– Да уж все поняли, что вы умнее, чем философ Моцарт, – буркнул Сергей.
– Вольфганг Амадей Моцарт был композитором, – уточнила я.
Феликс встал.
– Я заметил в библиотеке академика две странности. Некоторые книги, выпущенные до начала восьмидесятых, не имеют так называемого листка для автографов, он очень аккуратно вырезан бритвой.
– И что? – спросил Анатолий. – Может, академику книги дарили противные люди, вот он их надписи и выдирал.
– Нет, господин Шкодин ставил на этой странице свой экслибрис, – покачал головой мой супруг.
– Поняла! – подпрыгнула я. – Перед тем, как поджечь дом, Виктор, Луиза и слуги вынесли из него все ценности. Наверное, Борис и Зинаида утащили серебро, посуду, ну не знаю, что еще. А хозяин забрал из сейфа украшения жены и прихватил самые любимые книги. Думаю, их было много.
Управляющий резко выпрямился.
– Прорва. Мы их и все остальное в маленьком доме сложили.
– Полагаю, Виктор Маркович решил подстраховаться, – продолжала я, – поэтому вырезал из книг все странички с экслибрисами. Подумал: вдруг кто-то увидит знак и заинтересуется – как же так, дом сгорел, а книги уцелели? Ну, это он перестарался. Можно ведь было сказать, что купил старые издания у букинистов недавно. И недавно же поставил экслибрис.
Маневин отбросил волосы, упавшие на лоб.
– Да, я тоже сначала считал, что академик приобретал литературу на развалах. А те, кто относит книги на продажу, всегда убирают страничку, где написано: «Дорогому Коле от мамы в день рождения». Оставляют ее, только если на листе есть роспись автора, это повышает стоимость книги. Но теперь понимаю, почему профессор вырезал странички. Шкодин был испуган и решил: лучше перебдеть, чем недобдеть.
– А при чем тут Казанова? – остановил Маневина Анатолий. – У нас серьезный разговор, а вы с глупостью какой-то лезете.
Феликс не обиделся.
– Вот-вот, и я подумал: при чем тут сей итальянец? Похоже, он нравился Виктору Марковичу. На стене висит портрет авантюриста, в шкафу за стеклянными дверцами еще одно его изображение, а на нем сверху надпись по латыни «Amabilis insania», что в переводе означает «отрадное безумие». Шкаф! Понимаете?
– Нет, – отрезала Луиза.
– В библиотеке идеальный порядок, – начал растолковывать Маневин, – а в шкафу чехарда, тома стоят вперемешку, без какой-либо логики. Я все не мог понять, почему так.
Вера вытянула ноги.
– Какая разница? Запихнул книги, как хотел.
– Виктор Маркович так бы не сделал, – стоял на своем Феликс. – И я терялся в догадках. Но вдруг Алиса сказала про акростих… Меня осенило, и Сезам открылся!
Сергей Кузнецов вынул носовой платок, громко высморкался и повернулся ко мне.
– Дарья, попросите мужа высказываться четко и понятно.
Маневин потер руки.
– Пойдемте в библиотеку, покажу нечто интересное.
– Как-нибудь потом, – отказалась Луиза.
– Думаю, надо послушаться профессора, – покачал головой Вадим Легасов, – он что-то нашел.
– Да, нашел. Тайник, – пояснил Маневин.
– Где? – отпрянула Луиза.
– В библиотеке, – спокойно ответил Феликс.
Нина вскочила.
– Ведите нас!
– Видите шкаф? – спросил мой супруг, когда все очутились в библиотеке.
– Заканчивайте уже с глупыми вопросами! – рассердилась Лариса.
Маневин открыл дверцы.
– Почему столь странный набор литературы? А чтобы из первых букв названий составить полное имя Казанова. Берем «Дом Броуди», автор Кронин, и ставим на верхнюю полку. Затем туда же отправляем русскую народную сказку «Жадина-лиса», «Алису в Стране Чудес» Льюиса Кэрролла, «Капитанскую дочку» Пушкина, «Оливера Твиста» Чарльза Диккенса, снова сказку «Мышь и заяц» и наконец учебник «Органическая химия». Читаем только первые буквы названий. Луиза, прошу вас.
– Джакомо, – медленно произнесла хозяйка.
– Понятно, да? – обрадовался Феликс. – А теперь я живенько составлю продолжение: Джироламо Казанова шевалье де Сенгальт. Один раз уже подбирал, сейчас быстро пойдет, помню, какие книги брал.
Феликс начал быстро перемещать издания.
– А с мягким-то знаком как быть? – спросил Анатолий.
– Отличный вопрос, – обрадовался Маневин. – Сам призадумался, но потом внимательно изучил все книги в шкафу и нашел две совершенно одинаковые брошюры: «Мягкий знак в глаголах. Пособие для школьников». И вот, прошу!
Феликс захлопнул дверцы и отступил на пару шагов назад. Я услышала шорох, затем щелчок. Деревянная панель, находящаяся справа от шкафа, слегка отошла от стены.
