«Что он возится, как мальчишка?» — рассердилась Валерия и, ловко накинув блузку, умчалась в ванную, бросив ему на ходу:
— Давай скорей, завтракать некогда, я только кофе сварю.
Наспех почистив зубы и плеснув воды на лицо, Валерия, даже не глянув в зеркало, отыскала чистую юбку, скользнула в нее и, приговаривая «какой в доме бардак», понеслась варить кофе. Она разливала его по чашкам, когда в кухню влетел Михаил. Валерия глянула на него и прыснула со смеху:
— Чудо ты!
Ну, чудо не чудо, а смеяться было с чего. Михаил был не в полном порядке: застегивая рубашку, он на три пуговицы промахнулся, брюки, конечно, порвал, ширинку забыл застегнуть, а носки…
— Почему носки разные? — спросила Валерия.
— Разные? — он удивился, но тут же прозрел: — А-а, это я один наизнанку надел.
Валерия вздохнула:
— Ладно, ты хоть причешись.
— Причешусь, — пообещал Михаил, но схватился за чашку, сделал резвый глоток и завопил: — Кофе слишком горячий!
— Недотепа! — простонала Валерия, с ужасом наблюдая как по не слишком свежей рубашке коварно расползается кофейное пятно.
Михаил обиделся:
— Недотепа? Я же ошпарился!
— Боже мой! — всплеснула руками Валерия, кидаясь к нему. — Ты же ошпарился! Бедный!
Он ее отстранил:
— Успокойся, не сильно.
— Все равно! — не унималась она. — Сними быстро рубашку! Скорее сними!
— Снять? И в чем я пойду? В одежде Французского подданного?
— Нет, наденешь мою.
Михаил испугался:
— Твою? Она женская! Никогда!
— Пусть женская, зато чистая. Все равно не заметит никто. Весь день сидишь за компьютером. Миша, я тебя умоляю! Кобениться некогда! — Валерия в отчаянии заломила руки и даже топнула ногой.
— Хорошо, — согласился он. — Только давай поскромней, без цветочков и рюшек. Подумают еще, что я голубой.
— Нет-нет, не волнуйся, у меня вполне мужские рубашки, только застежка на женскую сторону.
Через час оба, помятые и всклокоченные, они влетели в лифт офиса, дружно потянулись к кнопке своего этажа, дружно глянули на себя в зеркало и так же дружно ахнули:
— Ах, черт возьми!
Михаил — не слепой — видел синяк Валерии, но намертво забыл про свои отметины, заработанные в неравном бою. Валерия видела его ссадины, обширно разбредшиеся по лбу, щекам и носу, но совершенно забыла про свой синюшный фингал.
— Ну и образины же мы! — убился вдруг Михаил и наотрез заявил: — Нет! Я такой не пойду!
Валерия уныло глянула на него, на себя и вынесла приговор:
— А ведь придется. Не терять же работу.
Михаил поразился:
— Думаешь, Дороф нас не уволит, если мы вот такими нарисуемся перед его делегацией. Или надеешься, что он не заметит фингалов.
— Я на Лизку надеюсь, — призналась Валерия. — Лизка — хитрая бестия, выручит. Раз Дороф приканает с канадцами, значит переводчик понадобится. А переводчик у нас по совместительству Лизка. И Дорофа, и делегацию она возьмет под свое крыло, а мы за твоим компьютером спрячемся и отсидимся. Глядишь, и не заметят наших фингалов, — оптимистично предположила Валерия, скептически глядя на свою блузку не слишком ладно сидящую на худых плечах Михаила.
— Ну ладно, попробуем, — скрепя сердце, сдался он.
Дружно взявшись за руки, они вышли из лифта и… налетели на склонившуюся над сумочкой Елизавету. Не замечая вокруг ничего, она в панике искала ключи от двери офиса и с грустной растерянностью приговаривала:
— Да где же они? Где? Вот напасть…
— Ну е-мое, Лизка ключи потеряла, — мгновенно смекнула Валерия и поразилась: — Не бывало такого еще. Она аккуратная до безобразия.
— Ключи есть у меня, — успокоил ее Михаил.
— Лизка, не дрейфь, — гаркнула Валерия. — Ключи у нас есть!
Елизавета вздрогнула, подняла лицо, и вся троица пришла в ужас.
— Ах, черт возьми! — дружно воскликнули Валерия и Михаил.
— Ч-черт возьми! — заикаясь и поспешно натягивая на глаза очки, рявкнула Елизавета. — А я-то на вас, уродов, н-надеялась. В-вы что, под трамвай п-попали?
Михаил ядовито изрек:
— Мы-то — всего лишь под асфальтный каток, а вот ты, похоже, попала под поезд, под товарный состав. Особенно левым боком.
И действительно, видом своим Елизавета превзошла и Валерию, и Михаила вместе взятых. Оба глаза ее абсолютно заплыли, синяки и ссадины были на щеках, на носу, на ушах и бог знает где еще — не зря же она напялила кофтенку с длинными рукавами, это в июльскую-то жару.
