– Но зато у меня есть кое-что, – вспомнила Юлька, доставая из кармана цепочку с висящим на ней золотым сердечком.
– Кто это? – с интересом спросила Мариша, когда Юлька раскрыла перед ней створки медальона.
– Мои родители, – тихо ответила Юля.
Мариша молча взяла из рук подруги медальон и внимательно принялась его разглядывать.
– Смотри, тут какая-то надпись, – сказала она. – Ты видела?
– Нет, – покачала головой Юля. – Я смотрела на родителей. А что за надпись? Где она?
– Вот тут, сбоку на медальоне. Сейчас я прочту. Нет, не разберу. Знаешь, а тут написано не по-русски. Думаю, что это армянский, – сказала Мариша.
– Поедем к Донаре, – решила Юля. – В конце концов, она моя сестра. И этот медальон принадлежит ей в той же степени, что и мне. Думаю, ей будет интересно взглянуть на него.
– И она знает армянский, – обрадовалась Мариша. – Так что переведет. Только сначала ты ей позвони. Все-таки из-за нас ее приемный отец и другие родственники в тюрьме. Наверное, они с Соной обвиняют в случившемся нас.
Но оказалось, что Мариша ошибается. Ни Сона, ни Донара зла на девушек не держали.
– Я рада, что обошлось без крови, – сказала Сона. – Акоп с его отцом обязательно убили бы либо Донару, либо Наташу. Хотя Наташа и воровка и вообще дрянь, но зачем брать грех на душу. К тому же я давно знала, что рано или поздно Акопа арестуют. Его уже два раза арестовывали. Один раз он откупился, во второй против него оказалось недостаточно улик. Но я давно чувствовала, что в третий раз ему не выкрутиться.
– Значит, вы совсем не огорчены, что ваш муж и другие родственники в тюрьме?
– Огорчена, конечно, – кивнула Сона. – Но с другой стороны… Теперь им не до меня. У них полно других проблем. Теперь они не станут задумываться, почему это Донара и Юля так похожи друг на друга. И они оставят меня и Донару в покое. Но вам, сестрам, наверное, есть о чем поговорить? Я не буду вам мешать.
После этого она вышла из комнаты.
– Значит, ты и есть моя сестра, – сказала Донара, рассматривая Юльку. – Знаешь, просто не верится. Мама права, нам есть о чем поговорить.
– Мне самой не верится, – сказала Юлька. – Но мы так здорово похожи, что поневоле поверишь.
– Да, – согласилась Донара. – Смотрю на тебя и будто бы в зеркало гляжусь.
И обе девушки замолчали.
– Хочешь увидеть наших родителей? – тихо спросила Юля, протягивая Донаре медальон. – Мне сегодня передала эту вещь акушерка, которая принимала роды у нашей матери.
Донара протянула руку, но вдруг отдернула.
– Нет, – решительно сказала она. – Моя мать здесь! Только она для меня всегда и будет матерью. Она собиралась пойти ради меня на такое! Вы себе даже представить не можете. Она была готова пойти на убийство ради меня. Так что я для себя решила, что мне не нужна другая мать. Сона моя единственная мать. И другой мне не надо. Убери свой медальон, Юлька. Не искушай!
– Как хочешь, – пробормотала Юля. – Это значит, что и со мной ты не захочешь общаться?
– Понимаешь, ради мамы… – начала Донара.
– Понимаю, – кивнула Юля.
– Я бы не хотела, чтобы тебя видели у нас дома. Если ты будешь приходить к нам в дом, то у всех начнутся вопросы, а чего это мы так похожи. Но мы всегда можем встретиться в любом другом месте. И в любое время!
– Хорошо, – сказала Юля. – Тогда мы пойдем.
Девушек пошли провожать и мать и дочь.
– Юля, дай мне свой медальон, – попросила у подруги Мариша.
Юла протянула ей его.
– Сона, можно вас попросить напоследок об одной вещи? – спросила Мариша у женщины. – Вы можете прочитать, что здесь написано?
– Тут написано по-армянски, – сказала Сона. – В переводе это звучит так: «Люби меня всегда, любимая. Славик».
– Значит, Славик? – обрадовалась Мариша. – Сона, спасибо вам огромное. Вы очень нам помогли.
Сона пожала плечами и вернула Юле ее медальон. Выскочив из парадного Сониного дома, Мариша возбужденно заговорила:
– Теперь мы знаем, как звали твоего отца!
– Да, но что нам это дает? Славик! Слава, Вячеслав. Да людей с таким именем тысячи.
– И у нас есть его фотография, – не сдавалась Мариша. – И мы знаем, что он занимает какой-то дипломатический пост.
– Занимал, – поправила ее Юля. – Больше четверти века назад. И фотография того же времени.
– Ну и что, – горячо запротестовала Мариша. – Если бы мы знали только что-то одно, тогда нам пришлось бы трудновато. Но у нас есть имя, работа и фотография. Имея эти три вещи, мы найдем твоего отца!
