– Что ты, девочка?! – Синицкая шептала, но шепот звучал в темноте, как крик. – Что ты говоришь? Ведь ты знаешь, что я твой друг. Твой самый лучший друг…
– Вот только не на-адо мне это впа-аривать! – злым шепотом ответила Аня. – Ты меня принима-аешь за полную дуру? Тебе про-осто нужны эти бума-аги, а меня ты хотела испо-ользовать втемную!
– Неправда! – возмущенно прошептала Нелли. – Ведь я обещала вытащить тебя из клиники и поделиться с тобой деньгами.
– Именно что – обещала! – прервала ее Анна. – А как только я сде-елаю то, что тебе нужно, ты ска-ажешь моим врачам, что лечение не помогло, и я по-прежнему опасна! И меня запрут в психушку до конца дней! Ведь тебе совсем не хочется со мной делиться!
– Кто тебе это сказал? – прошипела Синицкая. – Ты должна верить мне, только мне!
Она сняла с шеи серебряный кулон, он ритмично закачался на цепочке, вспыхивая в лунном свете, как серебристая рыба, выныривающая из темной воды.
– Смотри на этот кулон, – проговорила Нелли тихим властным голосом. – Внимательно следи за ним глазами.
– И не подумаю! – презрительно бросила ей Аня. – Нашла идиотку! Если ты хочешь получить те бумаги, прими мои условия! И сейчас же прекрати свои штучки с гипнозом!
– Вот как? – Синицкая спрятала кулон, голос ее стал сухим и подозрительным. – Да есть ли у тебя в действительности те бумаги? Может быть, ты блефуешь? Может быть, ты ничего не нашла?
– Блефую? – Аня выбросила вперед левую руку, разжала ладонь, и в лунном свете стал четко виден белый картонный прямоугольник. – А это ты видела?
– Отдай его мне! – Нелли бросилась вперед, но Аня отступила и выбросила перед собой правую руку, в которой блеснул нож.
– Только попро-обуй! – прошипела девушка, размахивая ножом. – Ты ведь зна-аешь, за что я попала в клинику! Ты ви-идела фотографии того парня! Учти, мне терять нечего! Я изрежу тебя в фарш, и меня снова запрут в психушку, так что для меня почти ничего не изменится! Хуже, чем было, мне не будет!
Синицкая испуганно попятилась и прошептала:
– Чего ты хочешь?
– Вот это другой разговор! – Девушка усмехнулась. – Я хочу, чтобы ты взяла меня в долю. А для начала расскажи, что это за бумаги, чтобы я поняла, какова их настоящая цена. И смотри, не вздумай мне врать! – Она снова угрожающе взмахнула ножом.
– Ладно, – проговорила Нелли Дмитриевна после непродолжительного раздумья, – я расскажу тебе все…
Эта история началась несколько лет назад.
Молодой историк Лидия Серова вышла замуж за обеспеченного человека Сергея Сергеевича Румянцева. Муж убедил ее оставить службу, но Лиде было скучно проводить целые дни в фитнес-центрах и салонах красоты. Ей совершенно не о чем было разговаривать с другими женами бизнесменов, все интересы которых сводились только к тряпкам и косметическим процедурам.
Лида продолжила самостоятельные исследования в той области, которой занималась до замужества – история Отечественной войны 1812 года, история наполеоновского нашествия.
Муж не возражал против ее занятий, но и не слишком интересовался ими: его вполне устраивало, что жена не скучает и чем-то занята, пока он работает.
И вот, занимаясь начальным периодом войны, Лидия наткнулась на записки камердинера старого князя Гагарина, который в двенадцатом году жил в своем имении неподалеку от Смоленска.
Камердинер был из крепостных, но жил при князе долгие годы, и тот выучил его не только грамоте, но и французскому языку, приохотил к чтению.
Эти записки особенно заинтересовали Лидию, поскольку сама она по материнской линии была в родстве с князьями Гагариными и очень интересовалась историей этого старинного рода.
И вот в этих записках промелькнуло смутное упоминание о фамильных княжеских драгоценностях, которые хранились там же, в смоленском поместье. Камердинер написал, что князь слишком затянул с отъездом из имения, в округе появились передовые разъезды французов. В таких условиях везти с собой драгоценности было чрезвычайно опасно, и князь спрятал их в «потаенном месте», рассчитывая вскоре вернуться с русскими войсками и забрать свои сокровища.
Записи камердинера обрывались на самом интересном месте.
Лидия заинтересовалась судьбой князя, углубилась в архивные изыскания и нашла упоминания о нем в записках предводителя дворянства Смоленской губернии.
