Мы ринулись в комнату следом за бабой Нюшей. Как-никак принимали активное участие в спасении Иваныча. Не хватало его угробить. Вдруг она плохо ориентируется в медицинских препаратах. По незнанию даст ему не то, что надо. Надеяться на эффект плацебо не стоит. Похоже, Иваныч верит только в самодельные средства от недуга. Михаил вежливо посторонился. Сметать его с дороги не пришлось. Я даже огорчилась, поняв, что не сможем нанести ему пару легких телесных повреждений. Или на крайний случай ноги отдавить.
Дедуля сидел на диване, подложив под спину подушку, и ловко собирал… автомат Калашникова. Будучи с краткосрочным визитом в Ижевске, мы на всю оставшуюся жизнь запомнили, как выглядит АКашка.
Увидев нас, Иваныч попытался улыбнуться. На фоне неподвижного уродливого лица, багровеющего кровоподтеками, нереально тонкая ленточка губ мгновенно покрылась сочащимися кровью трещинками. Жуткое зрелище, но я заставила себя расцвести радостью от встречи. Чуть поодаль цвела радостью Наташка.
Отложив оружие в сторону, Иваныч чинно сложил руки на накрытых пледом коленях и, опустив голову, ждал от нас новостей. Наташка тут же объявила, что на улице благодать, дождь вот-вот прекратится. Не иначе как от этого предсказания он тут же разошелся в полную мощь. Небесный поток лупил по стеклам с такой силой, что я невольно вспомнила, что хорошо плаваю.
— Готовитесь к отражению бандитского налета или проходите курс молодого бойца? — миролюбиво поинтересовалась у Михаила подруга. — Тогда нам, пожалуй, и правда пора домой. Надеюсь, дедушка, вы с нами? Гарантируем душевное спокойствие и качественный уход. А Михаил пока разберется с посягательством на вашу жизнь.
Я с торжеством взглянула на Михаила и была поражена издевательской ухмылке, с которой он воспринял слова Натальи. Как представителю государственной власти она ему совершенно не шла. Заметив мое повышенное к нему внимание, он мгновенно ее погасил. Я в долгу не осталась и тоже ухмыльнулась. А пусть поломает голову над тем, что мне известно.
— Спасибо за заботу, — глухо проронил Иваныч. — Вы хорошие люди, но лучше уезжайте. Я живучий, хотя свой срок на этом свете давно отбыл. Нюша, подай мне тряпочку, опять рот закровоточил, как бы тебе одеяло не извозить.
Не сговариваясь, мы с Наташкой выскочили на кухню. За нами последовал Михаил, решивший соблюсти правила приличия и попрощаться. С небольшой задержкой в общую компанию влилась и рыдающая навзрыд баба Нюша. К моменту ее появления Наташка тоже давилась слезами, а я выволокла из-под стола винтовку, решительно пристроив ее под мышкой. Вперед прикладом, а то мало ли что… Глаза бегали по кухне в поисках подходящего для Наташки предмета обороны, но не исключено, что и нападения. Таким способом я дала понять — уезжать не собираемся, вливаемся боевыми единицами в армию спасения Иваныча. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Только бы подруга не заартачилась, не любит, когда ее лишают самостоятельности.
— Вы с ума сошли! — убежденно заявил Михаил. — Разоружайтесь. Войны не будет. Если вас смутил автомат, то он не настоящий. Игрушка. Имитация оригинала. Дед просто пальцы разминал. Да оставьте ружье в покое! Я не собираюсь отнимать его силой. Просто положите на стол. И вот что. Давайте простимся по-хорошему. За Иваныча не переживайте. Ночью мы увезем его в безопасное место. Моя машина с помощниками наготове.
— Ну разумеется, с «помощниками». Ир, так теперь бывшие «братки» называются. Никаких родственных связей на государственной службе! — догадалась Наташка. — Чем же дедуля заслужил у вас такое к себе отношение? Ведь остальные жители деревни его не жалуют.
— Да все очень просто, — поморщилась я и прислонила ружье к стене. Как только таскают такую тяжесть. — У бабы Нюши и Михаила застарелый комплекс вины перед дедушкой. Неправда, что дети за действия родителей и прочих предков с приставкой «пра», не отвечают.
Легкий шлепок пакета с лекарством, выпавшего на пол из рук бабы Нюши показался громом небесным. Все, кроме нее, вздрогнули. А она развернулась и, придерживаясь за стенку, медленно побрела к выходу. Немного поколебавшись, за ней отправился Михаил.
Я долго оправдывалась перед подругой за свой ляп. Ну ляпнула, не подумав. Только зря мама с сыном на меня обиделись. Готова признать свою ошибку, хотя, если разобраться, никакой ошибки нет, а значит, нет смысла извиняться.
