Коктейль закончился, я вытерла липкие пальцы и отнесла картонный стаканчик к урне. В жару нельзя есть мороженое, парадоксальным образом после него делается еще жарче и мигом начинает мучить жажда. Зачем Раиса лгала? Ну да это легко объяснить. Подлая баба хотела отмести от себя подозрения: не москвичка она, только-только приехала, Неля выпала из окна до ее появления… Никто из нас, естественно, не стал проверять, откуда явилась нежданная гостья, Вяльцы так Вяльцы. То-то она начала изо всех сил изворачиваться, когда я предложила ей взять к себе на месячишко-другой Алю. Что ж, маленькая ложь рождает большое подозрение, кажется, так выражался один из главных героев культового сериала «Семнадцать мгновений весны». Можно, вернувшись в Ложкино, брякнуть за ужином, когда все соберутся вокруг стола:
– Как это понимать, Раиса! Сегодня я моталась по делам в Вяльцы, оказалась случайно на улице Декабристов и выяснила, что вы там больше не живете, причем давно…
Можно, но не нужно. Скорей всего Рая придумает, как отвертеться. Сделает круглые глаза и заявит: «Разве говорила, что сейчас живу в Вяльцах? Вы меня не так поняли. Вяльцы – мой родной город, но я уже давно обитаю в Москве».
Я купила бутылочку «Аква минерале» и одним глотком опустошила почти половину. Нет, надо нарыть еще что-нибудь, причем быстро. Пока Раиса спокойна, она чувствует себя хозяйкой положения, все идет по ее плану. Через пару дней негодяйка улетит отдыхать…
Внезапно я похолодела. Вот почему Раиса завела речь о поездке за границу, злодейка предполагает устроиться у моря на курорте, а потом… потом Алю найдут либо утонувшей, либо упавшей с большой высоты. В России Раиса побоится устраивать «несчастный» случай, уж очень подозрительной покажется сотрудникам милиции вся цепь событий: Неля, падающая из окна, Лизочка, отправляющаяся вслед за ней, потом Аля… А где-нибудь на Кипре или в Греции полиция не станет затевать расследований, спишет все на несчастный случай и закроет дело. Раиса же останется единоличной владелицей огромного состояния.
Я вновь выскочила из «Пежо» и побежала к урне уже с пустой бутылочкой из-под «Аква минерале». Надо срочно действовать, мчаться на улицу Сапилова, отыскивать всезнающих бабушек, авось какая-нибудь и припомнит интересные факты. Может, Раиса картежница, наделавшая долгов, или пьет горькую… Мне подойдет любая информация, порочащая бабу. Потому что тогда я со спокойной совестью заявлю: «Такому человеку, пусть даже родной тете, нельзя доверять Алю, ни о каких поездках на курорт и речи быть не может!»
Главное сейчас – не уличить Раису в совершенных преступлениях, а не дать ей увезти Алечку, пусть попытается организовать еще одно убийство в Москве. Да я глаз с Али не спущу, положу ее спать с собой в одну комнату! Стану стеречь девочку день и ночь…
«Пежо» резво выскочил на улицу Сапилова, так – дом два, четыре… Шесть!!! Когда нажала на тормоз, машина послушно замерла возле красивого нового здания с зеркальными окнами. Банк!
Я выскочила наружу и завертела головой. Может, это дом шесть «а» и мне следует углубиться в квартал не слишком презентабельных блочных пятиэтажных?
Но никаких букв на табличках не было, на них просто стояли номера. Чувствуя себя усталой и подавленной, я села на скамеечку возле песочницы, в которой возились толстощекие малыши, и спросила у мамаш, оживленно обсуждавших, какой кефир лучше: «Рыжий Ап» или «Агуша»:
– Здесь нет поблизости еще одного дома с номером шесть «а»?
– Нет, – хором заявили молодые мамы, потом одна, рыженькая, с личиком, похожим на перепелиное яичко, полюбопытствовала:
– Ищете кого?
– Да вот, – вздохнула я, – дали адрес, дом шесть, квартира сто двадцать, а тут банк.
– А наши пятиэтажки разбирают, – охотно объяснила ситуацию другая женщина с вытравленными волосами, – через полтора года тут ничего не останется, жителям квартиры дадут, хорошие.
– Вон этим, из шестого, раньше всех повезло, – вздохнула рыженькая, – их банк расселял. Такие хоромы дал! В Куркине! Кухни по двадцать метров.
– Кому они нужны в Куркине, – пожала полными плечами аппетитная блондинка, – у нас центр.
– Какой толк на двадцати метрах втроем в центре, – парировала рыженькая, – в Куркино так в Куркино, мне там знаешь какие хоромы положены!
– На задворках, – презрительно оттопырила губу блондинка.
