Ему не терпелось увидеть Дорофа и сообщить о проделках Круза.
Трудно передать то изумление, которым встретила Валерия предложение Михаила. Проснувшись утром, она снайперски потянулась к нему да так и застыла со своим поцелуем, не нашедшим цели: Михаила не было в постели. Он в строгой задумчивости сидел в кресле напротив. Оставшийся на губах Валерии поцелуй превратился в протяжный звук: «О-оо!».
— Не «о-оо», а беда мне с тобой, — рассердился вдруг Михаил и резко ответил на немой вопрос подруги: — Да! Не сплю! И давно!
— Почему? — удивилась она.
— Пе-ре-жи-ваю! Думаю все: с чего это ты отказала Дорофу? Почему приглашение не приняла? Боишься не устоять?
— Перед ним, что ли? — презрительно осведомилась Валерия.
— Перед соблазном! А ну как он замуж тебя позовет? Что тогда закукуешь?
Она рассмеялась:
— Ой, Миш, не надо! Ой, перестань!
— Короче! — рявкнул Михаил. — Ставлю тебе ультиматум! Или ты в ресторан с ним идешь…
Валерия испугалась:
— Или?!
— Или я тебя не понимаю!
— Ой, Миш, — вздохнула она с облегчением, — это я не понимаю тебя. Ну что пристал ты ко мне с этим засранцем Дорофом? Ревнуешь?
— Ревную!
— Хочешь меня испытать?
— Хочу!
— Хорошо, — согласилась Валерия. — Я пойду, только чур, потом не ругаться.
И в тот же день она приняла приглашение Дорофа, а вернувшись из ресторана (рано довольно, застав Михаила врасплох: он едва-едва разогнался жуткие сцены себе нарисовывать) с гордостью заявила:
— Ну, Миш-к, ты словно в воду глядел: Дороф грязно не домогался, а на полном серьезе сделал мне предложение.
— Какое?!
— Стать его второй половиной!
— Чем-чем?
— Ой, Миша, женой!
— А ты?!
— А я ему объяснила, что другого люблю и совсем не могу быть полезна в смысле супружеских отношений.
— А он?!
— Он смертельно убился!
— Как?! — Михаил ошалел: не ожидал он такой самоотверженности от мелкого служащего.
Валерия усмехнулась:
— Ой, Миш, да не буквально убился, он жив, но очень расстроился. Честное слово. Помрачнел. Чуть не заплакал. Жалко его мне стало, но я ушла.
Она заломила руки и с восторгом воскликнула:
— Ах, как горестно он смотрел мне вслед! С жуткой тоской и болью!
«Еще бы, — мстительно констатировал Михаил, — мой приказ засранец не выполнил, значит завтра Денис ему жопу так надерет, что мало (ха-ха!) не покажется».
Валерия вдруг всплеснула руками:
— Ой, что это я разболталась! Миш, ты, конечно, не ужинал!
Он признался:
— Не ужинал и не хотел.
— Все ясно. Ревновал, было некогда. Сейчас я тебя покормлю.
Метнувшись в кухню, она ругательно закричала:
— Мишка, дома сидишь, а хлеба нету совсем! Неужели не мог купить?
— Не до хлеба мне было, — начал оправдываться Михаил, но Валерия мягко его перебила:
— Не страшно, Мишаня, пока не разделась я быстро сгоняю.
Устыдившись, он предложил:
— Отдыхай, я сгоняю.
— Да ладно, ты плохо знаешь этот район. Я быстро.
Уже в дверях он ее поймал и, целуя, спросил:
— А ты меня не разлюбишь?
Валерия улыбнулась:
— Мишка, какой ты дурачок. Это все из-за Дорофа?
Он смущенно кивнул:
— В общем, да.
— Тогда знай: я забыла тебе сказать, что уже у него не работаю. Решение окончательное. Сегодня в ресторане мы разорвали наше трудовое соглашение. Все. Я больше не телохранитель Дорофа, я теперь безработная.
Валерия похлопала себя по пустому карману, нахмурилась и тяжко вздохнула:
— Э-хе-хе! Теперь нам придется несладко.
Михаил ее успокоил:
— Не бойся, я семью прокормлю. Ради тебя я на такое способен — ого-го! Ты меня еще плохо знаешь.
— Ого-го ты мое! — рассмеялась Валерия и, чмокнув его в щеку, заторопилась: — Все, Миш, я побежала, а то магазин закроется.
Он ее проводил, блаженно улыбаясь, вытащил из кармана сотовый и набрал номер друга.
— Дэн, послушай, что я скажу и не горячись. Для меня это очень важно. Важнее всего на свете.
Денис, почуяв неладное, настороженно спросил:
— Майкл, что ты еще задумал?
— Дэн, я не могу рисковать Валерией. Я вывел ее из операции. Все, она больше не работает у моего двойника.