Там подтвердились слова камердинера: при наступлении французов старый князь Гагарин задержался с отъездом и выехал из имения, когда французы были уже совсем близко. Он миновал передовые разъезды и рассчитывал добраться до Москвы, однако человек предполагает, а судьба располагает.
Доехать до Москвы старому князю было не суждено, в пути он заболел лихорадкой и скончался.
Значит, его драгоценности, судя по всему, так и остались в смоленском имении…
Возможно, Лидия не обратила бы внимания на эти записи, если бы не слышала в детстве от своей прабабки, урожденной княжны Гагариной, о бесценных гагаринских бриллиантах, утерянных во время войны с Наполеоном.
Тогда она воспринимала эти рассказы как бабушкины сказки, но теперь, сложив два и два, поняла, что во всей этой истории есть зерно правды. Возможно, драгоценности, спрятанные старым князем в «потаенном месте», так и пролежали там без малого два века.
Лидия всерьез занялась исследованием этого вопроса.
Драгоценности Гагариных заинтересовали ее не столько из-за своей рыночной цены, сколько из-за того, что ей хотелось как можно больше узнать о своей аристократической родне.
Лидия работала в архивах, несколько раз ездила в Смоленск и там, даже не в самом Смоленске, а в небольшом городке Демидове, в полузаброшенной библиотеке, нашла материалы, пролившие свет на загадку гагаринских бриллиантов.
Во-первых, она нашла в дальнем углу библиотеки план смоленского имения князей Гагариных и чертежи помещичьего дома. И во-вторых, совсем уже среди хлама, приготовленного к уничтожению, ей попался старинный псалтырь, потрепанный и поеденный мышами, на страницах которого, между строчками старославянского текста, она увидела сделанные от руки записи.
Почерк показался ей знакомым, она сравнила написание отдельных букв и поняла, что перед ней недостающий фрагмент записок старого княжеского камердинера.
Буквы были неровными, корявыми, Лидия разобрала записи с трудом и поняла, что это именно та часть записей, которой недоставало в найденных прежде материалах, записи, посвященные последним дням перед отъездом из смоленского имения.
Она пересняла эти записки, на всякий случай сфотографировала и часть планов гагаринского имения. Затем она вернулась в Петербург, чтобы сопоставить найденный фрагмент воспоминаний с тем, который хранился в архиве.
Позже она хотела еще раз вернуться в Демидов, чтобы продолжить работу в библиотеке, но судьба сыграла с ней злую шутку: через неделю после ее возвращения в Петербург в демидовской библиотеке из-за неисправной электропроводки вспыхнул пожар, и старое здание сгорело вместе со всем содержимым.
Лидия между тем расшифровывала записки княжеского камердинера, и ей становилось все яснее, что именно здесь описано, как камердинер с князем перед отъездом спрятали фамильные драгоценности.
Тут она случайно узнала, что теми же материалами интересуется еще один человек. Она сталкивалась с ним в архивах и библиотеках, ловила на себе пристальный взгляд, чувствовала его настороженное внимание.
Фамилия этого человека была Гагарин, и он обычно говорил знакомым, что происходит из княжеской семьи, однако Лидия скоро выяснила, что этот человек – потомок не старого князя, а кого-то из его слуг: как известно, помещики, давая своим крепостным вольную, часто вместе с ней давали им и собственную фамилию.
Игорь Гагарин, как звали этого человека, пользовался в научных кругах дурной славой. Он за большие деньги подбирал бывшим уголовникам знатных предков, несколько раз был замечен в плагиате, более того, воровал и перепродавал архивные документы. И вот этот человек связался с Лидией и предложил ей объединить усилия, чтобы найти сокровища старого князя.
– Мы с вами родственники, – сказал он, – и имеем права на эти бриллианты…
– Мы с вами вовсе не родственники, – резко ответила ему Лидия. – Ничего общего с вами я иметь не хочу!
– Ну, как знаете… – угрожающе проговорил Игорь. – Я хотел поступить с вами по-родственному, по-честному, но раз вы не хотите… Имейте в виду: с вами или без вас, но я бриллианты найду!
Буквально на следующий день после этого разговора у Лидии украли портфель с бумагами. Ничего ценного там не было, но Лидия забеспокоилась. Она перенесла все записи старого камердинера и планы смоленского имения на специальный носитель и спрятала его в надежном месте. Мужу она об этом сказала, но между делом, не слишком акцентируя его внимание, чтобы не беспокоить его лишний раз. Узнав, что ей угрожали, он бы, конечно, страшно разволновался и запретил ей заниматься любимым делом.
