– Плевать я на него хотела, – засмеялась мать покойного Игоря Семеновича.
Я прикрепила к доске новые документы.
– Сначала послушайте. Итак… Василий Петрович не раз сдавал анализ крови. Кстати, отмечу, что здоровье у него богатырское. Игорь Семенович тоже регулярно посещал поликлинику. И его отец, Семен Ильич, ходил к врачам, в особенности в последние годы жизни, когда много болел. У Агнии Генриховны тьма знакомых: медсестры, врачи, лаборантки, они ей доверяют, считают своей. Бундт сумела получить образцы крови Василия Шарова, Семена и Игоря Бражкиных, отвезла в Екатеринбург для анализа ДНК, в Лоскутове делать его остереглась. Она заподозрила, что родным отцом Василия является Семен Бражкин, и не ошиблась. Сомнений в правильности предположения Бундт нет.
– Ничего себе… – опешил Константин. – Это что же получается? Мой отец и Шаров единокровные братья?
Алевтина Степановна вскочила, бросилась к доске, стала срывать бумаги, мять их и кричать:
– Ложь! Ложь! Ложь!
Ирина Федоровна вцепилась в подлокотники кресла и застыла с открытым ртом.
– Игорь был моим братом? – ахнул Василий.
Екатерина вскочила.
– Максим, выходит, нам кто? В смысле, кем он приходится Оле?
– Василий Петрович и Игорь Семенович единокровные братья, – четко произнесла я, – следовательно, Катя, вы с Олей и Аней двоюродные сестры Константина и остальных сыновей Игоря Бражкина.
Екатерина схватилась за голову, Ольга дернула плечом:
– И что? Это ведь не то же самое, что родные брат с сестрой?
– Ага, кривые! – заорала Катя. – Ты с ума сошла, да? У двоюродных дети уродами получаются, им жениться нельзя.
– Подумаешь, – фыркнула Оля. – Вечно ты все усложняешь. На фиг дети нужны? Не собираюсь жизнь с памперсом в руках провести.
– Дура! Ой, дура! – заголосила Катя. – Знала я, что беда будет…
На секунду я потеряла контроль над ситуацией, просто молча наблюдала за происходящим.
Алевтина Степановна рьяно уничтожала ксерокопии. Василий Петрович откинулся на спинку дивана и смотрел во все глаза на мать. Светлана Алексеевна забилась в угол кресла, прижала к груди судорожно сжатые кулаки, у нее тряслись губы. Катя плакала, Аня бегала между бабушкой, мамой, сестрами и бестолково повторяла:
– Все будет хорошо… я знаю… все уладится…
Ирина Федоровна замерла каменным изваянием. Константин не мог оторвать взгляда от Алевтины Степановны, Семен обнимал свою жену Надю, Максим с вытянувшимся лицом гладил дрожавшую Каролину по голове. А Оля хихикала – похоже, младшую дочь Шарова ситуация забавляла.
– Давайте продолжим разговор, – повысив голос, чтобы привлечь к себе внимание, сказала я. – Вы еще не все узнали, мы только начали, много интересного впереди.
В зале повисла тишина, было слышно только тяжелое прерывистое дыхание Алевтины Степановны.
– Не все узнали? – прошептала Катя. – Есть другие новости?
– Полно, – «обрадовал» ее Денис.
– Что еще? – простонала Светлана Алексеевна.
Я повернулась к Кате.
– Почему вас так заинтересовало, кем приходится Оле Максим?
У Екатерины побелел кончик носа.
– Просто спросила. От изумления. Вы бы сохранили спокойствие, услышав, что ваши враги ближайшими родственниками оказались?
– Почему именно Оля и Максим? – напирала я. – Отчего не вы или Аня?
– Отстаньте, – всхлипнула Катя, – не знаю, просто вырвалось. Чего ко мне пристали?
Я обвела взглядом присутствовавших и объяснила свою настойчивость:
– В день приезда в Лоскутово я случайно стала свидетельницей бурной беседы дочерей Шарова в кафе. Екатерина приказывала Ольге прекратить отношения с молодым человеком, который никогда не станет ее супругом. Оля с вызовом спросила: «Это почему? За кого хочу, за того замуж и выйду!» Катя возразила: «Нет. Ты убьешь папу, маму и бабушку. И ему никто не позволит с нами породниться». Катя, с кем вы велели младшей сестре немедленно расстаться?
– Не ваше свинячье дело! – вдруг заорала девушка. – Приперлись в гости, вынюхиваете, подслушиваете…
– Ой, да ладно, – пропела Ольга, – сделала из ерунды проблему. Я сама отвечу. Мы с Максимом хотим пожениться, у нас любовь. Правда, милый?
В помещении опять стало тихо.