— Как это вывел?! — взревел Денис. — Да на ней же вся наша конструкция держится! Она подсадная утка! Что это будет за операция без нее? Эрдоган на нее должен клюнуть, а теперь на кого он будет клевать? Черт возьми, в тартарары столько трудов! Нет, Валерия должна остаться!
Михаил невозмутимо ему пояснил:
— Дэн, ты не понял: это не обсуждается. Я вообще операцию отменяю.
— Как — отменяешь? — опешил Денис.
— Совсем.
— Отменяешь?! Годы моей жизни?! Майкл, ты кто? Царь? Господь Бог? Может ты и террористов отменишь? Точно, раз отменил операцию, отмени уж и Эрдогана, пока он не пришлепнул тебя! И если на то пошло, тогда уж меня послушай…
Денис был взбешен, он плохо себя контролировал и вывалил Михаилу все, что у каждого человека в припасе имеется даже для самых близких людей: припомнил ему предыдущие увлечения, предательства женщин, глупости и ошибки. Он хотел образумить друга, но добился противоположного эффекта. Михаил тоже взбесился и закричал:
— Дэн, не смей о ней говорить плохо! Она не копилка! Она настоящая! Я жизнь за нее отдам!
«О-па! — прозрел Денис. — Приехали! Все хуже, чем можно было предположить. Как же прохлопал-то я его? Вот дурак! Надо было не в Нью-Йорке отсиживаться, а мчатся в Москву и самому контролировать дело. А я тут пас Круза. Теперь все наперекосяк пошло. Не удивлюсь, если эта Валерия обрюхатела, а Мишка готовится стать отцом. Плохо тогда наше дело. Все бросит сейчас и укатит с ней в свадебное путешествие. В любом случае бессмысленно с ним ругаться, надо менять тактику».
— Майкл, — принялся он уговаривать друга, — ты влюбился, я рад, но глупости-то не надо делать. Ничем не рискует твоя Валерия. Эрдогану нужна не она, а ты, то есть Дороф. Давай доведем до конца операцию, а там поступай как знаешь.
— Нет, — закричал Михаил, — нет, или выводим телохранителя моего двойника или вообще операцию прекращаем!
— Да как ты не поймешь: вывести из операции Валерию все равно, что операцию прекратить.
— Но Эрдоган на нее не клюнул! — рявкнул Михаил.
Он увлекся и не услышал как хлопнула дверь — вернулась Валерия. Михаил был полон решимости настоять на своем. Он очень боялся, что строптивый Денис не послушается и начнет искать другой выход, подвергая опасности ту, которая стала Михаилу дороже всего на свете.
— Дэн, — закричал он, — ты пойми, бесполезно ее оставлять. Я лично заказал гору статей, в которых подкинул информация о том, что Валерия работает у Дорофа. Об этой истории напечатали все газеты, и где результат?
Она вскрикнула — Михаил оглянулся и побледнел: Валерия стояла в дверях и смотрела на него совершенно отрешенным взглядом — в голове ее калейдоскопически мелькали множественные догадки и версии: кто он? Эфесбешник? Американский шпион? Разведчик конкурирующей фирмы?
Михаил сник и растерянно промямлил:
— Лер, ты пришла…
Валерия вздрогнула, словно очнувшись, и, с ненавистью глядя в его глаза, закричала:
— Так это не Лизка! Так это ты заказал статью! Ты предатель! А я тебе верила! А ты по заданию подкатился ко мне! Против Дорофа сети плетешь? А ну, признавайся, на кого ты работаешь?!
Вдруг она потухла, махнула рукой и, буркнув «какое мне дело», уныло поплелась в прихожую.
«Майкл! Майкл! Что там происходит?» — напрасно надсаживалась трубка, но Михаил, забыв про Дениса, бросился за Валерией:
— Любимая, ты неправильно поняла! Ни на кого я не работаю! Не уходи! Я все тебе объясню!
— Нет, не надо! Поздно! — взвизгнула она и, оттолкнув его, выбежала из квартиры.
Хлопнула дверь — посыпалась штукатурка. Он понял: это конец!
— Что же это такое? — растерянно спросил Михаил, без сил оседая на пол. — Как же ей объяснить?
Еще недавно эта Валерия была для него пустым местом. Михаил Дороф жил другим и было чем жить: так много всего у него — любимое дело, его империя, приносящая власть и деньги, известность, уважение многих людей…
И одиночество.
Одиночество, которое отступило — даже исчезло с той самой минуты как открылась ему ее мечта. В ту минуту он понял зачем это все: его империя, его власть, его деньги…
А теперь ему ничего ненужно. Он готов все отдать, лишь бы была она!
Возможно, завтра Дороф станет другим, но сегодня он думает именно так и страдает.
Михаил этой ночью не спал — ждал Валерию.
Она не пришла.
А утром раздался звонок. Михаил, сломя голову, метнулся в прихожую, с надеждой и радостью распахнул дверь: на пороге стоял Рафик. Он изумленно посмотрел на Михаила и спросил:
