Я кивнул:
— Несладко, наверное, ее родным пришлось.
Полина схватила чайник и с сожалением произнесла:
— Бедные люди, но совсем плохо стало, когда внезапно скончалась мать Лизы. Престарелая бабушка не могла справиться с девочкой и сдала ее в интернат. Не все бросают родственников, только порой силы заканчиваются, а денег на частную лечебницу нет.
— Так почему ваша главврач берет бесплатных больных? — продолжал удивляться я. — Какая ей выгода?
Полина поставила чашку на блюдечко и торжественно возвестила:
— Не все меряется золотом. Ираида Сергеевна действует из чистого сострадания, лечит кое-кого совершенно бесплатно, это входит в устав нашего учреждения!
— Да? — недоверчиво протянул я.
Полина порозовела:
— Могу рассказать вам историю «Голубого солнца», хотите? Или вы устали?
— С огромным интересом выслушаю вас, — старательно улыбнулся я.
Похоже, эта Полина редкостная болтунья, у нее рот ни на минуту не закрывается.
— «Голубое солнце» основал один бизнесмен, — затрещала женщина, — пожелавший остаться неизвестным. Ираида Сергеевна, конечно, знает его имя, но, кроме нее, никто с ним не знаком. Впрочем, я сомневаюсь, что и она лично виделась с хозяином. Говорят, он очень и очень богат, имеет огромный вес в обществе и не желает, чтобы его семейные дела полоскались в газетах.
Я молча слушал ее торопливую, чуть захлебывающуюся речь.
У мецената была больна дочь. Она пострадала во время родов, акушеру пришлось применить щипцы, и ребенок в результате оказался не совсем нормален. Девочка не дожила до подросткового возраста, скончалась. Безутешный родитель построил лечебницу в память о безвременно ушедшем больном ребенке, он решил помочь десяткам людей, чей разум не получил в силу разных причин нормального развития или угас от болезни. Вначале клиника задумывалась как маленькое, камерное заведение, максимум на десять человек. Но потом она стала стихийно расширяться, и бизнесмен понял, что ему не по карману содержать огромное заведение, тогда и стали брать плату за услуги. Теперь основную массу тут составляют те, чьи родственники способны отстегнуть немалые суммы. Но… Владелец лечебницы по-прежнему занимается благотворительностью. Он оплачивает пребывание в ней некоторого количества неимущих людей. Их находят в муниципальных заведениях, привозят сюда, ставят на ноги, обучают, если это возможно, элементарным навыкам…
Полина замолчала и принялась водить пальцем по клеенке.
— И что дальше? — поинтересовался я. — Они так и живут тут?
— Нет, — ответила она, — курс реабилитации занимает несколько месяцев, ну максимум полгода.
— А потом? — продолжал любопытствовать я.
Полина тяжело вздрогнула.
— Дальше возможны варианты. Если несчастный имеет родственников, Ираида Сергеевна предлагает им забрать его домой.
— И они соглашаются? — недоверчиво воскликнул я. — Вообще говоря, в это верится с трудом. Ведь семья уже один раз отказалась от больного!
— Понимаете, — заговорщицки зашептала Полина, — теперь-то ситуация сильно изменилась! Больные прошли усиленный курс реабилитации у лучших специалистов. У них сняли агрессию, им привили необходимые навыки. Вот Лиза Федькина, например. То, какой привезли и какой она ушла отсюда, просто небо и земля. Привозили из интерната грязного, немотивированно агрессивного волчонка, а домой отправили веселую, замечательную девочку.
— Полина, — раздался властный голос, — ты почему не на рабочем месте?
— Ой, Ираида Сергеевна! — вскочила на ноги болтунья. — Это Иван Павлович, от…
— Ступай, — каменным тоном произнесла вошедшая и окинула меня взглядом пронзительно черных глаз.
Я тоже разглядывал главврача. Ираида Сергеевна в молодости, очевидно, была необыкновенной красавицей. Даже сейчас, справив пятидесятилетие, она выглядела великолепно, чем-то напоминая Николетту. Высокая стройная фигура, для сохранения которой Ираиде Сергеевне пришлось основательно ограничить себя в еде, модная стрижка, безупречный макияж и элегантный деловой костюм. Только Николетта уже давно не работает, она забросила сцену, а Ираида Сергеевна руководит клиникой, и, судя по тону, которым она только что разговаривала с Полиной, и по тому, с какой скоростью болтунья вылетела из столовой, главный врач тут бог и царь.
Ираида Сергеевна села за столик и велела:
— Наташа, подай чай, как надо!
Мигом материализовалась официантка, керамические кружки заменила на фарфоровые чашки с блюдечками, принесла красивые мельхиоровые ложечки.
