— Орел вызывает Голубя.
Один из пьяных посетителей, не в силах держать голову на плечах, уронил ее на положенные на стол руки. И на тарелку из-под салата. Его друзья громко заорали строевую песню «Не плачь, девчонка».
— Голубь слушает.
— Необходимо прервать беседу Щегла и Коршуна. Как поняли меня?
— Вас понял. Прервать беседу Щегла с Коршуном. Разрешите использовать силовой вариант?
— Только при отсутствии других возможностей. Как поняли меня?
— Понял вас...
— Ну? — с напором спросил Папа. — Что ты решил?
— А если тридцать? — назвал Иван Иванович максимально разрешенный процент.
— Чего тридцать?
— Процентов.
— Можно и тридцать. Но прежде процентов — фраера.
Это мое последнее слово...
«Никуда не денется, — думал про себя Папа, — для него человеческая жизнь против визы — копейка. Поломается и согласится. А когда согласится и когда сделает, можно будет с ним о процентах потолковать. Потому что можно будет с козырями на руках толковать».
— Ну же! Всего лишь фраер против визы!
Из-за соседнего столика встал пьяный посетитель. С полудюжиной одолженных солонок в руках. Но встал неудачно. Потому что шагнул три шага, подломился в ногах и рухнул на стол Папы и Иванова, разбрасывая вокруг себя солонки, как сеятель пшеницу.
К нему быстро подскочили охранники.
— Ну вы чего, вы чего хватаетесь? — возмущенно сказал он. — Чего руки крутите? — и как-то очень неудачно заехал ногой одному из охранников в ухо.
— Ax ты гад! — сказал тот и врезал обидчику в челюсть.
— Наших бьют, — возмутились друзья посетителя с солонками и, закатывая рукава пиджаков, полезли в потасовку.
— Эх! — сказали совсем посторонние, отдыхавшие в ресторане мужики. — Раз гулять, так гулять. А ну! Рр-расту-пись! — и, похватав пустые бутылки и стулья, сунулись в драку...
— Уходим, — сказал Папа, вставая и утягивая за собой Иванова к выходу, под прикрытием принимавшего на себя удары охранника.
— Орел, говорит... мать твою, ну куда ты лезешь!.. О, ё!.. Как слышишь меня, Орел? А-а! Куда бьешь, падла! А-а.
— Слышу тебя, Голубь.
— Щегол уходит... На, гнида! Получи! Ах ты... Из ресторана уходит... Ах, тебе мало?.. Тогда... Уходит, говорю.
— Голубь. Голубь. Говорит Орел. Доложите обстановку...
— Ах, ты так! Тогда...
— Орел вызывает на связь Голубя!
— Какой орел? Ах ты в я... Какой, на хрен, орел? Пошел ты, орел... Держись, ребята! На! Получи! Длинного держи! Он меня в я...
Майор Проскурин выключил рацию.
— Ушли из ресторана, — сказал он.
— Ну, значит, все. Вовремя... — вздохнул с облегчением генерал.
Рано вздохнул. Потому что разговор кончен не был.
— Тебе надо уходить, — сказал голос Папы в наушнике. — Здесь скоро будут легавые.
Папа придерживал Иванова за руку, увлекая в ближний переулок. Иванов оглядывался на крики, доносящиеся из ресторана. И не видел ни одного человека, который бы из него вышел. Не видел своих телохранителей.
— У меня там машина. И хата. Мы сможем поговорить...
— Я никуда не поеду.
— Но разговор...
— Давай говорить здесь.
— Давай здесь. Ты согласен?
— На что согласен?
— На фраера против визы!
Из ресторана выпали несколько человек и бросились в сторону Иванова и Папы.
— Нет! — сказал Иванов.
Приближающиеся лица были незнакомы. Приближающиеся лица были охранниками Папы.
— Да! — поправился Иванов.
— Твердо? — переспросил Папа.
— Твердо, — механически повторил Иванов.
— Тогда звони мне. Сегодня, — попросил Папа и быстро свернул в арку.
— Кретин!.. — в сердцах выругался майор Проскурин.
— Причем, похоже, действительно не обучаемый! — согласился с ним генерал Трофимов.
— Теперь придется отрабатывать назад. После согласия. И Корольков может что-нибудь заподозрить.
— Или не отрабатывать. Если извлечь дополнительную пользу.
— Вы думаете?..
— Смотря кто. Надо узнать кто.
— Тогда я...
— Действуй.
— Щегла ко мне.
Щегла подкараулили в тихом месте, обступили, втолкали в машину и отвезли к майору.
— Вы что такое себе позволяете? — грозно спросил майор.
— Что?
— Вы что такое говорите?
