– Что там, бабушка? – спросила я ее. – Что вы хотите нам сказать?
В ответ старуха только неразборчиво забулькала, как закипающий чайник.
– Бабуля, да ты немая?
– Ага, немая! – охотно и вполне разборчиво подтвердила она. – И глухая, и слепая! Ничего, значит, не видела, ничего не слыхала и ничегошеньки не знаю! А только вы в тую дверь поинтересуйтеся… туда вам надо…
И она шустро юркнула в ближний подъезд.
Мы с дядей Васей переглянулись.
Судя по словам Татьяны, подпольный цех по изготовлению липового лекарства располагался здесь же, в первом этаже над этой железной дверью. Я увидела два грязных, забранных решеткой окна. Очень подозрительное место… Но вот как мы туда проникнем? Как узнаем, где похитители держат Машу?
– Не робей, тезка! – проговорил дядя Вася и достал из своего пакета две странного вида шашки.
– Вы что – хотите взорвать эту стену? – испуганно спросила я.
– Да ты что?! – Он, кажется, обиделся. – Я что – террорист какой-нибудь? Это оружие психологическое…
Он огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, щелкнул зажигалкой и подпалил короткий шнурок на одной из шашек. Огонек с веселым треском побежал по запалу. Дядя Вася забросил шашку в мусорный бак. Я невольно попятилась, ожидая взрыва, но вместо этого из бака повалили густые клубы черного дыма.
Василий Макарович подошел к стене возле железной двери, запалил шнур второй шашки, приподнялся на цыпочки и забросил шашку в окно первого этажа.
Шашка упала в проем возле самого окна и вскоре тоже задымилась.
– Теперь, тезка, прячемся и ждем! – проговорил дядя Вася вполголоса, схватил меня за руку и потащил в угол двора.
Там мы спрятались за проржавевший «Запорожец» и затихли в ожидании.
Через минуту открылось одно из выходящих во двор окон, в него высунулась женщина в розовом халате, с накрученными на бигуди волосами неестественно рыжего цвета, и истошно завопила:
– Пожар! Горим!
Тут же захлопали другие окна, и в тесном пространстве двора зазвучали испуганные голоса:
– Горим! Пожар! Помогите! Толик, ты что – не видишь? Пожар! Ты что – спишь?! Нашел время!
Еще через минуту кто-то крикнул:
– Вызовите кто-нибудь пожарных!
В таких и подобных криках прошло еще несколько минут, и наконец с улицы донеслось завывание пожарных сирен. Пожарная машина не смогла проехать во второй двор, и сюда вбежали, торопливо разматывая шланг, четверо бравых пожарных в защитных костюмах.
Во двор выбегали полуодетые люди, кто-то тащил огромный чемодан, кто-то – новый телевизор. Видимо, жильцы дома пытались спасти самое дорогое.
Мы с дядей Васей выбрались из своего укрытия.
Пожарные залили пеной из шланга мусорный бак и направили струю на окно первого этажа, откуда густо валил черный дым. Один из пожарных подошел к железной двери и принялся колотить в нее кулаком. Вскоре дверь открылась, из-за нее выглянул приземистый человек с плоским лицом и узкими щелочками глаз.
– Чего надо? – спросил он пожарного неожиданно высоким голосом.
– Это вам надо! Выходите все оттуда, пожар в вашем доме!
– Ничего не знаю, хозяина нет… – Восточный человек попытался закрыть дверь, но пожарный отодвинул его в сторону:
– Сдурел, что ли? Сказано тебе – пожар! Сгорите все, как тараканы в печке!
Из-за спины плосколицего уже показались несколько таджиков – видимо, те самые расфасовщики «Флювиталя», которых видела Татьяна.
Один из пожарных, обходя двор, подошел к нам.
– А вы что тут делаете? – начал он строго.
– Посмотри, сынок, что здесь! – Дядя Вася поманил его в угол за «Запорожцем».
– Ну, что еще?
– Очаг возгорания!
Пожарный, услышав знакомое словосочетание, сунулся в щель между стеной и машиной…
Дядя Вася тяжело вздохнул и с размаху ударил его по каске подвернувшимся под руку обрезком трубы.
Каска гулко бухнула, пожарный споткнулся и упал на землю.
– Дядя Вася, вы что? – ужаснулась я.
– Ох, взял грех на душу! – причитал он, стягивая с пожарного защитный комбинезон. – Да ты не бойся, он скоро очухается… каска крепкая…
Он торопливо уложил пожарного на сиденье «Запорожца», напялил на себя его комбинезон и побежал к железной двери. Я припустила следом за ним.
Возле двери пожарный все еще препирался с плосколицым привратником.
– Да что ты его слушаешь! – крикнул дядя Вася, оттолкнул привратника и бросился внутрь.
Пожарный последовал за ним, и я тоже сунулась в открытую дверь.
– А ты куда?! – кинулся навстречу мне плосколицый.
