Следующая цифра на монете Елизаветы Константиновны была пятерка, и Маркиз выписал на лист бумаги пятую букву зашифрованного текста, затем – одиннадцатую, и так далее, пока не кончились цифры на первой монете. После этого он перешел ко второй, затем – к третьей.
Через несколько минут на листе перед ним появились осмысленные слова:
«Найденный мной в Мааббитской пустыне клад я передал…»
Елизавета Константиновна в откровенном восторге наблюдала за расшифровкой. Лола смотрела на своего компаньона с тихим радостным одобрением. Лицо Татьяны выражало интерес к происходящему, но куда более сдержанный и чисто практический.
Закончив перевод первого фрагмента текста, Леня снова вернулся к первой монете и начал по тому же методу расшифровку второй строки.
Лист бумаги постепенно покрывался ровными строчками. Женщины, затаив дыхание, следили за происходящим у них на глазах таинством.
Наконец Леня отложил карандаш и, обведя присутствующих выразительным взглядом (дольше всего этот взгляд задержался, как нетрудно догадаться, на бледном личике Татьяны), начал читать расшифрованный текст:
«… Найденный мной в Мааббитской пустыне клад я передал на хранение египетскому торговцу и банкиру Али-Ахмад ибн Салаху. Али-Ахмад человек исключительно надежный, он ведет значительные дела с Его Величеством императором Абиссинии и пользуется его абсолютным доверием. Мы условились с Али-Ахмадом, что он отдаст сокровище моим наследникам по предъявлении всех трех монет. Сам Али-Ахмад, замечательно владеющий ювелирным делом, выбил на монетах шифр по моему рисунку и заверил меня, что и он, и любые его наследники, сколько бы лет ни прошло, отдадут клад предъявителям монет, стоит лишь тем появиться в его каирской конторе…»
– Вот так-так, – протянула Елизавета Константиновна, прочитав последние строки, – вот значит, что дедушка имел в виду, когда назвал эти монеты талисманом.
– Ай да профессор! – восхитился Маркиз. – Хапнул клад, вывез его тихонько в Каир, никто ни о чем и не проведал…
– Елизавета Константиновна, не подумайте, что мы его осуждаем, – поспешила Лола, видя, что старушка горестно нахмурилась, – он рассудил совершенно правильно. Он должен был обеспечить судьбу своих близких. Не его вина, что так все обернулось…
– Да-да, – рассеянно ответила старушка. – Что же там может быть?
– Деньги, – решительно сказал Маркиз, – и большие деньги. Иначе австралийский кенгуру не стал бы предпринимать столь опасную операцию.
– Деньги, – как эхо повторила она. – И наверное, какие-нибудь записи, вещи, фотографии. Вы ведь оставите этот дневник мне на память? – попросила она Маркиза. – Хочется прочитать его целиком, не спеша…
– Разумеется, оставлю, но потом, – решительно ответил Маркиз, – потому что он может понадобиться в Каире.
– Вы собираетесь в Каир?
– А почему нет? Нужно же довести эту операцию до конца.
– Вы что – верите, что контора этого самого Али-Ахмада ибн как-его-там все еще существует и его наследники выдадут вам хранящийся там клад по первому требованию? – насмешливо спросила Татьяна.
– А почему бы и нет? – повторил Маркиз. – Во всяком случае, попробовать стоит. Слетать в Египет сейчас не составляет труда, и денег особенных не нужно.
– Ну-ну, – вздохнула Елизавета Константиновна, – я, к сожалению, не могу составить вам компанию, вот разве что Татьяна…
– Почему я должна лететь неизвестно куда неизвестно зачем? – холодно осведомилась Татьяна.
Лола готова была поклясться, что она хотела добавить еще «неизвестно с кем», но удержалась в последний момент.
– Дорогая Таня! – вкрадчиво заговорил Маркиз и закружил возле девушки змеем-искусителем. – Отчего бы вам не взять отпуск в своей бухгалтерии и не слетать в Каир? При желании можно обернуться за неделю… Я даже готов понести все необходимые расходы…
– Это лишнее, я вполне в состоянии слетать в Египет на собственные деньги.
Татьяна произнесла это с легким неудовольствием, но Леня просиял.
– Значит, договорились!
– Минуточку! – хором проговорили Лола с Елизаветой Константиновной.
– Я вот что хотела сказать, – начала старушка, которой Лола любезно предоставила право выступить первой, – ведь в завещании деда говорилось, что дочери профессора должны быть вместе и предъявить три монеты. Я понимаю, что Билл Лоусон хотел поступить нечестно, отобрать у нас эти монеты и получить клад сам. Но не собираемся ли и мы сделать то же самое? Ведь третья монета принадлежала Анне, и Лоусон, каким бы он ни был, ее внук…
– Должен вас обрадовать, Елизавета Константиновна, – начал Маркиз, – что Билл Лоусон не является прямым потомком профессора Ильина-Остроградского. По моей просьбе один верный человек навел о нем справки и выяснил, что отец Билла не был сыном вашей тетки Анны. Она была его мачехой. Стало быть, Билл Лоусон не приходится ей никем. Это делает его поступок еще более неэтичным, а вам с Татьяной развязывает руки.
