Голоса приблизились и раздавались теперь прямо за дверью:
— Не может такого быть, чтобы Петра Степановича перевели! У него такие связи, такие связи…, — Не помогли ему связи! — злорадно ответила женщина. — Перевели, перевели вашего Петра Степановича!
— Но я с ним только вчера разговаривал…
— Так то было вчера, а мы с вами говорим сегодня…
Еще несколько минут прошли в таких же бессмысленных пререканиях, причем собеседники почему-то стояли прямо перед дверью чулана, где прятались Кирилл и Алена.
Наконец в разговоре наметился какой-то прогресс, и голоса медленно удалились.
Как только в коридоре наступила тишина, Алена выскользнула из кладовки и огляделась.
Никого поблизости не было, мешок с Калерией Ивановной лежал на прежнем месте. Кирилл нагнулся и с трудом поднял объемистый тюк.
— Ох ты! — натужно крякнул он, — Вроде еще тяжелее стал! Ну и откормленная же тетка!
— Быстро, быстро! — торопила брата Алена, придерживая более легкий конец мешка. — Пока еще кого-нибудь черти не принесли!
По возможности торопливо, покачиваясь под тяжестью своей поклажи, они прошли по коридору и оказались перед запертой дверью. Кирилл привалился к стене, переводя дыхание, пока Алена отмычкой отперла дверь.
К счастью, дверь выходила на улицу, на парковочную площадку позади ресторана. Тяжело дыша, Кирилл дотащил мешок до своей машины и с видимым облегчением свалил его в багажник.
* * *
Калерия Ивановна застонала и открыла глаза.
Перед глазами плыли разноцветные круги, в голове шумело, а во рту ощущался какой-то крайне неприятный привкус.
«Неужели это от кулебяки мне стало так плохо? — удивленно подумала она. — Ну, недопечена. немножко, так разве мне от того что-нибудь может сделаться? Или эта осетрина была несвежая?»
Тетя Каля была удивлена: она знала, что ее могучий организм легко справится с любыми мелкими неприятностями вроде несвежей осетрины, и .никогда прежде ей не приходилось терять сознание.
«Неужели же я старею? — подумала она с грустью. — И нету во мне прежнего здоровья?»
Тут она почувствовала, что ее мерно и мягко покачивает, а секундой позже цветные круги перед глазами улеглись, и Калерия Ивановна осознала, что находится на заднем сиденье движущегося автомобиля.
— Где это я? — спросила она спину сидящего впереди человека.
— В машине, — отозвался водитель, оказавшийся Леонидом.
— Как ты, тетя Каля? — озабоченно спросила, повернувшись к ней, Лола.
— Я-то хорошо, — неуверенно ответила Калерия Ивановна, прислушиваясь к своему организму и удостоверяясь, что с ним действительно все в порядке, — а вы-то откуда взялись? И как я оказалась в вашей машине?
— Говорил я вам, Калерия Ивановна, — недовольно проворчал Леня, не поворачивая головы, — сидите дома, не ввязывайтесь в новые неприятности! Так нет, вам не сидится…
«Молод еще меня учить!» — обиженно подумала тетя Каля, но вслух ничего не сказала: как-никак, но Леонид оказался прав, она действительно попала в какую-то неприятность и даже не могла толком вспомнить, что же такое произошло с ней в ресторане и как она оказалась в этой машине.
Единственное, что всплывало в ее памяти — это медленная песня, начинавшаяся словами «Падает ли снег», совершенно не подходящими к сезону, а также лицо невоспитанной рыжеволосой девицы в больших темных очках…
— И куда же мы сейчас едем? — осторожно поинтересовалась она.
— Подозреваю, что едем мы в дачный поселок Комарове, — отозвался Леня, — кажется, именно там находится дом вашего покойного мужа?
— А зачем мы туда едем?
— Не «зачем», — ответил Леня, не отвлекаясь от дороги, — а «за кем». Мы едем за парочкой ваших заклятых друзей — братом и сестрой Мухиными. А вот зачем они едут в Комарове, я могу только догадываться. Хотя кое-какие догадки на этот счет у меня имеются…
— А зачем они туда едут? — настойчиво спрашивала тетя Каля. — Что они там, в том доме, забыли?
— А они думают, что вас с собой везут, на допрос с пристрастием, — ответил Маркиз, не моргнув глазом. — И по этому случаю, дорогая тетя Каля, вы позволите мне так вас называть?
— Да ты уж вроде и так меня за тетку считаешь… вздохнула Калерия Ивановна.
— Так вот, у меня к вам будет просьба огромная: позвоните вы своему подполковнику, как его зовут-то?