– Мне все время не дает покоя мысль, что такого могли знать Роза Адамовна и Нина, за что их убили, – сказала Юлька.
– Насчет Нины еще ничего не известно, – сказала Мариша. – Может быть, и в самом деле несчастный случай. И тут нам без ментов ничего не узнать. Поехали к Сане. Нужно ему подкинуть пару идей.
Рабочий телефон опера долго не отвечал. Подруги даже решили, что сегодня так его и не застанут, но вдруг трубку сняли.
– Алло, – сказал Санин запыхавшийся голос. – Я вас слушаю.
– Саня, это я, Юля.
А! – вроде бы повеселел парень. – А я как чувствовал. Вернулся. Услышал, что телефон звонит. Думаю, вернуться или нет. И все-таки вернулся.
– Саня, нам нужно увидеться! – перебила его Юлька. – У нас есть для тебя важные новости насчет того дела об убийстве врачихи.
– Вы не оставили этой своей идиотской затеи? – рассердился Саня. – Сами ищете убийцу? Смотрите, допрыгаетесь!
– Саня, – умоляюще простонала Юля. – Убита еще одна женщина. Акушерка, которая принимала роды у моей матери. А Роза была врачом и тоже принимала роды у моей матери. Понимаешь?
Похоже, Саня понимал. Потому что в трубке сначала долго молчали, а потом Саня спросил:
– Можешь прямо сейчас подъехать ко мне на работу?
– Могу, – обрадовалась Юля. – Мы с Маришей приедем через десять минут.
– Буду ждать вас внизу.
Первое, что увидели подруги, когда подъехали к отделению, была долговязая Санина фигура. При виде подруг он кинулся к ним прямо как барс.
– Рассказывайте! – потребовал он. – Немедленно. Во что вы еще вляпались?
Подруги, перебивая одна другую, принялись выкладывать ему, что им удалось узнать за сегодняшний день.
– Значит, ваша акушерка скончалась от отравления недоброкачественной водкой? – спросил Саня. – И какая тут связь с первым убийством? Розу Адамовну ведь застрелили.
Юлька пихнула в бок Маришу, которая уже открыла рот, чтобы посоветовать парню не притворяться большим идиотом, чем он есть на самом деле. Толчок получился слишком сильный. Мариша лязгнула зубами и прикусила язык. Воспользовавшись этим, Юля сказала:
– Саня, те менты, на территории которых убили акушерку, тоже не верят, что ее специально отравили. Но врач сказал, что это вполне возможно. И ты представь, а вдруг это действительно правда, что акушерку отравили? И вдруг обе смерти как-то связаны?
– И что ты хочешь от меня? – спросил Саня. – Что я должен сделать?
– Попробуй заставить тех ментов сделать вскрытие как полагается, – сказала Юля. – Им ведь выгодней списать все на отравление недоброкачественной водкой. Пусть обратят внимание, нету ли, помимо водки, еще какого-нибудь яда в организме Нины. Сделаешь? Ну, ради меня! Пожалуйста.
– Вскрытие всегда делают как полагается, – строго и не вполне веря своим собственным словам, ответил Саня. – Но я попытаюсь у них узнать, о чем ты сейчас говорила.
– И когда ты это сделаешь?
– Думаю, что завтра к вечеру у меня уже будут для вас новости, – сказал Саня. – Но даже если окажется, что вы с подругой правы и смерть обеих женщин как-то связана, все равно, очень прошу вас, не лезьте в это дело.
– Угу, – глядя в сторону, кивнула Юля.
Саня вздохнул, но настаивать не стал. Видно, понял, что бесполезно. Только масла в огонь подольешь.
– А что с алиби дочери Яны Станиславовны? И вообще ее семейки? – спросила Мариша, вновь овладев своим прикушенным языком.
– А! – оживился Саня. – Мы же арестовали ее любовника. Порткова этого.
– Но у него ведь было алиби, – растерялась Мариша. – Он сам говорил, пациенты и секретарша…
– Вот именно! – обрадовался Саня. – Секретарша, когда мы на нее надавили, вспомнила, что в тот день Портков отменил визиты сразу двух пациенток.
Мы позвонили этим женщинам. И они подтвердили, что Портков их не принял. И знаете, что самое интересное? Часы их приема как раз совпадают со временем убийства Розы Адамовны.
– Вот как! – воскликнула Мариша. – А как сам Портков объяснил отсутствие у него алиби?
– Наплел какую-то чушь, – пожал плечами Саня. – Мол, отменял он лишь одну пациентку. Но прийти должны были мать и дочь. Хотели попасть на прием вместе. Будто бы им так удобнее. И когда он отменил дочери, то и мать от назначенного ей визита отказалась.
– И где он провел появившееся у него свободное время?
– Сказал, что было жарко, и он поехал в Озерки купаться.
– А там его, конечно, никто не видел, – сказала Юля.
