— Фиксатый.
— А тебя?
— Плюгавый.
Фиксатый и Плюгавый были на две головы выше Иванова и поперек больше, чем он в длину, и могли перешибить его одним взглядом. Если бы захотели.
Только не хотели. Потому что сильно надо — иметь дело с таким мочилой! Который за то, что ему пару раз по морде съездили, четырнадцать братанов зажмурил! Причем нескольких задавил голыми руками!
Такого трогать — себя не жалеть!
К нему бы вообще не приближаться! Кабы не Папа. Который велел помогать и велел глаз не спускать! А так бы...
— Машину пригнали?
— Пригнали.
— Все сделали, как я сказал?
— Сделали.
— Ну тогда пошли.
Машина была хлебовозкой. Внутри которой не было противней, но были под самый потолок нагорожены козлы.
— Нормально, — оценил Иванов. — Сами делали?
— Ты чё, мужик?.. — искренне удивился Плюгавый, за всю свою жизнь не видевший живого молотка.
Фиксатый толкнул его в бок и многозначительно поднял брови. Мол, думай чего базаришь. И кому базаришь!
— Не, мы тока, за этими, за столярами смотрели, — чуть заискивающе поправился Плюгавый. — Чтобы они все как надо.
— Тогда ладно.
Иван Иванович забрался внутрь кузова, сел на набитую вдоль стены скамейку и надел на голову наушники, подключенные к плейеру.
— Люблю музыку, — сказал он. — Успокаивает. Братаны сели рядом. С двух сторон.
— Ну что, поехали?
— Куда?
— Вы что, замороженные? Работать поехали! Фиксатый вытащил радиостанцию.
— Слышь, водила, погнали.
Иван Иванович включил плейер. Кассета закрутилась, транслируя рок. И голос майора Проскурина.
— Пока все нормально, — пам-пара-рам-па, — сказал он сквозь завывания голосов. — Пока работаешь хорошо... Па-рам-пам.
Хлебный фургон тронулся с места.
За ним, в пяти кварталах, микроавтобус с группой быстрого реагирования и «рафик» «Скорой помощи».
— Все нормально. Обстановка контролируется. Если что, охрана рядом.
— Хорошо бы... — машинально ответил Иван Иванович.
— Молчать! — гаркнул, перекрывая соло бас-гитары, майор Проскурин.
— Чего «хорошо бы»? — нервно спросил Фиксатый.
— Хорошо бы?.. Хорошо бы сегодня управиться, — сказал Иван Иванович.
— Ты чё! Мы с братанами к нему три месяца подбирались! И хоть бы чего! Он там, гад, как в крепости. Его пушкой не прошибешь! А ты сегодня управиться...
— Вы можете еще три месяца. А мне некогда. Мне сегодня надо, — сказал Иван Иванович и прибавил громкость в плейере. Братаны многозначительно переглянулись. Через десять минут машина остановилась.
— Приехали, что ли? — спросил Плюгавый.
— Ну. Скажи ему, — показал глазами Фиксатый на отрешенно слушающего музыку Иванова.
— Сам скажи.
— А ты чего?
— Того же, чего и ты!
— Кхе-кхе, — кашлянул Фиксатый. — Мы это... Мы приехали...
Иван Иванович встал со скамьи и полез по козлам вверх. Братаны услужливо подставляли ему колени и плечи. Иван Иванович лез неловко, постоянно срываясь и топча подошвами чужие дорогие пиджаки.
— Давайте теперь вы.
Фиксатый и Плюгавый полезли следом. Козлы прогибались и трещали.
Иван Иванович лег на верхний настил и приблизился к вентиляционной отдушине, из которой убрали решетку.
— Чего доски не обстругали? Занозы теперь, — проворчал он.
— Мы это... не доглядели. Но мы счас... Пиджак давай, — ткнул Фиксатый в бок своего напарника.
— Ты чё, в натуре, он же новый! — возмутился Плюгавый.
— Пиджак давай! Гнида! А то я Папе...
— На! Подавись!
Фиксатый сложил пиджак вдвое и услужливо протянул Иванову.
— Теперь чемодан. Подали чемодан.
Иван Иванович расстегнул, откинул защелки и раскрыл створки.
— Ух ты! — одновременно выдохнули братаны. Иван Иванович быстрыми, отработанными движениями, почти не глядя, извлек, сунул в паз, повернул до щелчка съемный ствол, накрутил на его конец толстый цилиндр глушителя, пристегнул приклад, поставил на место затвор, защелкнул на место оптический прицел.
Получилась винтовка с оптическим прицелом. Иван Иванович открыл в «дипломате» специальное отделение, вытащил снаряженную патронами обойму, ткнул ее на место и передернул затвор.
