбкой блондинка взяла у него из руки кисет.
Однако спрятать его она не успела.
— В твоем возрасте — тем более! — прозвучал высокомерный голос.
Голубоглазая блондинка вздрогнула и повернулась.
Рядом с ней стояла холеная дама в брючном льняном костюме, с густыми темно-рыжими волосами, собранными на затылке в тугой узел. Лицо ее выражало самоуверенность и спесь.