– Вы чего? – удивилась Оля. – На самом деле в сказки верите – в давнюю вражду наших семей, во все эти тупые древние истории? Макс, отомри! Объясни им, что глупо так себя вести. Если кто-то три тыщи лет назад друг друга побил, при чем тут мы? Ау, люди! Вы нормальны?
– Я скорей сдохну, чем соглашусь на их брак! – визжала Каролина. – Василий подлец, обещал на мне жениться и бросил, повел в загс Светку-уродку, мне пришлось, назло Шарову, за Игоря замуж идти!
– Мама, – оторопел Костя, – что ты несешь? Как это понимать – «назло Шарову»?
– Ничего, я ему отомстила, – истерично захохотала вдова мэра, – троих сыновей родила, а у Шарова три тупые девки получились. Конец его фамилии! И не будет моего благословения на женитьбу Максима на дуре Ольге!
– Жаба! – подпрыгнула младшая дочь Василия Петровича. – Смотри не тресни от злобы, говно во все стороны брызнет.
Каролина вскочила и сжала кулаки. Ольга тоже встала, наклонила голову, сделала шаг к креслам, в которых расположились Бражкины. Константин схватил за руки мать, Аня в ту же секунду вцепилась в сестру.
– Они не могут идти в загс, – простонала Светлана Алексеевна, – ведь сейчас выяснилось, что наши дети состоят в близком родстве.
– Кто это знает? – хмыкнула Оля. – Если болтать не будете, правда не вылезет. А Бундт надо язык отрезать. Папа, ты же ради меня на все пойдешь, да? Макс, милый, почему ты молчишь?
– Так, все сейчас сядут и будут слушать Татьяну, – скомандовал Иван Никифорович. – Сергеева, продолжай!
Я выпрямилась.
– Полагаю, Максим не говорит ни слова, потому что догадался: гости из Москвы выяснили всю правду о доме колдунов Кудрявцевых. Наверное, нет необходимости рассказывать собравшимся легенду про Чубареку и ведьмаков?
– А что с той развалюхой? – удивился Василий Петрович. – Она еще цела? Мне в детстве няня сказки про дух водяного на ночь вещала, жуть как его боялся.
Я обстоятельно рассказала про Николая Фатеева, Евдокию Хвостову, фирму «Брау» и роскошную отделку дома, а также о том, как мэр обманул жену, прикинувшись, будто беседует с ней по телефону из своего офиса.
– Намекаете, что у отца была любовница? – побагровел Семен. – Чушь! Папа и мама обожали друг друга.
Я повесила на доску очередной лист.
– Это информация от мобильного оператора. Можете удостовериться: судя по сигналу, мэр за пару минут до смерти находится неподалеку от домика Кудрявцевых. И послушайте показания девочки Люси. Тише, пожалуйста, я включу диктофон…
Когда звонкий голосок ребенка стих, Раиса, жена Константина, швырнула в меня бутылку минеральной воды и крикнула:
– Вы девчонке заплатили!
Я ловко увернулась от стеклянной емкости, та угодила в стену, разбилась и дождем осколков осыпалась на паркет.
– Спросите у свекрови, она, похоже, в курсе измен мужа, – спокойно предложила Антонина невестке Бражкиной.
Рая подбежала к Каролине, присела перед ней на корточки и заглянула в глаза.
– Скажи, она лжет?
Каролина расплакалась, Раиса вскочила, вернулась к мужу и прижалась к нему.
– Мама, – прошептал Костя, – творится настоящее безумие.
– А еще нас упрекали! – обрадовалась Оля. – Подумаешь, бабушка налево сходила, сто лет назад все у них с дедом Бражкиным случилось, а у вас папаша потаскун.
– Заткнись, – прошипел Семен, злобно уставившись на нее. – Закрой пасть, иначе огребешь по хлебалу.
– Фу… – поморщилась Ольга. – Неприлично так с двоюродной сестрой разговаривать. Ой как плохо тебя родители воспитали, братик.
Семена передернуло, он стиснул губы, встал с места… Надя вцепилась в мужа.
– Сема, девчонка провокатор, не иди на поводу у дряни. Знаешь, как ее назвать надо?
– Как? – с наигранным интересом осведомилась младшая Шарова. – Ну, продолжай!
– Лучше все послушайте меня, – сердито сказала я. – Ольга, помните ДТП с Антоном Петровичем?
На лице наглой девицы возникло выражение непонимания.
– Чего?
Я уточнила:
– Через несколько минут после гибели Игоря Семеновича принадлежащая вам иномарка влетела на шоссе в багажник «Жигулей» пенсионера Бакова, стоявших на обочине. Мужчина упал, сломал ногу.
– А-а-а, тот кретинский чудик, – отмахнулась Оля. – Ему же объяснили: мою тачку угнали, я в Екатеринбурге по магазинам шлялась, кучу шмоточек купила.