– Санитарная инспекция! – крикнула я и, оттолкнув его, скатилась по ступенькам в подвал.
Передо мной бросились врассыпную перепуганные таджики. Впереди расходились в разные стороны сводчатые коридоры.
В одном из коридоров я увидела впереди блестящую каску и побежала за ней. Поравнявшись, окликнула:
– Дядя Вася, где она?
– Женщина, а вы что тут делаете? – Ко мне повернулось лицо, закрытое защитным щитком. Я поняла, что обозналась, и припустила в обратную сторону.
В другом коридоре я заметила еще одну фигуру в защитном комбинезоне и бросилась вдогонку. На этот раз, поравнявшись с пожарным, окликнула его:
– Дядя Вася, это вы?
– А кто же еще? – гулко прозвучало из-под щитка. – Тут этих коридоров столько… где ее искать?
Вдруг из-за угла выскользнул один из таджиков. Дядя Вася коршуном бросился на него, рявкнул:
– Где есть еще люди?
Таджик испуганно молчал.
– А ну, говори, а то сейчас арестую за сопротивление при исполнении, и поедешь обратно в свой кишлак!
– Не надо обратно! – залепетал несчастный гастарбайтер. – Пойдем, начальник, я покажу! Только ты хозяину не говорить… – И он повел нас вперед по одному из коридоров.
Через несколько минут мы оказались перед запертой деревянной дверью.
– Здесь, начальник! Здесь они девушка запирали!
Таджик испарился, а дядя Вася мрачно уставился на дверь.
– Да… – проговорил он наконец. – Это тебе не нынешние замки, которые можно ногтем открыть… к этому не знаю, как и подступиться!
В это время позади нас послышались тяжелые шаги.
– Кошкин, ты что здесь делаешь? – проговорил рослый пожарный, приближаясь к нам. – А эта женщина почему не эвакуируется?
– Там еще одна! – крикнул дядя Вася, указывая на дверь. – Только дверь заперта и ключа нет!
– Кошкин, ты что как первогодок! – рявкнул пожарный. – Ключ тебе нужен? А топор пожарному на что?
У него в руках действительно был топор. Размахнувшись, он ударил по двери – раз, еще раз… Не прошло и минуты, как дверь превратилась в щепки, и мы влетели в полутемный подвал.
В большом помещении с низким каменным сводом было сыро и холодно, здесь стоял устойчивый, застарелый запах плесени и еще чего-то удивительно неприятного. Подвал едва освещался единственным крошечным окошком, пробитым под самым потолком. Через это окошко были видны ноги суетившихся во дворе пожарных и просто зевак.
И только когда наши глаза привыкли к темноте, мы увидели скорчившуюся в углу худенькую девичью фигурку.
– Маша! – Я кинулась к ней, попыталась поднять на ноги, но девушка находилась в полубессознательном состоянии.
– Женщины, быстро эвакуируемся! – прогремел у меня за спиной голос бравого пожарного. В руках у него откуда-то возникло одеяло, он закутал в него Машу и буквально потащил к дверям.
Мы с дядей Васей переглянулись, догнали его и перехватили девушку, поддерживая с двух сторон под руки.
– Ладно, Кошкин, передашь ее медикам! – разрешил пожарный и зашагал вперед.
Мы уже приближались к выходу из подвала, как вдруг навстречу нам по лестнице скатился сутулый мужчина средних лет с кривым шрамом на левой щеке.
– Вы куда это ее ведете? – рявкнул он и потянулся рукой за пазуху.
– Куда положено по инструкции! – строго ответил главный пожарный.
– Я тебе сейчас покажу инструкцию! – И человек со шрамом выдернул из-за пазухи пистолет.
– Собакин! – крикнул пожарный куда-то в сторону.
Только тут мы заметили в одном из боковых коридоров еще одного пожарного, вооруженного толстым гофрированным шлангом.
Второй пожарный повернул наконечник шланга в сторону человека со шрамом, нажал какую-то кнопку… и в лицо тому ударила мощная струя белой клокочущей пены!
Правда, «в лицо» – это не совсем точное выражение. Пена в долю секунды облила бандита с ног до головы, он отлетел к стене и моментально превратился в огромного снеговика… гора пены неловко шевелилась, из ее глубины вырывались приглушенные ругательства.
– Ну, здесь вроде порядок! – проговорил старший пожарный, и мы все вместе поднялись по ступеням во двор, поддерживая дрожащую, измученную Машу.
– Ты как? – спрашивала я на ходу. – Может, тебя в больницу?
– Домой хочу! – едва выговорила Маша.
– То, что мы выручили Машу, – это, конечно, хорошо, – проговорил дядя Вася, наливая себе вторую чашку чая. – Это просто замечательно. Но к завершению дела мы так и не приблизились. Так мы с тобой и не знаем, куда подевалась ее сумка с тем злополучным кулоном.
