– Она моя дочь!
– Вспомнила? Теперь снова забудь!
– Я забираю Тину!!!
– И говорить такое не смей! – заорал Глеб Лукич. – Ребенок не игрушка: хочу – беру, хочу – кидаю! Опять с нянькой посадишь? Ну уж нет. Имей в виду, я перестану спонсировать шоу!
Ольга растерялась, потом сказала:
– Извини, это была глупая идея.
– Ну и молодец, – сбавил тон Ларионов.
С тех пор дочь и мать стали встречаться на нейтральной территории. Теледива приезжала в колледж и забирала девочку поужинать. Глеб Лукич знал об этих «побегах», но помалкивал. Однако субботу и воскресенье дочь проводила только дома, Ольга на квартире Ларионова не показывалась. Потом бизнесмен предложил бывшей любовнице сделку. Оля ограничивает свои свидания с Тиной двумя разами в месяц, а Ларионов продолжает давать деньги на шоу. Если же телезвезда по-прежнему станет чуть ли не каждый день встречаться с дочерью, финансовые вливания прекратятся. Что было делать Ольге? Она с самого детства мечтала быть звездой экрана, но, достигнув цели, не успокоилась, теперь хотелось находиться в центре внимания всегда. Ольга хорошо знала: стоит выпасть из тусовки хотя бы на небольшое время, назад не вернуться.
Поэтому она согласилась на условия Глеба Лукича, но предварительно встретилась с Тиной и рассказала ей, что к чему. Девочка печально вздохнула:
– Я понимаю, мамочка, тебе никак нельзя бросить работу. Два раза в месяц так два раза в месяц, но ведь по телефону-то мы разговаривать можем…
Ольга замолчала, потом порылась на столике, нашла сигареты и, выпустив струю серо-голубого дыма, спросила:
– Теперь понимаешь, что не в моих интересах было убивать Ларионова?
– Извини, нет! – отрезала я.
Оля взяла с подоконника лист бумаги:
– Читай.
– «В связи с резким падением рейтинга передачи, отсутствием рекламодателей и учитывая, что ток-шоу выходило в эфир более десяти лет…» Что это?
Телезвезда мрачно хмыкнула:
– Эпитафия. Моя программа закрывается. Стоило только Ларионову умереть, начальство мигом смекнуло, что больше у Олюшки нет богатого спонсора, и решило прикрыть передачу. Мы сделаем еще пять выпусков, за них уже были заплачены деньги, а потом все, финита ля комедиа!
– Мне тебя искренне жаль.
– Не стоит, – ухмыльнулась Ольга, – мое начальство и не предполагает, какую гадость я ему уготовила. В ближайшее время ухожу на другой канал, начинаю феерический проект, я нашла нового спонсора.
В комнате воцарилась тишина. Нашла себе нового спонсора! Значит, завела другого любовника.
– Послушай, а почему ты ездила к Ларионову по ночам?
Ольга засмеялась:
– Дела обсуждали.
– Но отчего под покровом темноты?
– Глеб не хотел, чтобы меня видела Тина, он считал, что каждое мое появление очень расстраивает девочку. Да еще Рада злилась, она меня сильно недолюбливает, честно говоря, терпеть не может, потому что я долгие годы была любовницей Глеба. Мужик не хотел скандалов.
– Пошли бы в клуб!
Ольга поморщилась:
– Мое лицо слишком на виду, мигом репортеры набегут. И потом, пойми, то, что Глеб мой спонсор, знал лишь очень узкий круг людей, а если точно, то всего два человека. Остальные догадывались, шушукались, перемигивались, но не были уверены наверняка. Мы не хотели давать лишний повод злым языкам, а регулярные появления вдвоем, вечером, в тусовочных местах открыли бы шлюз для глупой болтовни.
– Вот уж не предполагала, что ты боишься сплетен.
– Мне насрать, что про меня щебечут, – ухмыльнулась Оля. – Знаю, знаю. «Дорогу на экран… проложила, таланта нет, красоты тоже, хамка, вульгарная особа, шагает по головам, от нее все убегают». Но вот не хотелось, чтобы Глеба Лукича марали.
– Почему? Наоборот бы, всем растрепать, какой у тебя покровитель?
Ольга побарабанила пальцами по баночке с кремом.
– Ладно, теперь, когда Ларионов покойник, можно и расколоться. Шоу придумал Глеб. Его идея была, с начала и до конца. Обычно ведущие стараются быть душками, заигрывают с залом, ну, как Якубович, к примеру, или Меньшова. Сладкая улыбочка, ласковый взгляд, в общем, лучший друг, который всегда придет на помощь, все четко соблюдают эти правила. А Глеб пошел от противного. Я – гадина, что хочу, то и ворочу, поэтому, наверное, проект таким успешным вышел. Только скажи, зачем он шоу создавал?
– Ну, – растерялась я, – тебе помочь хотел.