— Хохленко Кузьма Остапович, — послушно ответила тетя Каля, и Лола сразу же отметила, что теткин голос приобрел удивительную мягкость, а в глазах зажегся мечтательный свет.
— Только не говорите, что у вас нет его номера телефона, — Леня повернулся назад.
— Да есть, — прошептала тетя Каля, и на этот раз звук ее голоса действительно можно было посчитать шепотом.
Она порылась в своей сумке, которую Лола заботливо притащила в машину, и вытащила клочок бумаги, на котором подполковник Хохленко собственноручно записал свои координаты.
— Комарове, — прочитала Лола на дорожном указателе, — смотри, Ленечка, они свернули налево!
— Вижу, — отозвался Леня, повернув руль, — поздравляю вас, Калерия Ивановна, — Комарове и вообще самое престижное и дорогое место под Петербургом, а слева от шоссе, ближе к морю, участки еще в несколько раз дороже. Значит, скажите своему подполковнику, чтобы он срочно на милицейской машине ехал сюда. И прихватил бы своих людей, а то еще подумает, что вы ему свидание назначаете.
— Скажи, что ты в опасности, — добавила Лола, он за десять минут примчится…
— Ну уж вы скажете тоже… — засмущалась тетя Каля, но набрала номер.
К счастью, подполковник оказался на месте. Он с вниманием выслушал Калерию Ивановну, то есть с вниманием он начал слушать, когда же понял, что женщина его мечты в опасности, подполковник просто бросил трубку и, надо думать, устремился на выручку Калерии Ивановне.
Машина Мухиных, на некотором расстоянии от которой ехал Маркиз, снизила скорость и остановилась возле высокого забора, за которым виднелся солидный трехэтажный особняк. Алена вышла из машины, открыла ворота, и Кирилл медленно въехал за забор.
— Похоже, приехали, — проговорил Леня, затормозив в нескольких кварталах от особняка, за густыми кустами сирени, скрывавшими его автомобиль от любопытных глаз.
* * *
Алена открыла багажник и позвала брата.
— Ну, еще одно, последнее усилие! — проговорила она, увидев, с каким отвращением тот смотрит на неподъемный мешок.
Вдвоем они втащили тюк на крыльцо.
— Что-то она совсем не шевелится, — озабоченно проговорил Кирилл, — я уже начинаю беспокоиться, не случилось ли с ней чего! Ты с этим средством-то не переборщила?
— Ничего с ней не случилось! — отмахнулась Алена, открывая дверь. — Ты видел, какая она здоровенная? Ее и об асфальт не расшибешь!
Из мешка донеслось глухое мычание, косвенно подтверждающее Аленины слова.
Кирилл с кряхтением поднял мешок и вынужден был согласиться, что их пленница на редкость крупная и здоровая женщина, и вряд ли ей может причинить вред небольшая доза хлороформа. Судя по ее весу, и небольшая доза цианистого калия не могла бы ей серьезно повредить.
Он из последних сил втащил тюк в гостиную и со вздохом облегчения свалил его на ковер.
— Ну, давай, распаковывай! — распорядилась Алена. — Сейчас мы с ней поговорим по душам!
Давно у меня на эту заразу душа горит!
Мешок дернулся, и из него снова замычали.
Кирилл послушно наклонился и складным ножом перерезал опутывающие мешковину веревки.
Затем он потащил мешок на себя, высвобождая безмолвно извивающуюся пленницу.
Сначала его глазам представились черные ботинки приблизительно сорок пятого размера. Кирилл подумал, что нога у тетки вполне соответствует ее габаритам, хотя и не совсем понятно, почему она носит мужскую обувь.
Когда он увидел безусловно мужские черные брюки, мысли его окончательно спутались, однако по инерции он продолжал стаскивать мешок.
И наконец перед изумленным взглядом Кирилла предстал крепкий, коренастый, широкоплечий мужчина лет пятидесяти с густыми кустистыми бакенбардами и маленькими глубоко посаженными глазами.
Глаза эти и в обычное время смотрели мрачно и угрюмо, сейчас же они яростно сверкали, так что, казалось, от них можно прикуривать.
В довершение образа, рот неожиданного гостя был варварски заклеен широкой полоской скотча.
Именно по этой причине мужчина не выражал членораздельно свои бурные эмоции, а только глухо и злобно мычал.
Впрочем, как только с него сняли мешок, он моментально содрал со своего лица скотч и разразился потоком отборной брани.
— Вы, подонки тухлые, сопляки недоношенные, молокососы чертовы, вы что о себе возомнили? Вы на Жетона посмели наехать? Да я не таких как вы пачками в бетон закатывал! Да вы передо мной на коленях ползать будете да упрашивать, чтобы скорей вас прикончил!
