Срываясь с места, она прозвенела:
— Что ж, это меня не пугает!
— Куда ты? — крикнул ей вслед Горохов.
— Я же сказала: паковать чемоданы. И не смей мне препятствовать. Никакая сила меня не остановит. На этот раз я уеду домой, мертвая или живая.
Он догнал ее, схватил за руки, потряс и с жаром воскликнул:
— Ты не сделаешь этого!
— Почему же? — удивилась она.
— Ты мне нужна!
Асины брови скрылись под челкой:
— Тебе? Хочешь сказать, «нужна Центру»?
Горохов смутился и, отпуская ее, принял поправку:
— Разумеется, Центру.
Она усмехнулась:
— Из этого следует, что задание наше не выполнено.
— Да.
— Из этого следует, что ты получил другое задание.
— Да.
— Какое?
Горохов с мольбой взглянул на нее:
— Сказать я не могу.
Александра взорвалась:
— А я не могу больше служить тебе марионеткой! Я не кукла! Я хочу знать что делаю и зачем!
— Я хочу знать что делаю и зачем! — воскликнула Александра.
В ее голосе был такой запредельный протест, что Горохов понял: она действительно укатит в Россию, если он хотя бы раз еще ей солжет.
«Как эти женщины узнают где правда, а где нет», — мысленно удивился он, взвешивая свои шансы.
Ему трудно было решиться на новый обман. Он понимал: если не поверит, это провал. Новой лжи она не потерпит и укатит в Россию. Остановить Александру силой было нельзя. Тем более, не представлялось возможным силой заставить ее работать.
«Придется открывать все карты», — подумал Горохов и твердо сказал:
— Хорошо. Но сначала дай обещание не уезжать до тех пор, пока не поступит приказ из Центра.
— Даю, — устало качнула головой Александра.
Он помолчал, собираясь с духом и размышляя с чего начать. Она тоже усиленно размышляла. Будь Горохов повнимательней, он заметил бы на ее лице отзвуки сложных переживаний. Вдруг она выпалила:
— А ведь никакой сумасшедший дом мне не грозит! Вы все врали!
— О чем ты? — удивился Горохов.
Горестно покачав головой, она пояснила:
— О жизни своей. Точнее, о том, что вы мне устроили. Своей жизни как раз и не было у меня. Инсценировка. Спектакль.
— Что?
— Все, начиная с Игоря и кончая соседями. Все-все! Даже Зинка, с ее борщом! — крикнула Александра и горько заплакала.
Заплакала она потому, что, высказывая догадку, получила вдруг подтверждение, немое и веское. Растерянность, мелькнувшая в глазах Горохова, убедила ее: да, это так. Следом в тех же глазах появился вопрос: но как ты об этом узнала? Именно вопрос и поставил точку на всех сомнениях. Она не просто поняла, она теперь точно знала, что все, кто ее окружают: ее знакомые, друзья и даже соседи, — все они работают на разведку. Ее взяли в плотное кольцо, отрезали от обычного мира, заставили пассивно служить какой-то их общей идее.
Радовать в этом открытии могло только одно: ей не грозит психушка. Не нужно ее никуда упекать. Танюшка и Зинка, и Петровы, и Ивановы — все они знают больше, чем Александра. Теперь она удивлялась лишь одному: почему раньше не поняла то, что очевидно.
— Как вы могли? — рыдая, восклицала она. — Как вы посмели лишить меня жизни? Это подло! Подло! Горохов!
Он удивился:
— Что подло? Ты жила в окружении умных, образованных, честных людей. Неплохо жила, и не надо трагедий. Тебе в пору завидовать.
Она метнулась к нему и, сжав кулаки, закричала:
— Завидовать? Но чему?
— Судьба дала тебе шанс. Пользуйся. Ты была бы фабричной работницей, или на рынке колготками торговала бы. Благодаря же судьбе ты сделала отличную карьеру и еще жалуешься. Прекрати реветь! — вдруг гаркнул Горохов.
— И что делать? — опешив и вытирая слезы, спросила она.
— Садись на диван и слушай. Да, ты права, ты имеешь право кое-что знать, раз находишься в этой игре. Более того, ты давно уже в этой игре не пешка. Ход за ходом ты сумела пробиться в ферзи.
— Я не понимаю тебя, — пискнула Ася. — Ты можешь выражаться ясней?
— Могу!
— Тогда объясни, пожалуйста, зачем этот цирк? Ты что, сразу не мог сказать…
Горохов нетерпеливо ее перебив, закричав:
— Что? Что я должен был сразу тебе сказать? То, что спасая Савинову, опытного и ценного разведчика, мы подставляем тебя? Или то, что ты все своей жизнь практически тоже прикрывала все ту же Савинову? Или то, что у тебя нет семьи, нет мужа, подруг, соседей, знакомых? Это я должен был сразу тебе сказать?