Ольга звонко рассмеялась:
– Нет. Понимаешь, Глеб ворочал огромными деньгами, конкурентов у него было полно, сейчас кафе всех мастей словно грибы после дождя растут. Знаешь, сколько рогаток надо пройти, чтобы выбить разрешение на открытие новой точки? Представляешь, какие взятки люди платят? Только конкуренты не дремлют: едва поймут, что ты расширяться решил, побегут, куда надо, стучать: «Ларионов взятки раздает». А по нашему законодательству виноваты оба: и берущий, и дающий! Глеб, когда только раскручиваться начинал, по неопытности попался. Сунул, кажется, санитарному врачу конвертик, а тут – хоп! – мальчики в штатском. Кучу нервов испортил, пока выскочил из их цепких лапок. Вот и придумал шоу.
– Каким образом связаны взятки чиновникам и представление? – удивилась я.
– Самым прямым, – пояснила Оля. – Человек, которому Глеб собирался дать «барашка в бумажке», становился одним из участников шоу. Призы всегда предоставляет спонсор. Уж поверь мне, нужные люди выигрывали нехилые вещи: квартиры, машины, крупные суммы. Ловкая выдумка, комар носа не подточит. Поэтому я никогда не интересуюсь у человека, где он работает. Это Якубович сюсюкает: «Ах, Иван Иванович, кем служите? Ах, ассенизатором! Ах, вы мне свой рабочий наряд подарить хотите? Ах, передайте приветы коллегам!» Я же сразу предупреждаю игроков: «Мне нужны только ваши имена, больше ничего, неважно, где и кем вы работаете».
Такая линия поведения была специально выбрана для того, чтобы ни у кого не возникало ненужных вопросов, типа: почему вчера был чиновник из мэрии, позавчера из налоговой инспекции, а сегодня санитарный врач? Нет, Глеб потрясающе все придумал. Ну попал человек в шоу, и что? Этим теперь никого не удивить, мы в конце передачи телефон даем, звоните, получите приглашение. Ну выиграл большой приз. Так повезло! Система работала безотказно. Мздоимцы были просто счастливы – и бабок срубили, и на экране посветились, и за жопу никто не схватит. Да такого просто не бывает. Трех зайцев одним выстрелом убивали!
Она замолчала, я тоже сидела, не произнося ни слова. Честно говоря, лишилась дара речи. Я предполагала, конечно, что на телевидении кругом один обман, но чтобы такое!
– Теперь понимаешь, что смерть Глеба мне была невыгодна! В завещании он мне ничего не оставил. Кстати, знаешь, что было в том конверте, который мне отдал адвокат? – спросила Ольга.
– Нет! – буркнула я.
– Оплаченный счет за колледж Тины на этот год и кредитка, где лежат деньги на ее образование. Снять их я не могу, только перевести в учебное заведение. Это все, больше ничего. Нет, вру, еще записка: «Если ты это читаешь, значит, я умер. С тобой расплатился сполна, плыви дальше сама». Вот так! И какую выгоду я получила от смерти Ларионова? Одни убытки.
– Зачем же ты давала деньги охраннику, если не виновата, чего боялась?
Оля спокойно ответила:
– Переговоры со мной о переходе на другой канал велись давно. Но я всегда отвечала отказом, потому что понимала – после моего ухода шоу умрет, а Глеб этого допустить не может и станет вставлять мне палки в колеса. Когда утром, рыдая, позвонила Тина, я сразу смекнула: все! Денег не будет, не станет и передачи, надо соглашаться на другие предложения. Теперь прикинь, что в тот самый момент, когда я веду переговоры, начинается скандал. Да желтой прессе только дай повод, через секунду разорется: «Ведущая ток-шоу подозревается в убийстве», «Красотка пришила бывшего любовника». Со мной мигом откажутся иметь дело. На телевидении, несмотря на полную разнузданность нравов, процветает пуританское ханжество. Нет, я не могла допустить скандала, вот и заплатила. Кстати, не свои ведь отдавала, не жалко.
В Алябьево я приехала с гудящей головой и тут же принялась разыскивать Тину. Но, несмотря на поздний час – будильник показывал почти одиннадцать, – дети отсутствовали, не было возле входа и их велосипедов.
– Вы не знаете, куда подевались ребята? – поинтересовалась я у Розы Константиновны.
Та поджала губы:
– Понятия не имею, но, честно говоря, очень рада тому, что их нет, от шума голова раскалывается.
– Кирюша сказал, что они у какого-то Лукова, на дне рождении внука, – пояснила Кара.
– Может, Редькина?
– Может, – пожала плечами Карина.
Я набрала номер и услышала сквозь гром рока и визг детей слабый голос Макара Сергеевича:
– У аппарата начальник городка «Алябьево». А, это ты, не волнуйся, ребята у нас, гуляем и веселимся. Спи спокойно, сам до ворот их провожу.