— Что говорю? Я ничего не говорю. Я по сценарию говорю.
— По сценарию?..
Майор включил магнитофон:
«За фраера против визы!»
«Нет!»
«Да!»
«Твердо?»
«Твердо».
«Тогда звони мне. Сегодня», — прозвучали голоса Папы и Ивана Ивановича.
— Ну?
— Что ну?
— Зачем вы согласились?
— Я?.. Я согласился?
— Согласились!
— Ну да. Согласился. А... А зачем вы меня бросили?
— Вас никто не бросал.
— Бросили. Я был один! И они! Они могли меня убить. Если бы я отказался. Если бы я отказался, они бы убили. И поэтому я согласился. Чтобы меня не убили. Это вы сами виноваты.
— Лучше бы они тебя убили...
— Что?
— Я говорю, что вы поставили себя и нас в затруднительное положение.
— А зачем вы бросили...
— Ладно, хватит препираться! Сейчас вы позвоните Королькову и попытаетесь узнать подробности. Того, что он вам предложил.
— А сценарий?
— Нет сценария. Сейчас мы обдумаем с вами общую канву разговора. А потом позвоним.
— А если?..
— На случай «если» я буду рядом.
— Но...
— В целом — нормально, — через полтора часа сказал майор. — Остальное будем импровизировать на ходу. — И сунул в руки Иванова трубку.
— Построже!
— Что?
— Я говорю — не мямли. Говори твердо и уверенно. Ты же киллер. Ты же хозяин жизни! Давай.
— Это я, — сурово сказал Иван Иванович.
— Ну не так же! Не так строго! — округлил глаза майор.
— Я это.
— Слышу.
— Я хочу знать за фраера.
— За фраера узнаешь, когда будешь мочить фраера.
— Так я не согласен. Мне надо все знать заранее. Мне надо знать человека. И надо посмотреть место.
— Нет.
— Тогда я снимаю заказ.
— Ты обещал!
— Я не работаю вслепую.
— Хорошо. Пиши адрес. Лесная, 15.
Майор Проскурин быстро набрал адрес на компьютере.
— Свой дом?
— Свой коттедж.
— Охрана?
— Если бы не охрана, я справился сам.
— Кто он?
— Авторитет.
Хромов Евгений Матвеевич. Кличка — Туз. Рецидивист. Статьи — разбой с причинением тяжких телесных, мошенничество, незаконное хранение оружия, оказание сопротивления при задержании... Освобожден досрочно по состоянию здоровья. В настоящее время директор совместного предприятия «Коробейник Лтд.».
— Можно, — кивнул майор Проскурин. — Торгуйся.
— Ты говорил за фраера, — напомнил Иван Иванович. — А заказал авторитета. Авторитет стоит дороже.
— Какая твоя цена?
— Ты сведешь меня с теми, кто делает визы. Напрямую сведешь.
— Нет!
— Тогда разбирайся с заказом сам.
— Ты рискуешь. Ты можешь остаться без печатки в паспорте.
— За предложенную тобой цену я найду визу сам.
Папа надолго замолчал.
Предложенная цена была высока. Для Иванова. Но не него. Папе визы были нужны меньше, чем Иванову. Теперь меньше. После того, как дискеты оказались туфтой. По тем дискетам нельзя было получить бабки. И значит, незачем было ехать в Швейцарию. Глупо было ехать в Швейцарию, когда все дела здесь.
Здесь этим делам очень мешал авторитет по кличке Туз. Который в последнее время много на себя взял.
За Туза можно было расплатиться визами.
За визами стояли большие бабки... Но в Швейцарии и еще неизвестно когда. За Тузом стояли меньшие, но сегодня...
— Ладно, я отдам тебе канал на визы.
— Нормально! — удовлетворенно кивнул майор Проскурин.
— Но взамен ты возьмешь с собой на дело моих людей. Майор покачал головой. И показал один палец.
— Я работаю один, — сказал Иван Иванович.
— Но не в этот раз. Если ты хочешь встречу, я хочу видеть, как ты работаешь.
Папе было важно, чтобы последнее слово было за ним. И было важно, чтобы его люди видели, как Иванов мочит Туза. И чтобы люди Туза видели его людей, когда Иванов замочит Туза. Тогда они будут бояться.
— Я не согласен работать вместе.
— В таком случае я тоже не согласен.
— Тогда я...
— Будешь кончать моих людей? Можешь кончать моих людей. Но тогда ты не получишь дискет и не получишь визу... Майор развел руками.
— Ладно. Согласен я. На людей...
— Держи чемодан, — вместо приветствия сказал Иван Иванович и сунул «дипломат» в руки одного из братков Папы. — Тебя как зовут?