– Мама! Там дверца! – поразился Антон. – Ты знала о тайнике?
– Нет, – ошарашенно ответила Луиза, – впервые его вижу. Мне известно лишь про сейф, где хранятся украшения, деньги и важные документы.
– Интересно, как работает механизм? – протянул Сергей.
– Полагаю, замок реагирует на вес книг, – пустился в объяснения Феликс. – Разные тома, поставленные в определенные места, давят на полку, то есть работают как гирьки. Обратите внимание, некоторые издания в кожаных переплетах большого формата, а значит, тяжелые, другие же просто брошюрки.
– А вот мне интересно, что внутри, – перебил Феликса Антон и распахнул дверцу.
Я увидела углубление, в котором были полки, над которыми висели таблички с именами. «Маша Весенина, одиннадцать месяцев», «Оля Родкина, год», «Вера Панова, год», «Нина Кулакова, десять месяцев». На них стояли толстые альбомы с теми же фамилиями на корешках.
– Это дети? – изумилась Нина. – Одни девочки, никому больше года нет.
– Закройте поскорей и пойдем отсюда! – воскликнула Елена. – Это истории болезней, нам их просматривать неэтично.
– Зачем отцу держать дома, да еще столь тщательно прятать, медицинские документы каких-то детей? – продолжала удивляться Нина. – Он же не педиатр.
– Елена права, – сказал Антон, – давайте вернемся в гостиную.
– Сейчас так и сделаем, – пообещала Нина. Но вдруг выдернула один альбом с полки, открыла его, перелистнула и бросила на пол. – Боже!
Луиза наклонилась, чтобы поднять альбом, однако ее опередил Анатолий. Он заглянул внутрь и пробормотал:
– Ого-го!
– Это не девочки-малышки, а вполне взрослые девушки, – констатировала Вера, заглянувшая через его плечо. – Ну и ну!
Луиза замерла.
– Шкодин собирал интимные фото со своими любовницами, – объявил Сергей, который успел вытащить другой альбом. – Тут под каждым снимком дата. Десять месяцев на табличке – это не возраст ребенка, а время, которое Шкодин провел с бабой.
– Вот это да! – восхитился Плотников. – Супермужик! Ну, ваще!
– Луиза, – прочитала Виктория. – Это наверное, хозяйка дома.
Нина подскочила к Кузнецовой, выхватила альбом с именем матери и прижала его к груди.
Кирилл показал пальцем на один переплет.
– А вон там «Алиса Ведерникова». Девица не врала, она на самом деле жила с моим тестем почти год. Ба! Гляньте-ка, тут на полке имя – Елена Коврижкина. И пустое место. Альбома с фотографиями нет. Лена, ведь твоя фамилия в девичестве была Коврижкина, да? Я ее запомнил, потому что смешная, никого с такой не встречал.
Луиза прижала к груди кулачки.
– Лена… ты была… любовницей Виктора?
– Офигеть! – взвизгнула Вера. – Прямо древнегреческая трагедия!
Я, стоявшая около Хватовой, услышала вдруг тихий звук «би-би», который исходил от нее, удивилась и посмотрела на Веру. А та продолжала:
– Но ее снимков нет. Почему? Потому что их унесли. Кто и зачем? Ответ ясен. Сама Елена постаралась. Знала про тайник и удалила компромат на себя.
– Нет! – закричала Елена.
– Да! – отрезал Кирилл. – Знаешь, как называются такие женщины, как ты? Сказать?
– Не смей оскорблять мою жену! – взвился Антон. – Лена понятия не имела о потайной полке, иначе бы не только альбом убрала, но и табличку со своим именем сняла.
– Ты дурак? – засмеялся Кирилл. – Дело не в том, что она знала или чего не знала. А в том, что баба, будучи твоей супругой, со свекром в кровати кувыркалась.
– Нет! – зарыдала Лена. – Нет! Да, было, не отрицаю, но… но все не так, как вы думаете!
И изо рта жены Антона полился прерываемый громким плачем рассказ. Через минуту после того, как Лена начала каяться, ее муж выбежал из библиотеки.
– Ну и дела… – прошептала Нина, когда невестка замолчала. – Господи, что происходит в нашей семье?!
– Лучше нам подарки побыстрей получить и уехать, – засуетилась Лариса.
– Наша семья разваливается, – резко сказал Кирилл. – Виктор Маркович оказался недоучкой с липовым дипломом и фальшивым годом рождения. А еще он неуправляемый бабник, который убил свою первую жену Валентину. Борис лишил жизни Марфу, он и Зинаида помогали заметать следы преступления Шкодина. Управляющий на самом деле дядя Антона, и сей родственник устроил пожар, чтобы избавить Виктора Марковича от ответственности за убийство. Елена спала со свекром, а тот в благодарность выдал ее замуж за своего сына. Семилетний Миша мошенник, «продает» кота, который потом возвращается домой.