– Ну что ж, – старушка развела руки.
– Минуточку, – повторила Лола. – Не знаю, сказал ли вам мой компаньон, что мы никогда не работаем даром. – Она твердо выдержала надменно-презрительный взгляд Татьяны и откровенно злой – Маркиза. – Благотворительность – не наш профиль, – присовокупила она, – обычно мы берем процент с общего количества денег.
– Которых еще нет и в помине! – фыркнула Татьяна. – Не рано ли делить шкуру неубитого кенгуру?
– А давайте заключим договор! – находчиво предложила Елизавета Константиновна. – О том, что если вы находите деньги, то мы с Таней выплачиваем вам…
– Десять процентов от всей суммы! – вставила Лола.
– Я согласна! – тотчас отозвалась старушка. – А вы, Танечка?
– Зависит от суммы… – замялась та. «Выжига!» – подумала Лола. Очевидно, эта мысль тут же отразилась на ее лице, и Татьяна забеспокоилась, что до Маркиза она тоже дойдет, она пожала плечами и согласилась, только с тем условием, что все расходы на операцию берет на себя Маркиз и в случае неудачи расходы эти не возмещаются.
На том и порешили. Маркиз откланялся и собрался по делам, заодно предложил подвезти Татьяну до дома.
Оставшись одни, Лола с хозяйкой дома переглянулись и дружно пожали плечами.
– Вы заметили, как плохо она относится к Дези? – спросила старушка.
Лола вспомнила, как Татьяна в прихожей пнула попавшуюся под ноги пуделицу, думая, что никто этого не заметит.
– Дорогая моя, мне кажется, что впереди вас ожидают серьезные испытания, вам понадобится много мужества! – предупредила на прощание старушка.
«А то я сама не знаю», – подумала Лола, но вслух ничего не сказала.
Маркиз явился поздно ночью. Лола проснулась. У нее внезапно появилось очень нехорошее предчувствие. Она натянула халат и выползла на кухню, где Леня гремел посудой. Вид у него был заискивающий и виноватый, как у домашнего кота, неделю пропадавшего на помойке.
– Лолочка, – пропел он с неумеренным энтузиазмом, – не хочешь чайку? Я заварил!
– Вот еще, – она зябко передернулась, – в три часа ночи чай пить!
– Еще только два, – Леня посмотрел на часы, – ну, полтретьего…
– У Татьяны был! – не столько спросила, сколько констатировала Лола.
– Ну, – Маркиз не стал отрицать очевидного.
– И что она удумала? – осведомилась Лола.
У нее прорезался дар ясновидения, и она почувствовала, что Маркиз сообщит сейчас что-то ужасное.
– Ты понимаешь, Лолочка, – начал Маркиз с фальшивой жизнерадостностью, – мы тут подумали…
– Мы – это Татьяна? – уточнила Лола, но Маркиз не услышал ее слов.
Он продолжал:
– Мы подумали и решили, что в Египет тебе ехать незачем. Там совершенно никаких проблем, и вдвоем мы прекрасно справимся.
– Вдвоем? – как эхо повторила Лола. – Вдвоем с Татьяной?
– Да, вдвоем с Татьяной. А что?
Этот предатель еще спрашивает! Она соблюдала негласный договор, закрывая глаза на все его любовные похождения, но всю работу они делали вместе. Они делили все опасности, весь риск, все приключения… А теперь он отстранил ее, как только этого захотела тощая коротконогая крокодилица с жидкими бесцветными волосенками!
– Ты хорошо все обдумал? – тихо спросила она, но тут же поняла, что думать-то как раз Маркиз сейчас и не способен.
Что делать? Пытаться раскрыть ему глаза на эту лживую жадную тварь? Это ни к чему не приведет, они только поругаются, и Маркиз уйдет, хлопнув дверью напоследок. А так он будет чувствовать себя виноватым, так ему и надо.
Это разрыв. Это конец многолетнему сотрудничеству, конец замечательному тандему, конец дружбе… Конечно, Лола не собиралась выбрасываться в окно, тем более что у нее на руках трое бессловесных животных, которым невозможно объяснить Ленино предательство…
Она не собиралась выбрасываться в окно, но сердце ее было разбито.
Машина выехала на мост. Внизу простиралась голубая гладь Нила, по которой стремительно скользила яркая рыбачья лодка с белым косым парусом. На противоположном берегу возвышались вперемежку ажурные башни минаретов и параллелепипеды современных небоскребов. Съехав с моста, такси свернуло на узкую улицу, поперек которой были натянуты веревки с сохнущим на них бельем. Рядом с блочной пятиэтажкой примостилась покосившаяся халупа, кое-как сколоченная из досок и железных листов.