– Ну и что же, – перебила ее рыженькая, – мебель куплю, кухонный гарнитур, занавесочки повешу, под окнами лес, красота, воздух свежий, а ты прей в загазованном центре.
– И до работы три часа добираться, – не сдалась блондинка.
Я не стала слушать их перебранку, пошла к «Пежо», но потом вдруг в голову пришла гениальная идея. Пришлось вернуться к лавочке и задать еще один вопрос:
– Где ваше отделение милиции?
– Там, – махнула рукой рыженькая, – возле супермаркета.
Дверь паспортного стола украшали разнообразные таблички «Входи быстро, говори коротко, уходи, не задерживаясь», «Работаем до 20.00», «Больше одного не заходить». Я глянула на часики – 19.55. Очень хорошо, значит, сейчас у паспортистки никого нет, она собирается домой.
Так и оказалось. Худенькая женщина с усталым ненакрашенным лицом без всякой злобы сказала:
– Рабочий день окончен, приходите завтра.
– У меня срочное дело, помогите, пожалуйста.
– Завтра.
– Можно сейчас?
Паспортистка спокойно закрыла сейф, глянула на меня и апатично ответила:
– Вам надо, а мне нет. Дома ребенок ждет…
Но уже через секунду, увидев зеленую бумажку, она мигом повернула ключи в сейфе, распахнула тяжелую дверь, вытащила какую-то коробку и деловито поинтересовалась:
– Ну? Что у вас?
– На улице Сапилова расселили дом, вы в курсе?
– Да, – кивнула паспортистка, – шестой.
– В нем жила моя двоюродная сестра. Раиса Сергеевна Кутепова, нельзя ли узнать адрес, по которому она выехала?
– Можно, – сказала паспортистка, – очень даже просто. Год рождения не помните?
– Увы!
– Не беда, – успокоила она меня, – обойдемся без него.
Тяжело вздохнув, она встала, открыла огромный железный шкаф и принялась сосредоточенно перебирать какие-то пожелтевшие карточки, приговаривая:
– Кутепова, Кутепова, ага, вот она… Раиса Сергеевна, выписана в связи с отправкой на зону.
– Что? – подскочила я. – На какую зону?
– Известно, на какую, – ответила паспортистка, – женскую. Кутепова Раиса Сергеевна была осуждена за совершение преступления.
Я потеряла дар речи. Паспортистка, не замечая моей реакции, спокойно добавила:
– Надо же, такая симпатичная, а преступница.
Еле выйдя из ступора, я глянула на карточку, которую паспортистка держала в руке. В углу бумажки была прикреплена фотография, черно-белая. Отчего-то снимки, которые предназначены для документов, обычно получаются искаженными. Я, например, запечатлена везде с такой физиономией, что любой милиционер, раскрывший мои права или паспорт, просто обязан препроводить меня в ближайшее отделение. Потому что бабища с выпученными глазами, тщательно прилизанными волосами и судорожно сжатым ртом походит на меня, как чайник на табуретку.
Но Раиса Сергеевна Кутепова, очевидно, обладала редкостной фотогеничностью. Ее лицо, молодое, свежее, оказалось отлично узнаваемым. У нее была другая прическа – длинные волосы падали на плечи, но все равно сразу понятно – это она, правда, моложе лет на десять, а то и больше. Была лишь одна странность: девушка, чье лицо сейчас смотрело на меня, не имела ничего общего с Раисой Сергеевной Кутеповой, мирно попивавшей сегодня в моей столовой отлично сваренный кофеек. Нет, на меня смотрела с фото совсем другая личность, тоже хорошо мне известная, но носящая имя… Сашенька.
– Как же так, – забормотала я, – ничего не понимаю, но… Осуждена… за что?
Паспортистка пожала плечами:
– Сие мне неизвестно, велено было выписать ее, и выписали. Впрочем, если хотите узнать подробности… Поговорите с Марком Михайловичем.
– Это кто такой?
– Наш участковый, в его ведении был шестой дом. Ступайте в пятнадцатый кабинет.
– Так ведь он ушел, наверное.
Паспортистка улыбнулась.
– Нет. У Марка Михайловича ничего, кроме работы, нет. Он из тех, из старых специалистов, которые любое ЧП на вверенном участке воспринимают как личную трагедию. Теперь таких сотрудников нет, молодежь расторопная пошла, только о себе и думает. Идите-идите, на месте он. А память у Марка Михайловича слоновья, наши к нему всегда, как в справочную, бегают. Ну все помнит!
Я вышла в длинный коридор, добралась до нужного кабинета и открыла дверь.
Толстый, потный милиционер недовольно сказал:
– Погодите, я занят.
Тут только я заметила с другой стороны стола плохо одетую всхлипывающую женщину.
– Извините, – пробормотала я.
– За дверью подождите, – велел участковый.