— Сборку закончил, — сказал он то, что всегда говорил, завершив упражнение номер шесть.
— Иван Иванович! — всхлипнул в наушнике майор Проскурин.
— Чего? — переспросили братаны.
— Это я для себя, — объяснился Иван Иванович.
— А... Ну что, поехали?
— Не спеши. Еще рано, — сказал в наушники майор.
— Или лучше не поехали. Мне еще кое-что надо проверить.
Иван Иванович вытащил обойму и, не зная, что делать дальше, защелкнул ее обратно.
— Что-то не то? — осторожно спросил Фиксатый.
— Оптику проверь, — предложил майор. — Оптику проверить надо.
— А...
Иван Иванович подышал на объектив. Посмотрел в окуляр. Потом подышал в окуляр. Посмотрел в объектив.
— Можешь приступать, — передал майор.
— Поехали! — встрепенулся Иван Иванович. — Чего смотрите? Работать надо.
— Погнал, водила! — распорядился Фиксатый в рацию.
Машина выехала на последний отрезок пути. На дорогу, идущую параллельно забору коттеджа, где жил Туз.
— Теперь стой! — распорядился майор Проскурин.
— Стой! — сказал Иванов.
Машина остановилась, водитель вышел из кабины, поднял капот и стал копаться в моторе.
— Начинай работать.
Иван Иванович придвинул дуло винтовки к вентиляционной отдушине и взглянул в оптический прицел.
В окуляре мелькнул высокий, но все же ниже верха фургона забор. И наглухо зашторенные окна коттеджа. В котором жил авторитет по кличке Туз.
Сбоку пыхтели, прилаживая подзорные трубы к отверстиям, проделанным в борте фургона, братаны. Им было велено смотреть, куда и как будет стрелять мочила.
Иван Иванович отрегулировал резкость и положил палец на спусковой крючок.
— Вы ничего не перепутали насчет девяти? — спросил он.
— Не-а! — преданно замотали головами братаны. — Он всегда в девять выпускает собаку гулять. Мы точно знаем. Мы сами видели.
— Ну смотрите!
Иван Иванович поймал в перекрестье прицела дверь.
И стал ждать.
— Всем приготовиться! Он спускается вниз! — предупредил майор Проскурин.
Иван Иванович напрягся и задрожал указательным пальцем на курке. Он знал, что последует через секунду. Он знал то, чего не знали лежащие рядом братаны.
— Ястребу переключиться на волну Щегла! — на всякий случай предупредил майор. — И быть наготове...
Снайперы сидели в будке башенного крана, только вчера смонтированного на близкой стройплощадке. На которой, по всей видимости, собирались строить новый дом. Потому что уже поставили кран. Хотя не вырыли еще котлован...
— Ястреб готов, — ответил снайпер-бригадир. И переключился на Щегла.
Двое других Ястребов, припавших к окулярам прицелов, не шелохнулись. Двое, потому что один мог промахнуться. И тогда должен быть вступить в дело другой.
Дверь дрогнула.
— Всем боевая готовность! — сказал майор Проскурин. Он наблюдал за полем скорого боя и за действиями своих подчиненных с крыши далекой девятиэтажки. В зеркальный телескоп наблюдал. Через который не то что дом Туза, кратеры на Луне изучать можно было. Дверь начала открываться.
— Во блин! Наверное, он! Счас выйдет! — зашумели братаны.
— Заткни их, — предложил майор.
— А ну! Тихо! — гаркнул Иван Иванович. Дверь приоткрылась и выпустила собачку. Его хозяин не появился. Высунулась только его рука.
— У гад! — выругался Фиксатый. — Хрен мы его возьмем! Надо когти рвать. Пока нас не срисовали...
Дверь начала закрываться.
Еще минута, другая, и фургону можно было уезжать. Потому что не век же здесь, на виду охраны, мотор ремонтировать. И не каждый день...
— Ястребу работать собаку! По лапам работать! — быстро оценив обстановку, распорядился майор.
— Бей по лапам! — приказал бригадир снайперов.
— Щеглу приготовиться к выстрелу.
Несколько мгновений тянулась томительная пауза.
— Выстрел! — сказал в микрофон снайпер.
Иван Иванович зажмурил устремленный в окуляр прицела глаз и нажал на курок. Винтовка выстрелила, выбросив в сторону отработанную, дышащую дымом гильзу. Холостого патрона.
Почти тут же, с запозданием в полсекунды, выстрелил снайпер. Боевым патроном.
Пуля ударила собаке в переднюю правую лапу. Собака отчаянно взвизгнула и отпрыгнула в сторону.
— В шавку! Прямо в ногу! — воскликнул Фиксатый, поражаясь меткости стрельбы. Но еще не очень понимая, зачем в шавку.