Наташка слушала, грызла добытую где-то сухую макаронину и хмурилась, пытаясь разобраться в моем монологе. Ей это быстро надоело, и она предложила разобраться в другом вопросе — стоит ли считать, что хозяева выпроваживают нас из дома, если мы выпроводили их из него раньше? Я пожала плечами и с тоской взглянула на холодильник. Скучает, бедолага, в одиночестве. А как мы-то по нему соскучились!
— Пойду поинтересуюсь, не хочет ли дедушка перекусить, — перехватив мой взгляд, мурлыкнула Наташка. — Если не хочет, заставлю. В таком разе мы имеем полное право распорядиться содержимым холодильника. Нельзя держать больного человека голодным.
— Я с тобой, — торопливо уведомила я подругу, хватая ружье. Боялась, что за время ее отсутствия вернутся баба Нюша с сыном. Надо будет как-то общаться, а я к этому пока не готова. Совещание у них что-то затянулось. Оно и к лучшему. Попытаюсь выяснить у дедки, что он видел на озере.
— Ир, ружье-то зачем схватила?
Держась за ствол, я небрежно помахала ружьем в воздухе. — Да так… Чтобы автомату скучно не было. И мне с оружием как-то спокойнее, хотя оно и незаряженное.
— Надеюсь, ты знаешь, что стреляют не из приклада.
— Обижаешь. Прикладом обычно по башке бьют. Гуманисты, без глушителя. Не хотят будоражить граждан звуком выстрела.
Мы осторожно приоткрыли дверь в комнату. Она была пуста. Окно распахнуто настежь.
— Иваныча украли вместе с одеялом и автоматом, — печально отметила Наташка. — Не думаю, что по его собственному желанию.
— А я думаю. Какой смысл воровать полуживого свидетеля преступления, да еще с такими ухищрениями? Достаточно обеспечить ему быструю смерть прямо с доставкой на дом. Определенно во спасение Иваныча сработали заботливые помощники депутата. Им и дождь не помеха. Наталья, нам с тобой не доверяют! Не очень-то и хотелось навязываться.
В расстройстве я шарахнула прикладом ружья по полу. От громкого выстрела в потолок заложило уши. Само «незаряженное» ружье, подпрыгнув, упало на пол. Я немного постояла, колеблясь словно былинка на ветру, и улеглась рядом с ним валетом, Наташка валялась где-то неподалеку. Наверное, верещала во всю силу, но я не слышала. Не слышала и бабу Нюшу, появившуюся на пороге комнаты. Только видела, как она безмолвно что-то говорила и размахивала руками. С трудом мне удалось сесть.
Честно говоря, я испугалась. Согласна, со стороны мое поведение могло выглядеть нелепо.
— Давайте обедать, — выдала я первое, что пришло в голову, решив проверить слух с помощью собственной речи. И сама себя не услышала, хотя и поняла. В душе зарождалась паника. — Дедку украли, — продолжила я аутотренинг и с удовольствием отметила слабенькую положительную динамику. Не обращая ни на что внимания, принялась без передыха повторять озвученные фразы, слегка шлепая по ушам ладонями, пока перед моими глазами не появилось озабоченное лицо Наташки. Именно в этот момент слух у меня и прорезался. Ей совершенно не следовало столь громко блажить. От очередной волны страха оглохнуть я плотно закрыла уши и внятно потребовала от нее заткнуться. Не долго думая и плохо соображая от стресса, она незамедлительно повторила мой маневр — заткнула уши. Как раз в тот момент, когда я отняла ладони от своих ушей.
— Вот так с ума и сходят, — печально отметила я, пригласив бабу Нюшу полюбоваться результатом. Но женщины в комнате не оказалось. Неужели ее появление мне привиделось? Задрав голову к потолку, я отметила дырку от пули и успокоилась — не сплю. Покосившись на место, где брякнулось ружье, с удовлетворением отметила отсутствие последнего. Само по себе оно не могло исчезнуть, следовательно, его унесла баба Нюша. Потом перевела взгляд на стену, где висел календарь на этот год. С отведенной ему половины радостно улыбался избирателям Михаил. Судя по плакатной надписи, он обещал всем достойную и материально обеспеченную старость. Ему хотелось верить. Со второй половины календаря, помнится, должна была радостно улыбаться его жена. Но теперь она в огородном сортире.
— Жизнь продолжается! — с оптимизмом напомнила я себе и Наташке, основательно хлопнув ее по плечу. Дать сдачи у подруги не получилось, я вовремя отскочила. Буквально за секунду до того, как она отняла ладони от ушей. — Пойдем обедать, — быстренько переключила ее мысли с плана отмщения на тему хлеба насущного. Может, она бы и не послушалась, но из кухни раздался призыв бабы Нюши к трапезе.