«Похоже, Лизка задралась с Кругловым, — догадалась Валерия и поразилась: — Ну и тихоня Круглов! Как славно ее отмочил!»
Она мгновенно прониклась сочувствием и сразу простила подруге предательскую статью о давнем позоре с Эрканом.
«Моченая» Елизавета изволила гневаться.
— На кого вы оба похожи? — закричала она, едва Михаил открыл дверь и впустил девушек в офис. — Как вы могли?
— Ха! Ну и дела! — поразилась Валерия и ревниво добавила: — Ты смогла, а мы — нет. Чем мы плоше? Схлопотать по роже умеем не хуже тебя. Вообще-то, дело нехитрое: мордатень подставляй да только знай себе, держись!
Михаил ее осудил:
— Тоже мне, Лера, нашла чем хвастаться.
Валерия обиделась:
— А что она придирается? У самой вместо лица отбивная, а все туда же, буром прет.
— Идите вы к черту! — разозлилась Елизавета и, схватившись за голову, в отчаянии запричитала: — Теперь все пропало! Дороф вот-вот придет, а в офисе фингалы вместо сотрудников! Это конец!
Чему это конец Валерия не поняла, но на всякий случай сообщила:
— Лично я собираюсь за Мишкиным компьютером отсидеться.
Михаил к ней мгновенно примкнул:
— Я тоже.
Елизавета презрительно отмахнулась:
— О вас нет и речи. Мишка не гож ни на что и потому никому не нужен, а ты, Лерка, вообще телохранитель — считай пустое место для Дорофа.
— Это почему же? — опешила Валерия.
— Потому, что протез-коронка во рту и телохранитель под задницей, считай, невидимки. Их не замечаешь уже через пару недель, а я пресса и переводчик. Ох, как я надеялась, что ты заменишь меня! — горестно завопила Елизавета, потрясая кулаками на подругу. — Как я на дуру тебя надеялась! У-у, зараза! — в конце концов замахнулась она на Валерию уже вовсе нешуточно.
Это было совсем безопасно и даже смешно — Елизавета в пупок дышала подруге — но Михаил возбудился.
— Не смей ее оскорлять! — закричал он.
— Что-о? — поразилась Елизавета. — Ты-то, заморыш, чего тут вякаешь? Сам во всем виноват, да еще и вякаешь?
Он удивился:
— Я виноват? В чем я виноват?
— Во всем! Из-за тебя у меня такое лицо! Это ты Круглова до белого окаленья довел!
Валерия злорадно воскликнула:
— Так я и знала: тебя разукрасил Круглов! Лихо! Это что же ты, Лизка, с ним делала, что тихоня-Круглов в атаку пошел?
— Случайно вазу ему на голову уронила, — нехотя призналась Елизавета и поспешила добавить: — Но Круглова я не виню. Во всем виноват подлец Мишка. Разве можно творческому человеку всю правду разом говорить? Круглов с горя напился и полклуба разнес. Я еще хорошо выгляжу, — заверила она, кокетливо поправляя прическу.
— Это точно, выглядишь ты отпадно, — ядовито подтвердила Валерия.
Елизавета нахмурилась:
— Это вы службу безопасности клуба еще не видали. Одному охраннику Круглов откусил даже ухо. Так буянил, так буянил! Он же огромный, дури немеряно. Не успокоился, пока ему вазу на голову не уронила. Все было бы неплохо, да вовремя отскочить не успела. Когда падал, слегка меня зацепил.
— Ничего себе, слегка, — заметила Валерия подходя к подруге и снимая с нее очки. — Тебя, Лиза, уже ничто не спасет, а меня очки могут выручить, — пояснила она, водворяя их себе на нос.
Михаил внимательно посмотрел на беззащитно обнажившееся лицо Елизаветы (красно-синее) и с обидным удовлетворением констатировал:
— В общем, неплохо вчера погуляли.
— Ах вот ты как! — вызверилась Елизавета. — У меня дело к свадьбе шло, а ты встрял, негодяй! Разбил мою жизнь и глумишься теперь?
Схватив поувесистей папку, она решительно понеслась на Михаила. Разумеется, он не спешил попадать под ее горячую руку. Они носились по приемной, Елизавета, опрокидывая все на своем пути, время от времени пыталась огреть Михаила папкой — он воздействовал на нее одними словами, но очень обидными.
Валерию их возня забавляла. Она хлопала в ладоши и задорным гиканьем подбадривала обоих:
— У-лю-лю! Ату его, ату! Так ее, так!
Елизавета, стараясь перекричать подругу, вопила:
— Мишка, ты лох! Лох!
— А ты лохудра! Лохудра! — не оставался в долгу и он.
Шум стоял неимоверный. Все была увлечены и не заметили как дверь распахнулась. Лже-Дороф с компаньонами вырос на пороге офиса, механически продолжая начатый разговор. Он только что нахваливал своих сотрудников, набранных из русских. Канадские коллеги выражали большие сомнения в том, что из русских выйдет какой-либо толк.