— За всеми глаз нужен, — вздохнула Ираида Сергеевна, — только ослабишь вожжи, и моментально народ лениться начинает. Русскому человеку просто необходим кнут! Вы невероятно похожи на своего дядю!
Я сначала хотел было удивиться, откуда главврач знает моих родственников, но тут вдруг вспомнил, что явился в «Голубое солнце» в качестве племянника Подвойского, и слегка испугался. Аристарх Владиленович выглядит не лучшим образом. У него весьма объемистое брюшко гурмана, масленые глазки сластолюбца и обширная розовая лысина, обрамленная по краям бахромой редких пегих волос. Неужели я на него похож? Ей-богу, ничего приятного в заявлении Ираиды Сергеевны для меня нет. Надеюсь, она просто решила соблюсти приличия, вот и завела разговор о семейном сходстве, в противном случае мне остается лишь застрелиться.
— К сожалению, — мгновенно перешла главврач к делу, — я не могу предложить вам большую зарплату. В клинике работают подвижники, получающие более чем скромное вознаграждение за труд. Но Аристарх Владиленович сказал, что денежная сторона вопроса вас не слишком волнует, вы хотите собрать материал для диссертации?
Я усиленно закивал.
— Совершенно справедливо. Я холостяк, веду более чем скромный образ жизни, деньги трачу в основном на книги, ну еще помогаю матери-пенсионерке. Главное для меня — работа.
И вот теперь попробуйте упрекнуть Ивана Павловича во лжи! Ведь я сказал чистейшую правду! Зарплату я трачу в основном на Николетту и литературу, а работа для меня приоритетное занятие.
Лицо Ираиды Сергеевны озарила широкая улыбка.
— Мы с вами обязательно сработаемся, — пропела она, — хочу вам сказать, что для нас большая честь заполучить в качестве сотрудника племянника самого Аристарха Владиленовича!
— Ну что вы, — блеснул я светским воспитанием, — это для меня очень почетно оказаться в стенах столь престижного лечебного заведения, как ваше.
Ираида Сергеевна довольно рассмеялась.
— У нас…
Но тут ее слова прервал звонок мобильного.
— Прогресс способен довести нас до инфаркта, — бормотала докторица, роясь в сумочке, — с одной стороны, сотовый — благо, с другой — чистое наказание. Я ощущаю себя собакой на поводке, в любую минуту могут дернуть за ремешок! Да, слушаю! Кто? Ну вот! Вечно неприятности! Полная безответственность! Передай ему: если не приедет, я его уволю.
Сердито хлопнув крышечкой, она бросила телефон на стол, я невольно отметил, что он у нее такой же, как у Николетты, ярко-красный аппарат. Очевидно, Ираида Сергеевна тоже хотела быть модной в ущерб качеству.
— У нас, — продолжила она прерванную мысль, — можно набрать материала на десять докторских! Я велю предоставить вам истории болезней, а Полина научит вас пользоваться компьютером, даст пароль, и изучайте на здоровье материалы.
— Премного благодарен, — завел я, и тут вновь ожил красный телефон.
— Слушаю, — любезно сказала главврач.
Но, очевидно, на том конце провода ей сообщили что-то неприятное, потому что с лица доктора сдуло всю приветливость, и она гаркнула:
— Уволены, все! Он — за хамство, вы — за глупость!
И аппарат вновь полетел на стол. Ираида Сергеевна нервно схватилась за сигареты. Я галантно поднес ей зажигалку и не сумел сдержать любопытства:
— Проблемы?
— Нет сил, — протянула главврач, — каждый день что-нибудь случается: то трубу прорвет, то кефир с базы просроченный пришлют, то санэпидемстанция прибежит, то сотрудники начудят. Вот, пожалуйста, снова форсмажор! В «лесном» корпусе, ну там, где больные живут постоянно, положен ночной дежурный. Пациенты наши тихие, это не буйное отделение, все спят спокойно. Но оставить их без пригляда я права не имею, вдруг пожар? Сегодня очередь дежурить Игоря Борисовича Воробьева, и что вы думаете? Он, простите, конечно, пьян! Так сказать, в стадии белой горячки. Выпросил у заведующей корпусом четыре дня отпуска, а та, полнейшая безголовость, предоставила ему свободные дни без моего ведома. И результат? Воробьев в запое, заменить его некем… Что же мне теперь, самой там сидеть? Как назло, у нас много сотрудников на бюллетене, в Москве грипп, и нас коснулась эпидемия. Ума не приложу, как быть! Нет, конечно, я уволю и Воробьева, и заведующую, но сейчас-то что делать? Лидия Евгеньевна сегодня дежурила, Алла Ивановна с температурой. Татьяна Семеновна гриппует тоже, Екатерина Львовна вчера заболела, прямо беда!