Онемев, Александра мучительно переваривала его слова. Горохов, переведя дух и успокоившись, иронически заключил:
— Конечно, я мог это все тебе сразу сказать, но куда полезли бы твои глаза? Боюсь, одного лба им не хватило бы.
— Выходит, ты сразу знал, что я настоящая Ушакова? — ошалевая, прозрела Ася. — Значит спектакль начался значительно раньше?
— Да, черт возьми! Вся эта история для тебя спектакль с самых первых секунд ее начала! — взорвался Горохов и спокойно сказал: — Для тебя, а для меня это работа.
— Значит и Игоря с Савиновой я не случайно застукала в спальне?
— Увы, да. Наши психологи просчитали оптимальную ситуацию забрасывания тебя в нужные нам условия. Должен сказать, чтобы ты не гордилась, психически ты заурядна и предсказуема. Впрочем, иначе и быть не могло. Это один из параметров, по которым совершался отбор претенденток на роль домохозяйки.
— Чтобы я не гордилась?! — поражаясь, воскликнула Ася. — Ты опасаешься, что я чем-то могу гордиться? Я? Марионетка?
— Ты марионетка? — рассмеялся Горохов. — Ну нет! Ты нам все планы дыбом поставила! Ты умудрилась поставить телегу впереди коня! Ты провела ту операцию, к которой мы долго готовились, но провести не могли, не выявив «крота».
— Крота? Какого крота?
Он взвыл:
— А-аа, черт возьми, она и не знает! Вражеского резидента! Ты оказалась способней и даже талантливей, чем предполагалось. В тебе дремали такие силы…
— Да-да, — согласилась Ася, — сама себе, порой, удивляюсь. Но почему мы домой-то ехать не можем? Я же выполнила вам операцию, хоть вы ее и не планировали.
— Планировали, но значительно позже, — вставил Горохов.
— Но я же выполнила?
— Не ты, а мы. Мы выполнили. И за это нас ждет награда.
— Награда?
— Несомненно.
Не сумев сдержать довольной улыбки, (она даже зарделась) Александра спросила:
— Но что же будет сейчас? Если я заменяла Савинову… Кстати, почему я ее заменяла?
Горохов нетерпеливо тряхнул головой:
— Иногда ты бываешь поразительно бестолковой! Я же сказал, среди нашей резидентуры завелся «крот». С его помощью вражеская разведка могла погубить главную фигуру предстоящей операции.
— Савинову?
— Именно. Мы решили спрятать ее, не сворачивая всей операции. Общество должно было существовать, иначе как мы выявим «крота»?
— Значит «крот» настучал на Савинову? — сделала заключение Ася.
— Мало что «настучал», он собирался принародно ее разоблачить. Ты молодчина, лишила его этой возможности, — сдержанно похвалил Александру Горохов.
— Вот я и думаю, какая ждет за это меня благодарность? — спросила она и мысль пояснила: — Если вы носитесь с этой супер-профессионалкой Савиновой, то куда теперь собираетесь девать меня? Снова к плите поставите?
Он собрался с пылом ей отвечать, но Александра, замотав головой, воскликнула:
— Нет-нет! Умоляю! Горохов! Не надо больше мне врать! Это слишком жестоко!
— Слушай, дай мне сказать!
— Не надо! Понятное дело куда меня, домохозяйку! Я же школ ваших не кончала! И мне все равно! Я не завидую никому! Пускай Савинова возвращается! Я — в Растердяевск! Прошу об одном только, поедем домой? Умоляю тебя! Горохов! Все! Больше я не могу!
— Да как ты не поймешь! — затопал ногами Горохов. — Нельзя нам домой! Никак нельзя!
В отчаянии заламывая руки, Александра воскликнула:
— Но почему? Почему? Мы же выполнили основное задание!
— Мы выполнили то, о чем нас не просили. И не выполнили то, что должны еще выполнить!
— Что?!
— Мы не нашли «крота» — невероятно психуя, гаркнул Горохов.
Александра, устало махну рукой, небрежно в ответ обронила:
— Ах, это волнует тебя. Ты все про «крота». Спросил бы меня. Я знаю.
Он обалдел:
— Ты знаешь?!
— Ну разумеется.
— И кто же?
— «Крот» — моя Зинка.
— С чего ты взяла?
— В ее борще слишком много американских приправ, — в шутку сказала Ася и серьезно добавила: — Не Зинка она, а Лесли, кузина Джевитса.
— Как ты об этом узнала? — выдохнул потрясенный Горохов.
— Сегодня случайно заглянула в их семейный альбом.
Он чмокнул ее в щеку, подхватил на руки и, закружив в восторге по комнате, закричал:
— Потрясающе! Ты гений случайностей!
— И теперь мы можем ехать домой? — скромно спросила Ася, обвивая его шею руками.
